Сущность обвинения, пред’явленного чертежнику Горкомхоза Вишневскому, в общих чертах известна читателям «Красной Татарии» и «Кзыл Татарстана». В Горкомхозе издавалась стенная газета «Экран». В ней часто появлялись статьи с карикатурами. Технически это делалось так. Сначала на пишущей машинке писался текст, при чем оставлялось место для карикатур. Карикатуры рисовал чертежник Вишневский, но, прежде, чем выве-
сить газету, редколлегия, обычно просматривала рисунки.
В ноябрьском номере Вишневский поместил ряд карикатур с определенным антисемитским и шовинистическим оттенком. Так, карикатура, посвященная уходу Лондона, изображала худощавого небритого брюнета, которому группа людей читает прощальный адрес. Развевающееся на ветру траурное знамя гласило:
«Прощай, Лондон!».
На первом плане, в группе сослуживцев изображены евреи. Таким образом у зрителя создавалось впечатление, что Лондон, по происхождению еврей, окружал себя на службе евреями.
Вторая карикатура. Пустое кресло. На кресле — тюбетейка, национальный головной убор татар. У кресла — обескураженный рабочий, перед ним на кресле...кукиш. Карикатура имела в виду служащего тов. Сафина.
Третья карикатура изображала рационализаторов Горкомхоза. Рационализатор сидит в небрежной позе, а вместо головы у него... ночной горшок. Это должно было символизировать убожество творческой мысли рационализатора Горкомхоза. Их было два: Петров и Шафеев. По костюму, изображенный на карикатуре
суб’ект походил на Шафеева, татарина по национальности.
Таким образом, чертежник Вишневский в одном номере дал обильную пищу для азговоров антисемитам и шовинистам.
Сознательно он это сделал или несознательно?
Сам Вишневский в рисунках не видит ни антисемитизма, ни шовинизма. Ничего такого он, якобы, не думал вложить в свои карикатуры. Он работал над готовым текстом. Его роль была чисто «технической»: выразить в рисунке то, о чем говорилось в статье. Все это делалось в порядке самокритики. Около Лондона изображены его приятели, которые, якобы, действительно, искренно сожалели о его уходе. Чаплашка на кресле была изо-
бражена потому де-что Сафин, единственный человек в Горкомхозе, который носил этот головной убор. Ночной горшок относится к рационализатору Петрову, зав. общим под’отделом. Рисунки выполнялись в порядке общественной нагрузки.
— Мы крыли не татар, а рационализаторов! — закончил Вишневский.
Председатель Главсуда тов. Якимов спрашивает подсудимого:
— А скажите, читатели не могли понять ваши рисунки, как антисемитские и шовинистические выпады?
Подсудимый дает отрицательный ответ.
Нет! Что же особенного? Вейцер, изображенный на карикатуре, имел две должности... Лондон это покрывал. Второй еврей тоже у Лондона свой человек.
— А третий? — спрашивает суд.
Подсудимый говорит уклончиво:
— Дальше просто русские...
— Однако, третий суб’ект тоже похож на еврея.
Возникает вопрос, где же были редколлегия? Чего она смотрела? Неужели она не видала особой подчеркнутости рисунков, не поняла их истинного замысла?
На суде выступал только один член редколлегии Стась. Он в свое время показывал карикатуру на Лондона члену
редколлегии Тихомирову. Последний увидал в ней антисемитское содержание, но Вишневский убедил Стася, что в рисунке ничего антисемитского нет и что его можно снабдить подписью «дружеский шарж», чего, впрочем, сделано не было, может быть, потому, что эта подпись совершенно не подходит к характеру рисунка. («Дружеского» отношения к факту протекционизма вообще не может быть).
Стась в своих показаниях утверждает, что в карикатурах он не видел антисемитского и шовинистического содержания. Изображались евреи не как представители нации, а как определенные личности.
— А теперь вы считаете, что карикатуры могут быть поняты в антисемитском и шовинистическом смысле? — спрашивает председатель суда.
— Сейчас считаю.
— Почему так изменилось ваше мнение?
—После статей в «Красной Татарин».
— Вы считаете, что печать неправильно осветила этот вопрос?
— Дело в печати раздуто. Краски сгущены. Я сам еврей. Меня когда-то били как еврея. Это вот — антисемитизм.
Главсуд оценил деятельность Вишневского, как сознательное разжигание национальной вражды и розни. Действия Вишневского вполне подпадают под ст. 59 УК, на основании чего суд приговорил Вишневского к одному году лишения свободы, заменив принудительными работами на тот же срок по специальности с удержанием 50 процентов заработной платы.
Вместе с тем суд усматривает в об’яснениях Стася непризнание им крупной политической ошибки, выразившейся в пропуске рисунков Вишневского в стенной газете. Об этом суд доводит до сведения профессионального союза, членом которого состоит Стась, для соответствующего воздействия на него по профсоюзной линии.
Общественное мнение выражает уверенность, что после всей этой истории профессиональный союз коммунальников, действительно, проявит большую активность в вопросах политического воспитания профсоюзной массы. Антисемитизму, и великодержавному шовинизму должен быть дан решительный отпор.
Кин.