Ответственный по работе станции Юдино в этот прекрасный осенний вечер был огорчен. Паровоз скорого поезда зарезал его любимого рыжего, с подпалинами кота, перебегавшего линию.
Вторая, очень неприятная новость, свалилась на голову ответственного тут же на месте катастрофы, над прахом зарезанного.
Какой-то серенький человечек, неспокойный на вид, заметил:
— И не понимаю, чего вы стоите здесь? Что даст вам это истерзанное животное? Бросьте, не думайте, идите-ка лучше на стройку...
— Да, да на стройку сейчас надо, железная дорога в рационализаторских мероприятиях нуждается дозарезу, в Казани скапливаются неразгруженные вагоны, не то еще глубже осенью будет, а у вас уж сейчас «пробки».
Услышав о пробке, ответственный побледнел. — Что же это,— подумал он, — мы езде только развертываемся, а тут уж осенние перевозки. И куда их черт с этими темпами несет? И осень тоже! Не могла попозже нагрянуть...
Ответственный четким шагом, с твердым безуклонным лицом, двинулся к стройке. — Пробка, — думал он, — это самое сильное бедствие, пробка — это когда на станциях скопляется много, много грузов, так нужных стране.
— Наше вам, гражданин!... Замечаем ваши мысли, по лицу угадываем, — грянули голоса.
Когда ответственный обернулся, два рослых парня заметили:
— Насчет пробочки-с изволили думать?
— Мы таковую ликвидируем, уж будьте покойны, не сумлевайтесь. Мы этим самым энтузиазмом заражены прямо «до-нельзи вплоть»,— заявляли ребята, вышибая пробку из бутылки с вином.
— А вам не стыдно? — спросил ответственный. — А вы не боитесь, что вас, лоботрясов и лодырей-одиночек, заклеймит позором здоровая, ударная часть рабочих?
И никакого сумления на этот счет не питаем. Нам борьбу уж объявляли. Толку — чуть! Помашут флагом, погудят в дудки и все бумаги, в которых записано в борьбе, прячут в местком. Ответственный плавно махнул рукой и побрел, как побитый, по лесам новых строек.
Первое, что бросилось ему и глаза, была угольная эстокада. Вокруг эстокады» как ни странно, в тихий осенний вечер водили хоровод люди с мерными лбами. Они пели грустную песню о том как два года подряд строится это достижение техники, о том, как в три раза больше, чем полагается, израсходовали они на нее средств, о том, как тепло жить возле такого строительства. Песня кончалась словами:
— Эстокада еще не выстроена, т.-е. выстроена, но не так, как полагается. Ее надо будет переделывать.
В этой песне, между прочим, звучали слова о рабочих предложениях, которые были даны накану- не стройки и о том, как эти предложения хоронились.
Невдалеке расположен угольный склад. Его решили переоборудовать, — вместо деревянного сделать шлакированный настил. Отпустили на это «милое» дело 3250 рублей, начали переоборудовать, рационализировать и самое главное — отсылать спешные письма в центр:
— К осени готовимся. Работы в полном разгаре.
Работы действительно и сейчас в полном разгаре. Склад весь разнесли, развалили. Вид — как после пожарища. Средства перерасходованы. Но...
Оказывается, без подстила работать нельзя, оказывается, пока на-; до работать по-старому, — заявили хозяйственники.
Посылали-ли они письма о прекращении разгара работ, — нам неизвестно. А послать надо бы!..
Сейчас в Юдине начали строить механические мастерские и горку для формирования поездов. Все это должно было быть закончено к осени.
А сейчас что?..