В Казанском тюзе состоялась премьера одной из самых популярных пьес 60-х годов прошлого века — «Вкус меда» Шейлы Дилени.
Эту пьесу принято считать произведением о неприкаянной молодежи середины XX столетия, о том самом поколении, которое прозвали «рассерженными молодыми людьми» (аngry young men). Шейла Дилени — писательница из английской провинции, в восемнадцать лет сочинившая мгновенно прославившую ее сначала на родине, а потом и в Америке пьесу. На Бродвее «Вкус меда» шел с октября 1960-го по сентябрь 1961-го и выдержал 376 представлений. Двумя годами позже Шейла Дилени переработала пьесу в киносценарий и получила за это премию Американской киноакадемии.
У нас «Вкус меда» шел во всех театрах страны — от Ленинграда до Красноярска. Относительно недавно, в 2003 году, нашумевшая премьера этой пьесы состоялась в Московском тюзе.
Можно воспринимать обращение казанского режиссера Владимира Чигишева к реалиям 60-х как следствие тоски по чистому прошлому драматического искусства. В отличие от большинства произведений современных драматургов о молодом поколении, «Вкус меда» без мата и откровенных шокирующих сцен, с яростным, искренним морализмом говорит о том, что такое хорошо и что такое плохо. Можно сказать, что это произведение о трудных отношениях отцов и детей, о социальной неустроенности, дне, на котором вслед за «отцами» оказываются и молодые люди.
Все это верно. Но вольно или невольно спектакль получился все же о другом.
Сюжет пьесы таков. Джо, почти восемнадцатилетняя дочь Эллен, сорокалетней пьющей женщины, некогда певшей в ресторанчике и родившей от идиота. Героини постоянно переезжают из одной дыры в другую, поскольку Эллен то и дело приходится скрываться от очередного любовника. На этот раз дыра не имеет границ — «не дома, а муравейники, кладбище, бойня… Вода в реке совсем свинцовая. А вон белье висит, уже опять грязное. А дети — просто смотреть противно!»
Желтый масляный верхний свет усугубляет картину душного и тесного существования. Когда наступает ночь, зажигается красная неоновая надпись «Вкус меда» — отсылка к ночным улицам безжалостных, никого не согревающих своим светом мегаполисов.
«Разве тут можно жить?!» — восклицает новоиспеченный муж Эллен, коммивояжер Смит (Владимир Никитин), который уведет чуть позже ее с собой в богатый роскошный дом, где мать благополучно и надолго забудет о свой дочери. Сейчас же на вопрос Смита Джо цинично отвечает: «Конечно нет, здесь и живут-то каких-нибудь пятьдесят тысяч человек». Девушка постоянно дерзит матери, видит ее во сне закопанной под розовым кустом, хочет уйти из дома и жить самостоятельно. Джо встречает своего чернокожего принца, вскоре бросившего ее моряка Джимми (Павел Густов, Ирек Галлямов), и беременеет от него. Теперь вся ее жизнь сосредоточена в маленькой комнатке, где за ней ухаживает идиот Джеф (Алексей Зильбер). Эта аналогия с отцом Джо как бы раздвигает рамки сюжета… Эллен, выгнанная своим любовником, возвращается к дочери и вытесняет добродушного Джефа из комнаты и судьбы Джо. Самая обычная история. Если вдуматься, она могла произойти и сегодня, в том числе и где-то рядом с нами…
Внутренний сюжет выглядит несколько иначе: резкая, защищающаяся, как маленький волчонок, Джо, сыгранная Марией Фалалеевой (эту же роль играет Ольга Лейченко), по сути, добрая и щедрая. Она пытается вырваться из порочного круга, в который ее затянуло, но тщетно, и постепенно от бессилия что-либо понять и исправить в ней просыпается ненависть ко всем: мужчинам, женщинам, детям…
С каким отвращением, даже гадливостью Джо отбрасывает подаренную ей Джефом куклу — чтобы потренироваться в кормлении будущего ребенка. По-моему, в спектакле это одна из самых сильных сцен, которая затем перерастает в погром, в переворачивание кресел, в истошный крик затравленного человека: «Я ненавижу младенцев!..»
«Ты упала, тебе и вставать… Никто не будет носить тебя на руках», — в таких выражениях мать поучает свою дочь, в них заключен ее собственный жизненный опыт. Елена Ненашева в этой роли была бы превосходно зла, если бы не врожденное благородство черт актрисы, которое не спрячешь за острохарактерностью и нарочитой вульгарностью. Хотя, с другой стороны, это только усложняет образ Эллен, измученной собственной подлостью души.
Среди истерик, драк и ссор, которые, по признанию и Эллен, и Джо, им даже нравятся, идиот Джеф выглядит единственным нормальным человеком. Его гнусавый голос становится глубоким и мягким басом, когда он читает Джо стихи…
Весь спектакль сопровождает музыка «Битлз», что, кстати, роднит казанскую постановку с московской. Судя по отзывам критиков о последней, роднит только это. Использован модный прием: зрители сидят как в зале, так и на сцене и являются в какой-то степени даже участниками действа — к ним обращаются актеры, могут потрепать по голове, спросить что-то. На мой взгляд, такие моменты придают спектаклю комичность, отвлекают от серьезных раздумий. Как и псевдохеппи-энд, когда все герои танцуют и призывают к этому зрителей. Честно говоря, все это смазывает общее впечатление, как будто нас хотят успокоить, примирить с происходящим.
Тем не менее зал принял эту не по-тюзовски горькую драматическую повесть, потому что даже самые смазанные моменты зрители сумели самостоятельно насытить той действительностью, от которой сегодня уже никуда не скрыться. Самое важное в этой постановке — сам факт ее появления, благодаря которому мы задумываемся о своей жизни, о том, ради чего мы работаем, как мы общаемся и что способны увидеть дальше липкого ярлыка «падший человек»…
«Поэзия внутри», как говорит Джеф. И важно отыскать ее не только в характерах героев, но и в самих себе.
Наталия ФЕДОРОВА
