Судьба семьи и ближнего круга первого редактора нашей газеты
13 апреля 2022 года газета «Республика Татарстан» отмечает 105 лет с момента своего основания.
В канун этой даты троюродный внук первого редактора Виктора Тихомирнова, выпускник и бывший преподаватель Казанского госуниверситета, живущий ныне в США, Андрей Столов поделился с нами воспоминаниями о своём именитом родственнике. Бабушка Андрея Столова приходилась родной сестрой редактора-революционера. Ниже приводим выдержки из этих воспоминаний.
Андрею – 60 лет, по профессии он физик, в настоящее время вместе с семьей проживает в одном из небольших городов в штате Коннектикут.
ДОМ НА ГЕОРГИЕВСКОЙ
Я часто вспоминаю дом – тот, что был в Казани на улице Свердлова (ныне Санкт-Петербургской). В начале ХХ века улица называлась Георгиевской, а дом имел номер 13-й. Мне он часто снится, причём в самых неожиданных ракурсах. Другие места, где я проживал, не снятся, а он – да. Этот дом купил мой прадед – Александр Тихомирнов, и с него для меня начинается история семьи – той части, которую я могу разглядеть.
Александр Осипович Тихомирнов – купец первой гильдии, человек серьёзный, основательный, глубоко религиозный. На фотографиях мы видим полного, солидного мужчину с холёной, постриженной полукругом окладистой бородой – этакого хозяина жизни. У Александра Тихомирнова было шестеро детей – Николай, Сергей, Зинаида, Виктор, Ольга (моя бабушка) и Герман – все родились и выросли в том самом доме.
Дом был прекрасен – двухэтажный особняк с мансардой, собственным двором, садом и подсобными помещениями. На первом этаже размещалась прислуга, там же была и кухня. В отдельном строении держали лошадь и пролётку – для поездок домочадцев. В домашнем хозяйстве имелись куры и собственная корова. Внутри садовой ограды, среди деревьев, построены беседки.
Ольга и её сверстницы – на том момент дети – играли в саду в шарады, ставили спектакли, иногда собирались просто поговорить и посмотреть на взошедшую луну. Однако отпрыскам Александра Осиповича хотелось чего-то иного, великого и немного странного, и это нормальное желание думающих и энергичных людей.
В начале ХХ века среди молодёжи популярной была тема революционного преобразования мира, и из шести детей пятеро двинулись в этом направлении. Зачинщиком явился старший брат Николай, за ним потянулись и остальные. Самым известным из шестерых стал Виктор Тихомирнов. Он вырос в профессионального революционера, финансировал главную большевистскую газету «Правда», в Казани основал другую газету – «Рабочий», которая со временем и станет называться «Республика Татарстан», писал статьи, общался с Лениным. Виктор, безусловно, – фигура яркая.
Но мне, разумеется, ближе моя бабушка Ольга (или Лёля, как её звали близкие) Тихомирнова, с которой я пересёкся во времени. Сохранились её дневники, и о семейной истории я могу судить, в том числе, по ним.
ЧЕТВЕРО С ФОТОГРАФИИ
И ещё сохранились старые фотографии. На одной из них стоят в полуобнимку четверо молодых людей, которым лет примерно по семнадцать. Перечисляю их слева направо: Александр Аросев, Николай Мальцев, Виктор Тихомирнов и Вячеслав Скрябин. Друзья-однокашники по реальному училищу (это нечто вроде нынешней средней школы). На дворе – примерно 1907 год.
Каждый из парней по-своему обаятелен. Они либо уже вступили, либо вот-вот вступят в ряды подпольной партии, со сложным названием РСДРП. И их ожидает непростое будущее, но сейчас они молоды и полны творческих сил.
До Октябрьской революции 1917 года жизнь четырёх друзей текла в едином русле: нелегальная работа, листовки, аресты, тюрьмы и ссылки. Иногда они умудрялись попасть вчетвером в одну и ту же тюрьму. Более того, содержались вместе в одной камере. В ссылки их отправляли в дальние губернии, а то и вовсе за границу. Виктор Тихомирнов побывал и там, и там, объездил пол-Европы, встречался с Лениным, Горьким и прочими знаковыми эмигрантами. Где конкретно он жил, в каких городах, я, к сожалению, знаю лишь отрывочно. А было бы интересно проделать путь по его стопам…
После революции четвёрку друзей разбросало. Виктор Тихомирнов умер раньше всех, в 1919 году, от воспаления лёгких, когда ему было всего тридцать лет. В 1918-м он несколько месяцев поработал в НКВД.
