Разговоры о татарской стенографии начались еще в довоенное время. Кто начал, как и когда именно — ие зафиксировано. Известно лишь, что от «деятелей» той эпохи в наследство нашему поколению, кроме разговоров, ничего не досталось. Вспоминают, что какой-то меценат Джантурин и полиграфист Бурнаш о чем:то писали, что-то хотели предпринять, да на том и успокоились.
Более реальные шаги были сделаны только в 1923 году. Одна за другой появились статьи Галимджана Ибрагимова, Гимада Нугайбека и других. А в 1923-24 годах при Академическом центре ТНКП была организована специальная комиссия . по созданию татарской стенографии.
Начало развития татарской стенографии совпало с началом движения за яналиф. Движение же за стенографию возглавлялось самыми от’явленными арабистами. Акадцентр в договоре, заключенном с Г. Нугайбеком, которому поручалось разработать татарскую стенографию, ставил обязательные условия:
— Стенографическую запись надо вести справа налево.
— Она должна быть построена на основе старой шестигласной арабской орфографии.
Этих «руководителей» мало интересовала конечная цель стенографии, главной их задачей было заполучить лишний козырь в борьбе со все развивающимся движением за яналиф. Для того, чтобы быть с’ездовыми стенографами, требуются годы обучения даже по готовой стенографии, руководители же тогдашнего Акадцентра в договоре с Г. Нугайбеком включили пункт:
— Создать татарскую стенографию, обучить людей с расчетом, чтобы на VII с’езде Татарстана татарские речи стенографировались по-татарски.
А до VII с’езда оставалось... три месяца. Это одно с очевидностью доказывает, насколько «серьёзно» и «научно» подошли к делу эти люди. Им хотелось кричать на с’езде советов:
.— Зачем вы хотите ввести яналиф, у нас есть стенография,- Основанная на шестигласной орфографии, стенографическая запись справа.
Такой подход, конечно, только задерживал работу. Другой причиной, губившей живое дело, было то, что оно было заключено в рамки кабинета. Ученые сидели и выдумывали стенографию. И не мудрено, что даже за семь лет (а не за три месяца, как этого хотелось ревностным арабистам) татарскую стенографию они не создали.
Вся эта возня напоминала труд обезьяны или «ларчик» Крылова. Люди мудрили там, где все было просто.
Дело в том, что существует так называемая унитарно - фонетическая система стенографии, утвержденная Главпрофобром. Запись ее ведется не справа и в основе ее лежит фонетический принцип, а не шестигласная орфография. Но она настолько усовершенствована, что ее можно применить к любому языку, лишь с незначительными изменениями. И «ларчик» татарской стенографии нужно было открывать с этой, стороны.
В этом отношении большую помощь могли оказать русские стенографы практики и теоретики. Но казанские стенографы не желали изучать татарский язык. Они еще в 1929 году на общем собрании постановили:
«Принимая во-внимание:, а) что изучение татарского языка требует длительного времени и регулярных, усиленных занятий, чтобы на нем можно было стенографировать, б) что доскональное изучение татарского языка не обеспечивает еще возможности стенографирования на нем, ибо каждый язык требует своей системы, в) что кроме того, в условиях Татреспублики во время заседаний и собраний после речи на татарском языке практикуется перевод на русский язык, — признать, что изучение татарского языка в целях стенографирования в данный момент встречает много препятствий и не является необходимостью».
. Татарская стенография все-же родилась.
В Казани, по инициативе отдельных работников курсов РТЯ, при непосредственном участии преподавательницы стенографии А. Г. Ракуц, в 27-28 учебном году при курсах были организованы вечерние кружки стенографии.
В обязанности курсов это не входило, смет, средств, программ и прочего не было. Но работники курсов сумели выкроить по 10 рублей на стипендии студентам и на оплату преподавателям. Вначале они набрали 13 студентов различных казанских ВУЗ’ов и школ. Одну зиму" изучали русскую стенографию по системе Терне- Гильдебранда.
Кружок по изучению стенографии постепенно, без шума, без официальных «договоров», превратился фактически в коллектив по разработке основ татарской стенографии. В следующем учебном году осталось только пять человек (3 женщины и двое мужчин), но эти пять пионеров - энтузиастов, под руководством старшего товарища — А. Г. Ракуц добивались все новых и новых успехов. Небольшие изменения и дополнения, сделанные применительно к татарскому языку, не задержали их, не мудрствуя решили они и вопрос с орфографией, приняв унитарную фонетическую основу.
Речь председателя ТатЦИК’а, произнесенная на открытии VIII с’езда советов Татарстана, впервые в истории была застенографирована татарскими стенографистами на татарском языке.
Не знаю, сохранились ли оригиналы этой исторической записи, они могли бы быть документами, свидетельствующими о том, каких успехов можно достигнуть, при правильном подходе к вопросу. Речь на VIII с’езде была застенографирована без пропусков, полностью, так — как это делают лишь опытные с’ездовые стенографы.
Вторично коллектив выступил с демонстрацией на с’езде рабочих и колхозных корреспондентов и на с’езде бедноты в 1930 году. На этот раз уже стенографировали речи не одного оратора, а многих, стенографировались ответственные доклады. Это была капитальная проверка. И этот экзамен коллектив выдержал блестяще. Стенографический отчет рабколхозкоровского с’езда, который выйдет на-днях отдельной книгой, можно считать актом о рождении татарской стенографии.
В каких же условиях проходило развитие этой стенографии? Работники РТЯ ежегодно включали в свою смету скромненькие суммы на поддержку кружка стенографистов, но эти суммы систематически урезались. Даже после того, как польза .занятий этого кружка была доказана на деле — им не дали ни копейки.
Наркомпрос оставался глух ко всем просьбам курсов РТЯ. Даже аппарат ТатЦЙК’а, который фактически был хозяином курсов, плохо помогал татарской стенографий.
Руководящие работники аппарата ТатЦИК’а даже не знали о существовании этих курсов. Был, например, такой курьезный факт. Приглашенные редакцией «Кзыл Татарстана» на с’езд рабколхозкоров стенографисты по ошибке попали на с’езд бедноты. Сели и начали записывать. Когда же. редакция попросила их перейти на с’езд рабселькоров, организаторы с’езда бедноты не захотели их отпустить. Пошли споры. Представители редакции спросили тов Власихина, почему он сам не пригласил стенографов, если они были нужны, и тот ответил: «Откуда я мог знать, что существует на свете татарская стенография». Это сказал Власихин — секретарь ТатЦИК’а, непосредственный руководитель комиссиии РТЯ, близко стоящий к курсам.
Теперь лед сломан. Скромные труженики обратили на себя внимание широкой общественности. Но отношение к «исторической пятерке» еще не изменилось. Характерно поведение НКПроса: в нынешнем учебном году он предлагал открыть специальные курсы стенографистов на 20 человек, а денег ни копейки не дал; курил, конечно, не открылись.
Надо, изменить отношение к татарской Стенографии. Надо создать вокруг нее общественное мнение, добиться, чтобы на каждый с’езд и конференцию приглашались татарские стенографы, так как на каждом с’езде часть ораторов говорит на татарском языке. Их речи не стенографируются, стенографируются только переводы, на 50 процентов перевранные и на 90 процентов сокращенные. Это потому, что не было татарской стенографии. Теперь такая стенография есть и ею надо пользоваться. — Это раз. Во- вторых — надо оказать поддержку курсам РТЯ в выполнении намеченных ими работ. Курсы наметили открытие специального цикла стенографии, они уже готовят преподавателей татарской стенографии. Все это требует и моральной и, тем более, материальной поддержки.
С. Танай.