С волнением прочитала в одном из номеров "РТ" (№142-143 от 19 июля с.г.) статью Булата Султанбекова "Последний этап". Мне очень импонируют подобные исследования. Чувствуется, что они глубоко проработаны и серьезны. Строки "Последнего этапа" оказались мне особенно дороги, ведь описанные в них события касались судьбы моего родственника, о котором мы почти ничего не знали.
...Когда-то на Соловки был сослан брат моей родной бабушки, Галеевой в девичестве, - писатель Нургали Галеев, работавший под псевдонимом Гальгаф. О нем я узнала лишь в конце восьмидесятых годов. Мой отец, Назип Загидуллин, его племянник, рассказал о нем только тогда, когда мы окончательно перестали опасаться преследований.
Отец вспоминал, что когда ему было лет десять-пятнадцать, к ним в деревню постоянно наезжал дядя Нургали - проездом из Чистополя или Казани. Его деревня - Подлесная Шантала была рядом. В гости наведывался он и с молодой женой, которая ждала ребенка. Отец хорошо помнил, как, например, собирал для нее вишню.
Но в конце двадцатых годов дядя Нургали Галеевич с женой вдруг исчезли. Дома о них с тех пор ничего не говорили.
Но отец вспоминал, как бабушка собирала посылки с теплыми вещами и отправляла их куда-то в холодные края. Впоследствии я узнала, что в личном деле моего отца (он работал на судоремонтном заводе им.Горького) хранилась справка, в которой было написано, что его родственник, Галеев Н.Г., - антисоветчик, осужденный НКВД на десять лет ссылки (между прочим, отец выдержал это испытание. За свой труд получил орден "Знак Почета", звание "Мастер "Золотые руки", его имя вписано в книгу "Почетный гражданин города Зеленодольска").
И только из названной статьи мы узнали, где и когда погиб Нургали. Его фамилия была приведена в списке расстрелянных в городе Медвежьегорске.
До этого сведений о Гальгафе у нас почти не было. Лишь однажды папина сестра (моя тетя) подарила мне номер журнала "Казан утлары" за 1992 год, в котором сообщалось о репрессированных татарских писателях-султангалиевцах. Вскользь упоминалось и о Гальгафе, но лишь вскользь.
Через некоторое время мой отец обнаружил еще и фотографию Гальгафа, а тетя передала мне до сих пор бережно хранимое ею письмо писателя Амирхана Еники, в котором тот вспоминал о Нургали Галееве. А.Еники отзывался о нем как о талантливом человеке, подававшем надежды писателе, молодом, но уже известном в культурной среде Казани.
До своего ареста Гальгаф выпустил две книги, напечатанные арабским шрифтом. Это "Письмо в деревню" в стихах и "Поле маневров" в прозе. Он также первым перевел на татарский язык повесть Неверова "Ташкент - город хлебный". В печати выходили и его статьи. Кстати, я уже уточнила, что все это хранится одной частью в Национальной библиотеке РТ и другой - в Научной библиотеке КГУ им.Лобачевского.
Родственники Гальгафа, знавшие его лично, давно умерли. Мой отец и тетя тоже ушли в мир иной, передав мне "дело Гальгафа". Мне, бывшей учительнице, уже тоже немало лет. Боюсь, что не успею начать свои поиски, чтобы вытащить имя Нургали Галеевича Галеева из небытия. Поэтому я и пишу эти строки...
Всем надо постоянно помнить, что память - великое дело. Сегодня меня заботит пропаганда наследия Гальгафа, других писателей, ученых, музыкантов, учителей, безвинно погибших в самом расцвете сил и таланта. Может быть, когда-нибудь кто-то подготовит о них исчерпывающие материалы в вашей газете, у которой тысячи и тысячи читателей. Тогда, возможно, откроются и новые факты жизни Гальгафа, которые так ценны лично для меня...
Зоя САФИУЛЛИНА.
Зеленодольск.