Как следует из старых публикаций, Виктор во всём поддерживал Ленина. Например, в национальном вопросе или в заключении Брестского мира с Германией. В советское время согласие с мнением Ленина ставили Виктору в заслугу, а вот сейчас – не уверен.
Мы иногда размышляем о том, что стало бы с ним, останься он в живых. Наиболее вероятно, его расстреляли бы в 1937-м как врага народа. Всё-таки, товарищ Тихомирнов знал слишком много и, главное, слишком многих. Например, был осведомлён о финансировании большевиков немцами (об этом, например, писал в мемуарах меньшевик Юрий Денике). К тому же Виктор – сын богатея, купца первой гильдии. Да и успел пожить в Европе, а ведь там его могли завербовать.
Николай Мальцев стал профессиональным врачом, а после революции – ещё и партийным функционером. В 1919 году он находился в Казани и пытался вылечить умирающего друга – Виктора. В 1941-м ушёл на фронт, причём добровольцем, там и погиб. И ещё важный момент: сестра Мальцева – Вера – стала женой Виктора Тихомирнова. У их правнука – в прошлом москвича Андрея – сегодня хранится свидетельство о браке, выданное в далёком от Казани Брюсселе.
Александр Аросев вырос в интеллигентнейшего, всесторонне образованного человека. Опубликованы его дневники и, судя по ним, он мог бы стать профессиональным литератором. Аросев пробовал себя в качестве драматурга и даже актёра, но на любительском уровне. Работал дипломатом, представлял Советский Союз в Литве, Чехословакии и Франции. Дружил с известным французским писателем Роменом Ролланом. Моему поколению Александр известен как отец Ольги Аросевой – знаменитой пани Моники. А жизнь его оборвалась в 1937-м: арест и скорый расстрел.
Аросев понимал, что его дни сочтены, и успел навестить в Ленинграде свою дальнюю родственницу, которой передал дневники. А она, умница, живя в коммуналке, спрятала тетради на дно корзины с дровами, причём в общем коридоре. Случись обыску – она вроде и ни при чём – мало ли кто бросил в дрова какие-то бумажки! Так они и дошли до наших дней…
Ну и четвёртый на фотоснимке – самый известный. Веча Скрябин. Он приехал с Вятки и научил мою бабушку местным поговоркам. Например: «Вятский народ – хватский», «Семеро одного не боятся, а один на один – все котомки отдадим». Ещё до революции Веча взял партийную кличку «Молотов» (весьма символичную!), с которой и вошёл в историю. Термин «коктейль Молотова» известен во всём мире. А парочка Молотов-Риббентроп столь же на слуху, сколь, например, Ильф-Петров или Кирилл-Мефодий.
В начале ХХ века среди молодёжи популярной была тема революционного преобразования мира, и из шести детей пятеро двинулись в этом направлении. Зачинщиком явился старший брат Николай, за ним потянулись и остальные. Самым известным из шестерых стал Виктор Тихомирнов. Он вырос в профессионального революционера, финансировал главную большевистскую газету «Правда», в Казани основал другую газету – «Рабочий», которая со временем и станет называться «Республика Татарстан»
Веча Скрябин проживал в соседнем с нами доме – с номером «11». Из своего окна он осторожно, по кирпичикам, спускался в сад дома №13 и затем поднимался по деревянной лестнице на второй этаж, прямо в комнату своего друга – Вити Тихомирнова. Вообще-то, он мог бы заходить в наш дом и по Георгиевской улице, как это делали все остальные. Однако напротив, через улицу, находился полицейский наблюдательный пункт, и все входящие и выходящие персоны фиксировались. А ему это часто было ох как не нужно.
Впоследствии Молотов проявил себя, увы, с не очень хорошей стороны. Например, стал одним из инициаторов советско-финляндской войны. А в страшные тридцатые годы именно он подписал наибольшее число «расстрельных» списков.
В 1937-м председателю Совета Народных Комиссаров СССР Молотову пытался дозвониться Аросев – когда начались преследования, умолял помочь, спрашивал, что делать. А тот лишь холодно ответил: «Пристраивай детей».
