Недавно исполнилось сто лет со дня рождения одной из легенд Качаловского театра - актрисы Людмилы Прокофьевны Миловой. Это имя до сих пор в памяти многих казанских театралов...
В день ее похорон общественный транспорт на улице Баумана вынужден был остановиться из-за большого скопления людей возле театра им. В.И.Качалова, пришедших проститься с любимой актрисой. А когда наконец вынесли гроб и процессия двинулась в сторону площади Куйбышева, пришлось прибегнуть к помощи конной милиции... Такого проявления чувств по отношению к человеку театра, к актрисе Казань не знала ни до, ни после. Люди оплакивали любимую актрису, прощаясь не столько, может быть, с ее замечательными, необыкновенно обаятельными героинями, сколько со своей мечтой, своими надеждами, воплощенными актрисой на театральной сцене.
В Казани Людмила Милова появилась впервые осенью 1931 года и сразу же была замечена и публикой, и придирчивой казанской прессой. Проработав всего один сезон, она уехала в Ленинград, в так называемый "Красный театр", но в 1935 году вернулась вместе со своим мужем, режиссером Борисом Великановым.
Воспитанник петербургско-ленинградской театральной школы, Великанов умело сочетал в своем творчестве классические традиции и опыт творческих поисков "новых" режиссеров - Мейерхольда, Петрова, Вивьена, поставив на сцене Казанского Большого драматического театра ряд спектаклей, вызвавших большой интерес, в том числе "Лес" и "Последнюю жертву" А.Островского, "Анну Каренину" Л.Толстого, "Последних" М.Горького.
Сыграв Аксюшу в "Лесе" и Юлию Тугину в "Последней жертве", Полину в "Мачехе" О.Бальзака, Анну Каренину и Дездемону, Милова сразу выдвинулась в число ведущих актеров труппы. Между прочим, это было весьма нелегко, труппа казанского театра была поистине блистательной по своему составу: Елена Жилина, Мария Преображенская, Софья Грекова, Нина Лесная, Федор Григорьев, Григорий Ардаров, Николай Якушенко, Дмитрий Любин - все это были актеры, как говорится, божьей милостью, способные украсить любую столичную сцену. К примеру, Анну Каренину Милова играла в очередь с Ольгой Жизневой (уже известной в то время кинозвездой, исполнительницей главной роли в фильме "Аэлита") и Лидией Ареньевой, специально приглашенной на роль Анны как одна из лучших ее исполнительниц. Казанские критики, имея возможность сравнивать игру трех актрис, дотошно отмечали каждый неверный шаг, жест, интонацию. Выдержать такое соревнование было невероятно трудно. Каждый спектакль, каждый выход на сцену был испытанием. Практика двойного и тройного состава исполнителей была обязательным условием работы режиссеров. И публика охотно включалась в эти правила игры, смотрела каждый спектакль по нескольку раз, чтобы увидеть всех исполнителей, сравнивала.
И все же наиболее убедительной была Милова в пьесах современных советских драматургов. Ее Соня в "Аристократах" Н.Погодина, Галочка Ленчицкая в "Бойцах" Б.Ромашова, летчица Женя в "Далеком" А.Афиногенова были и легко узнаваемы, и вместе с тем очень индивидуальны по характеру, по внешнему рисунку. Играя классические роли, Милова опять-таки стремилась к творческому прочтению материала, решительно отступая от сложившихся традиций, если они не соответствовали ее пониманию образа. К примеру, ее Дездемона отнюдь не была воплощением кротости. Она была и кокетлива, и своенравна, и шаловлива. И тем трагичнее на фоне этого жизнелюбия воспринималась ее гибель...
В 1938 году Борис Великанов был назначен режиссером Татарского академического театра, но там судьба его не сложилась. И спустя год Милова вместе с мужем вернулись в Ленинград. Казалось бы, Казань навсегда рассталась с полюбившейся актрисой. И вдруг в 1943 году, к радости казанцев, Милова вновь вышла на казанскую сцену и в первой же своей роли - Шурочки Азаровой в спектакле "Давным-давно" - имела оглушительный успех.
Шла война, и пьеса А.Гладкова, позднее послужившая основой для известного фильма "Гусарская баллада", тогда, в сорок третьем, оказалась как нельзя ко времени. Образ Шурочки, созданный Миловой, - волевой, целеустремленной, дерзкой и вместе с тем обаятельно нежной, искренней, открытой - словно бы воплотил все людские переживания, рожденные войной, а также надежды и мечты о будущей мирной жизни. Спектакль, поставленный Евгением Простовым, был насыщен музыкой. Милова легко и органично переходила от диалога к романсу и наоборот, замечательно фехтовала и грациозно танцевала, и казанские театралы влюбились в Милову окончательно.
Этот, третий, приезд Миловой в Казань стал для нее поистине триумфальным. Одна за другой следовали такие значительные роли, как Нина в "Маскараде" М.Лермонтова, Лиза в "Дворянском гнезде" И.Тургенева, Поликсена в "Правде - хорошо, а счастье лучше" А.Островского, Софья в "Горе от ума", Негина в "Талантах и поклонниках", Марья Темрюковна в "Иване Грозном" А.Толстого, Джесси в "Русском вопросе" К.Симонова, Даша в "Хождении по мукам". И каждая из этих ролей становилась событием театральной жизни. В 1944 году Людмила Милова была удостоена звания заслуженной артистки ТАССР.
Многие из тех, кто видел Милову на сцене и неизменно восторгался ею как актрисой, тем не менее, затрудняются ответить на вопрос: в чем же заключался секрет ее необычайной популярности? Она нигде не училась, кроме гимназии, не имела за своими плечами никакой театральной школы. Все, чего она добилась на сцене, было достигнуто великим трудом, самоотречением, самозабвенной преданностью театру. Об этой преданности можно судить хотя бы по такому факту. Уже в 1946 году у Людмилы Прокофьевны появились симптомы тяжелой, роковой болезни, но она не оставила сцену и продолжала играть, иногда превозмогая страшную боль и пользуясь услугами медсестры, которая ждала ее за кулисами со шприцем в руке.
Она обладала замечательным талантом острой наблюдательности, умея вдохнуть жизнь в любой образ, даже по каким-то причинам не удавшийся драматургу. "Самый неудачный образ в пьесе - это учительница Аня, - написала газета "Красная Татария", рецензируя спектакль "Костер" П.Маляревского. - Ее внутренний облик неясен, противоречив. К тому же Аня поставлена в надуманную ситуацию... Заслуженная артистка ТАССР Л.Милова создала образ необычайного обаяния, полный юношеского задора. Она заставила поверить, что за словами Ани, часто малозначащими, обыденными, кроются горячая душа, глубокие чувства". То же самое и об образе Даши в "Хождении по мукам": "Образ Даши в инсценировке получил одностороннее развитие... Она показана, главным образом, в ее отношении к Телегину, в мире личных, интимных переживаний. Но какое богатство и взволнованность чувств, какое стремление к правде!" Вот это стремление к правде, умение увидеть в любом сценическом персонаже живого, конкретного человека, жить его внутренним миром и делало искусство Миловой необычайно близким и понятным зрителю. Искренность, непосредственность ее сценического существования буквально завораживали зрительный зал. Искусство ее было солнечным, пробуждая в людях добрые чувства.
Юрий БЛАГОВ.