Но всё это будет потом. А в 1907 году – на фотографии молодые, симпатичные ребята. Любопытно, что в моём архиве имеются три варианта этого снимка. Первый – со всей четвёркой. Второй – с вырезанным Аросевым. Вероятно, его публиковали газеты после 1937-го – нельзя было допустить, что Молотов и Тихомирнов дружили с врагом народа.
И третий вариант фотографии – с Аросевым, но вырезанным Скрябиным. Это, скорее всего, после разоблачения «антипартийной группировки» в составе Молотова, Маленкова и Кагановича. К тому времени сам Аросев уже был реабилитирован.
Вот так неожиданно российская история прокатилась всего лишь через один снимок из моего семейного архива! Но то ли ещё будет.
БЕДНОСТЬ, НЕОБРАЗОВАННОСТЬ, НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ
Что же сподвигло детей почтенного Александра Осиповича стать революционерами или сочувствовать им? Попробуем рассуждать логически.
К началу ХХ века в России накопились серьёзные проблемы. Многие рассчитывали, что революция решит их одним махом раз и навсегда. Первая проблема – бедность простых людей. Человек гнёт на заводе спину, иногда по двенадцать часов в сутки, а получает за свой труд жалкие гроши.
Вторая, проблема – повальная необразованность. Бабушка рассказывала, как после Октябрьской революции она учила грамоте казанских рабочих, и те были до слёз ей благодарны, когда им впервые удавалось написать на бумаге собственное имя.
Третья проблема – неравенство наций. Могу ошибаться, но среди студентов Казанского университета до революции не было или почти не было татар. Не дико ли такое выглядит с высоты наших дней!
Другой пример: до 1917 года в дневниках моей бабушки фигурируют исключительно русские фамилии. А ведь местом действия является Казань, будущая столицы Татарской республики! Выходит, что русские, татары, евреи и прочие нации жили друг от друга совершенно обособленно, как в каком-то гетто, не смешиваясь.
Ещё одна проблема: неравенство мужчин и женщин. Зинаида Тихомирнова хотела стать врачом, но, поскольку она женщина, её мало где могли принять на учёбу. Пришлось ехать учиться в Швейцарию, благо у её-то семьи такие возможности есть. Отношения между полами в высших классах общества были безнадёжно патриархальны.
Цитирую бабушкин дневник: «Около 12 часов утра в субботу маму призывают в гимназию, проводят в кабинет директора, где уже Михаил Максимыч, то есть директор, её с нетерпением ожидает.
– Ваш сын уронил престиж гимназии! – говорит М.М. (Речь идёт о Германе Тихомирнове – Ред.) Мама удивлена.
– Как так?
– Вчера его видели на улице под ручку с барышней!
– Так ведь это подруга его сестры – курсистка четвёртого курса. Она засиделась, и сестра попросила её проводить!
Не знаю, что почувствовал директор в тот момент, но, по-моему, ему стало сразу неприятно, и на душе заскребли кошки, когда он услыхал, что Гера шёл с дальней родственницей, да притом ещё курсисткой. С чего это М.М. вздумал о Гериной нравственности заботиться! Вот смех-то! Будь я на мамином месте, я бы ему обязательно выпалила: «Мой сын не мог не проводить барышни, потому что нынче того и гляди, какой-нибудь директор привяжется!»
Намекнуть бы ему хорошенько на историю в NN, Франция, где он и другие развратничали с какими-то гимназистками в третьем году… Как только директора на местах усидели! В прошлом году директор 1-й гимназии на улице пристал было к одной гимназистке, да она его хорошенько зонтиком отколошматила! Ну и времена! Ну, нравы! А ещё Гере нотацию читает! Умора, да и только!»
А вот другой фрагмент дневника, тоже об отношениях полов, но среди низшего класса:
«Наша горничная, Даша, выходит замуж… Сейчас мы с ней разговаривали.
– Я, – говорит она, – иду неохотно, – и слёзы на глазах.
– Зачем же вы идёте?
– Не век же в девках оставаться!
– А что же?
– Да разве хорошо, если я избалуюсь, а ведь это скверно. А в девках избалуешься обязательно!»
В 1916-м бабушка закончила гимназию и поступила учиться в Казанский университет. Если не брать в расчёт проблемы общероссийские и мировые, то жизнь Ольги Тихомирновой выглядела превосходно.
«30 августа. Вчера ездили в Чукашовку. Прогулкой все очень довольны. Хотя и собрались экспромтом, но всё же провизии на всех хватило… Выпили два самовара. Домой с Устья вернулись пешком. Незаметно дошли, только ноги немного устали».
КИПУЧАЯ, НОВАЯ ЖИЗНЬ
И вот происходит Февральская революция, и её Тихомирновы встречают восторженно. «3 марта 1917 года. Даже не верится как-то, что это всё правда! Мы все – граждане свободной страны! Имеем право говорить свободно о том, о чем раньше приходилось лишь втихомолку. Свобода слова! Свобода собраний… Трудно описать всё, как следует. Всё больше и больше народа в университете на сходках. Однако, надо и спать, но как-то не хочется. Так много всего интересного, действительно большого, огромного и в душе, и в сердце… Хорошо так!»
Появляются политические партии, страна бурлит. Пора определяться, за кого ты: за кадетов, эсеров, социал-демократов, или…
Бабушке в это время – 19 лет, её брату Герману – 18. Запись от 24 марта: «В Казань приехали Серёжа Санников и Коля Терёшин из Москвы, и Виктор (мой брат) из Питера. Так что можно снова просить разъяснений у старших, более опытных в политических вопросах… Я в данную минуту мучаюсь тем, что не могу определить точно своих взглядов, что не имею ещё достаточно знаний, чтобы решить, кто я – с-р, или с-д, или ещё кто-нибудь. Кому я больше сочувствую? С-р’ам или с-д’екам? Я так мало читала, так мало знаю, что не могу ещё решить, кто я. А, между тем, «надо», надо во что бы то ни стало решить… Иначе нельзя работать, а я так хочу быть ближе к делу…
Но, боже мой, что мне будет стоить моё решение… Ведь, если я увижу, что я больше с-д, чем кто бы то ни было, ведь тогда мне придётся работать одной, без своих лучших друзей… Потерять всю связь с нашей компанией… А я так успела к ним, ко всем, привязаться… А если я останусь с ними, тогда прощай работа с Витей и Зиной!»
Итак, с одной стороны – друзья – дети богатых родителей – такие же, как она. А с другой – революционеры, в том числе её брат и сестра. Любопытно, что в тексте дневника некоторые фамилии тщательно замазаны. В приводимом фрагменте можно лишь с трудом разгадать первые буквы фамилий «Санников» и «Терёшин». Вероятно, в последующие годы бабушка боялась пострадать за дружбу с ними.
Как следует из старых публикаций, Виктор Тихомирнов во всём поддерживал Ленина. Например, в национальном вопросе или в заключении Брестского мира с Германией. В советское время согласие с мнением Ленина ставили Виктору в заслугу, а вот сейчас – не уверен. Мы иногда размышляем о том, что стало бы с ним, останься он в живых. Наиболее вероятно, что его расстреляли бы в 1937-м как врага народа. Всё-таки, товарищ Тихомирнов знал слишком много и, главное, слишком многих
В 1917 году она учится в университете и бросается в кипучую, новую жизнь. «День проходит удивительно быстро, занятый сплошь чем-нибудь. Массу времени отнимает работа в кооперативной лавочке: взвешивание сахара, отпуск товаров, прочие мелочи. Но отказаться сейчас от этого дела нельзя. Там и так рабочих рук не хватает. Много времени уходит на покупку товаров и на различные собрания. Заняты вечера от 6–8 часов до 9-ти лекциями агитационной комиссии. Надо и их послушать. Положительно, меня не хватает… Лекции естественного факультета я совершенно забросила. Некогда! Жаль, ужасно жаль, что день такой короткий!»
Бабушка трудится в студенческой чайной. Её смена – шесть часов, она сильно устаёт и впервые ощущает, насколько тяжело быть простым рабочим. В её лексиконе появляется первое ругательное слово – «чёрт». Оно будет и единственным – в нашей семье было принято не произносить бранных слов.
Перед Первым мая, бабушка помогала Виктору изготовлять красное знамя для демонстрации. «Надо показать, – говорил Виктор, – что мы есть, что мы существуем».
О том, как совершалась Октябрьская революция в Казани, написано немало. Виктор Тихомирнов в эти дни находился в Москве. Бабушка посвятила октябрьским событиям несколько страниц, и вкратце это выглядит так: по городу идёт беспорядочная стрельба из пушек. Непонятно, кто стреляет и в кого. Знакомые в тревоге, все перезваниваются, ходят странные слухи.
ЗАЛОЖНИКИ РЕВОЛЮЦИИ
После Октября люди начали делиться на белых и красных. Тихомирновы однозначно присоединились к красным. Но помогали они и белым.
У меня хранится книга Николая Первушина, которая называется «Между Лениными и Горбачёвым». Николай Всеволодович смог уехать из России в 1923 году, жил в разных странах Европы и Америки, писал научные труды по экономике, публиковал эссе по истории, поработал переводчиком в Организации Объединённых Наций. Интеллигентный человек старой российской школы.
В 1919 году в Казани был красный террор. Чрезвычайный Комитет (Чека), в качестве заложников, забирал в тюрьмы людей непролетарского происхождения. Если в городе убивали кого-то из красных, то в ответ расстреливалось несколько таких заключённых.
Через Виктора моя бабушка узнала, что в списки заложников попали её друзья Николай и Юрий Первушины. Ночью она пришла к ним и предложила спрятать их в нашем доме. Разумеется, дом революционера Тихомирнова был вне подозрений, к тому же имелось несколько комнат, где можно было укрыться. По трагическому совпадению, как раз в эти дни воспалением лёгких заболел Виктор.
Вот что пишет Первушин: «Нам сказали, что завтра Виктора возьмут из больницы и поместят в соседней комнате. На следующее утро, услышав шум и голоса, мы поняли, что Виктора перевезли домой. Он не доверял казанским больницам, где в то время свирепствовала эпидемия тифа. У Виктора была высокая температура, он часто кашлял, доктор предполагал, что он простудился на митинге, где выступал перед фабричными рабочими. Казалось, что он страдает от бронхита.
Лёля сказала, что Виктор хочет поговорить с нами. Мы пошли в его комнату. Он сказал, что рад тому, что мы вне опасности в его доме, но настоятельно посоветовал нам как можно скорее покинуть Казань и где-то осесть, чтобы Чека потеряла наш след. Мы попытались вместе прикинуть, куда мы могли бы уехать, чтобы ускользнуть от Чека.
На следующее утро состояние Виктора ухудшилось. Врачи констатировали двустороннее воспаление лёгких. Он очень страдал, я слышал его стоны и кашель. Мой брат был с Виктором всё время, пытаясь помочь ему. На следующую ночь Виктор умер.
Утром многие высокопоставленные коммунисты нашего города пришли к Тихомирновым, чтобы выразить соболезнование семье. Мы с братом занервничали. И здесь опять Лёля показала свою духовную красоту и преданность своим друзьям. Когда большие начальники, среди которых был Шварц, председатель Чека, спросили, что бы они могли сделать для семьи, она попросила Шварца: «Не могли бы вы исключить моих друзей Первушиных из списка тех. кого вы собираетесь использовать как заложников? Виктору это было бы очень приятно». Он согласился, и с этим заверением мы покинули наше убежище и пошли домой».
Удивительно, что бабушка ни разу при нас дома не обмолвилась о существовании Николая Первушина. При этом она дружила с женой его брата – Лидой. Уехавший из России человек считался предателем, врагом народа, и о связи с таким говорить не следовало.
А я узнал о Первушине из газеты «Советская Татария» опубликовавшей фрагменты из его книги в начале 1990-х. Николай Всеволодович, кстати, называет мою бабушку человеком с золотым сердцем. Жаль, она не дожила до этой публикации…
Октябрь 1917 года разделил историю на «до» и «после» революции. Богатые – те, что не покинули Россию, – стремительно беднели. Дом Тихомирновых и всё приусадебное хозяйство перешли в собственность государства. Однако за выдающиеся заслуги Виктора семье была оставлена большая квартира на втором этаже. В ней продолжили жить Клавдия Андреевна (вдова Александра Осиповича) и две дочери – Зинаида и Ольга. Ольга вскоре вышла замуж за моего деда – Всеволода Изосимова и со временем в квартире зажили следующие поколения, включая и меня.
ОНА ВИДЕЛА ЛЕНИНА!
Как сложилась судьба моих родственников по линии Тихомирновых?
Дочь Виктора – Ирина, родившаяся в 1917 году, стала известной балериной, солировала в Большом театре, даже попала в фильм Михаила Ромма «Ленин в 1918 году».
Её сын Михаил и внук Андрей Тихомирнов тоже стали артистами балета и тоже выступали на самом высоком уровне. Андрей проявил и, надеюсь, ещё не раз проявит себя как киноактёр, снимался, в том числе у Эльдара Рязанова и Павла Лунгина. В фильме «Шантажист» он и Михаил Ефремов сняты в главных ролях, а такие знаменитости, как Александр Ширвиндт, Леонид Куравлёв и Сергей Гармаш, – всего лишь в эпизодах. Дочь Андрея Софи – прапраправнучка Виктора Тихомирнова – тоже пробует себя в кино. Живут они сегодня в Германии.
Николай Тихомирнов был первым возмутителем спокойствия в нашем роду. В 1901-м он принял участие в «Крымских волнениях». По семейной легенде, это доложили отцу, отчего Александра Осиповича хватил «удар», и он вскоре умер. Николай стремился в среду артистическую, богемную. Был знаком с Горьким и Шаляпиным. Говорят, даже снялся в эпизоде фильма «Гобсек». А по основной профессии Николай был лесным инженером.
Его дочь Тамара работала актрисой в Казанском ТЮЗе. Тамара не имела своих детей, но помогала воспитывать племянников, одним из которых был я. А сын Николая Александровича, Виктор, стал лётчиком. Его потомки живут частично под Москвой, в Жуковском (сын Владимир и внучка Настя), и частично в Италии (внучка Зоя).
Сергей Тихомирнов унаследовал купеческое дело отца. В новую жизнь он, по-видимому, не вписался. Много пил, был обвинён в растрате и покончил с собой. Говорили, что деньги, якобы растраченные им, потом нашлись. Единственная дочь Сергея, Валечка, была частично поражена в правах – всё-таки дочь купца, поэтому могла работать лишь уборщицей. Иностранцы, посещавшие музей Гольденвейзера в Москве, удивлялись тому, что простая на вид женщина со шваброй легко может поддержать их разговор на немецком или французском языках.
Самая яркая жизнь выпала Герману Тихомирнову. В 1918 году, когда ему было 19 лет, он присоединился к Красной Армии и участвовал в освобождении Казани от белочехов. Войсками тогда руководил прославленный Лев Троцкий. В двадцатые годы Герман был приглашен в Москву, в аппарат Молотова. В середине тридцатых годов вместе с Александром Аросевым путешествовал по Европе, дабы заполучить для Советского государства оригиналы архивов Маркса и Энгельса. Вскоре после этого Герман руководил павильоном советской выставки в Нью-Йорке.
Во время войны он возглавлял в Москве какие-то важные производства и поэтому не был отправлен на фронт. По ночам Герман дежурил на крыше своего дома – тушил зажигательные бомбы. Во время одного из дежурств он получил контузию – недалеко от него взорвался немецкий снаряд.
Как номенклатурный работник, Герман успел побывать начальником совершенно непохожих друг на друга организаций: от Центрального партийного архива до Студии стереокино. Главным же делом жизни он считал свою работу в ИМЭЛСе – Институте Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, где кропотливо собирал документы, посвящённые революции. По отзывам современников, Герман не хватал звёзд с неба. Вероятно, это и спасло его от репрессий 1930-х.
Октябрь 1917 года разделил историю на «до» и «после» революции. Богатые – те, что не покинули Россию, – стремительно беднели. Дом Тихомирновых и всё приусадебное хозяйство перешли в собственность государства. Однако за выдающиеся заслуги Виктора семье была оставлена большая квартира на втором этаже. В ней продолжили жить Клавдия Андреевна (вдова Александра Осиповича) и две дочери – Зинаида и Ольга. Ольга вскоре вышла замуж за моего деда – Всеволода Изосимова и со временем в квартире зажили следующие поколения
Сын Германа, Роберт, прославился как юрист. Он судил, например, Матиаса Руста, прилетевшего в 1987-м в Москву из Германии на маленьком самолёте и севшего на Красную площадь. Эта история стала позором для наших силовых структур. Знаю, что жив сын Роберта – Валерий, но не знаком с ним.
Зинаида Тихомирнова – для меня просто «баба Зина» – в нашей семье считалась человеком-легендой. «Она видела Ленина!» – эту фразу произносили чаще всего.
Действительно, Зина встречалась с Лениным неоднократно, впервые в Швейцарии. В молодости Зинаида была самой настоящей революционеркой-подпольщицей: перевозила через границу нелегальную литературу, помогала печатать листовки, скрывала секретные документы внутри кроватных ножек и в ящиках с двойным дном. По профессии она была врачом, пройдя, как яуже упоминал, обучение в Швейцарии, а также в Москве и Питере. Последние годы работала в Шамовской больнице.
Зинаида дожила до 93-х лет, и я застал последние её годы. К ней иногда приходили группы пионеров, и она рассказывала им истории из революционного прошлого. Я тоже об этом у неё расспрашивал. Она проявляла снисходительность моему юному возрасту (мне было около семи лет) и делилась совершенно банальной историей.
В молодости была она как-то в гостях у подруги, и та угостила её грибами. Грибы оказались съедобными, но не совсем. У Зины начался сильнейшая диарея, и она надолго засела в дворовом туалете. А когда вышла, выяснилось, что её поезд уже ушёл. Однако, нашёлся добрый человек, подсказавший ей, как доехать на подводе до ближайшей станции, где можно будет этот поезд догнать. Так она и сделала.
Вы спросите: «Что это за станция, что за поезд, и где здесь мораль?» А отвечу: морали нет, есть лишь то, что я запомнил из бабушкиного рассказа.
Старенькая бабушка Зина подбирала на улице больных кошек и селила их у нас дома. Во времена моего детства кошек было пять, а во времена маминого – двенадцать. Рассказывают, что маленький Андрей, то есть я, ходивший ещё на четвереньках, иногда питался из кошачьих мисок. Это ставили в укор бабушке, но та гордо отвечала: «Мои кошки – чище вас!». Эту фразу мы до сих пор цитируем.
Ольга, моя бабушка, стала биологом, работала в Казанском медицинском институте (ранее – в Казанском университете). Вместе со своим мужем, Всеволодом Владимировичем Изосимовым, она занималась гидробиологией, то есть всем, что в воде. Оба они, особенно дед, пострадали во время гонений на генетику. Деду даже пришлось публично каяться за свои ошибочные взгляды. Во время Второй мировой войны, отдавая часть своего скудного пайка детям, бабушка заболела дистрофией, и её чудом спасли.
Из детей Ольги и Всеволода выжили двое. Старший – Юрий – стал практикующим психологом, специалистом по экстремальным ситуациям, работал с группой Дмитрия Шпаро, с космонавтами. Младшая, Светлана, преподавала физику в Казанском госуниверситете. В 1957-м он вышла замуж за моего отца – Александра Львовича Столова, и их единственным потомком являюсь я. Дочери Юры Изосимова – Оля и Маша – стали врачами, живут в Москве. У них на двоих – четверо детей, уже есть внуки. В Казани остался внук Юрия – Гриша Изосимов, он по профессии эколог и тоже давно уже отец семейства.
* * *
Несколько слов о себе, любимом. Я родился в 1961 году и успел пожить в том самом доме Тихомирновых на улице Свердлова. Учился в 18-й школе, ездил в лагерь «Квант», закончил физический факультет и аспирантуру Казанского госуниверситета и продолжил работать в родном вузе. В 1997-м уехал постдокторантом сначала в Бельгию, затем – в США, где и проживаю до сих пор. Есть жена, дети. Старший сын стал химиком и занимается исследованиями в университете «Технион» (Израиль). Средний – инженер-механик, живёт в США, проектирует оборудование для освоения Марса и спутников Юпитера. И есть младший, которому всего тринадцать лет.
Жена обидится, если не скажу о ней хоть пару слов. Оля – молодец, подтвердила в США диплом Казанского мединститута и работает врачом. На пути к этой цели ей пришлось подготовиться и сдать сложнейшие экзамены, а потом три года отпахать в резидентуре с 80-часовой рабочей неделей. На её фоне я, учёный-физик, выгляжу тупицей и бездельником.
Оглядываясь назад, должен признать: мне повезло с эпохой. Время выдалось мирное и сытое, и было бы хорошо, если так продолжится.
Ну и в самом конце хочу сказать спасибо газете «РТ». Благодаря вашим журналистам у меня есть возможность ещё раз вспомнить свои казанские корни – семью Тихомирновых, хороших и разных. Искренне ваш, Андрей Столов.
