Можно ли взрослым понять, о чём говорят в своей среде современные подростки? Как сленг приходит в нашу речь и зачем его используют? Об этом и многом другом нам рассказала профессор кафедры русского языка и методики его преподавания Института филологии и межкультурной коммуникации Казанского федерального университета Ирина Ерофеева (на снимке).

– Ирина Валерьевна, есть ли сегодня люди, которые говорят на хорошем литературном языке?

– Безусловно. Это прежде всего специалисты в области филологии. Например, преподаватели русского языка и литературы. Наша профессия обязывает говорить правильно. Кто ещё будет демонстрировать образцовую речь, если не мы?

– Неужели вы никогда не используете просторечия и диалектизмы?

– Всё зависит от ситуации. Разговорный стиль часто применяется в обычном общении, в компании друзей и близких. Здесь не нужны чёткие правила, соблюдение всех норм. Однако степень грубости и ненормированности речи может быть разной. Есть обсценная лексика, сквернословие. Я, например, вовсе не употребляю нецензурные выражения. А слова из сленга, которые уже давно вошли в нашу речь и широко используются для обозначения ярких эмоциональных состояний, оценок, вполне можно произносить.

– Сленг – это…

– Способ самовыражения.

– Для чего он нужен?

– Прежде всего подростки, мы сейчас говорим о них, хотят обособиться от мира взрослых. Сленг – своеобразный опознавательный знак, секретный язык, который способен понять не каждый. С его помощью молодые люди эпатируют окружающих и утверждаются в коллективе сверстников. Кроме того, это выразительное средство языка, позволяющее делать речь более эмоциональной и насыщенной, избегать обыденных и скучных (по мнению молодёжи) слов и выражений.

– Откуда появляется молодёжный сленг?

– Источников, как и в литературном языке, всего три. Во-­первых, это заимствования. Чаще всего из английского: изи (easy – лёгкий; не требующий усилий); чилить (to chill – охлаждаться, бездельничать); челлендж (challenge – вызов, проблема) и другие. Бывают заимствования из других источников, например, из тюремного лексикона: зашквар – позор или что-­то немодное.

Иногда новое значение появляется у уже существующего слова: «бомбить» – сильно злиться от происходящего, «гон» – ложь, бессмысленный разговор.

А некоторые модные слова образуются с помощью имеющихся в языке суффиксов и приставок: накосячить (приставка на­) – «сделать что­-то плохо», запостить (приставка за­ и суффикс ­и­) – «опубликовать в интернете», сетевуха (суффикс ­ух(а) – «сетевая карта компьютера» и многие другие.

Кстати, само слово «сленг» (slang) пришло к нам из английского языка и означает «жаргон».

– Что случится, если запретить иностранные слова?

– Язык развивается вместе с человеком и подчиняется социальным законам. Все изменения в нём происходят естественным образом. Ни одна страна не изолирована от мира. Новая лексика «перетекает» из языков государств, с которыми мы поддерживаем партнёрские отношения. Например, Пётр Первый увлекался мореходством и ездил в Голландию учиться у лучших корабельных мас­теров их искусству. Именно тогда в русском языке возникли «мачта», «камбуз», «флагшток». Это голландские слова, связанные с морским делом. А в XV веке, когда установился регулярный торговый обмен с Востоком, мы узнали, что такое «бархат», «изюм» и «атлас».

Полностью исключить заимствования просто невозможно. Так, «тет­радь», «карандаш», «церковь» кажутся сегодня очень русскими словами. Однако все они пришли в Россию из других стран.

Конечно, употребление некоторых заимствований неоправданно, так как их вполне можно заменить на благозвучные, исконно русские слова. Например, вместо слова «консенсус» можно употреблять более благозвучные для русского уха эквиваленты «согласие» или «соглашение», а вместо слов «бойфренд» или «краш» использовать «возлюбленный».

– Стоит ли изучать сленг?

– Знать его надо. Прежде всего для того, чтобы понимать окружающих молодых людей – своих детей, студентов, аспирантов и даже случайных прохожих… Ежедневно нам приходится общаться с самыми разными людьми. От того, насколько эффективно мы это делаем, зависит многое – от количества надёжных друзей до успеха в профессиональной карьере.

– Сколько живёт сленг?

– Зависит от самих слов. Скажем так: среди них есть долгоиграющие, такие как «кайф», «балдеть», «потрясный». Эти слова существовали уже в нашей юности и сохранились до сих пор. Есть слова, о которых сегодня мало кто помнит, хотя они часто звучали лет двадцать тому назад: «чувиха» (девушка), «лавэ» (деньги), «сейшен» (концерт). К слову, в числе остропопулярных сегодня – «кринж» (чувство стыда за чьи-либо действия), краш (любовь), флексить (хвастаться чем-либо, выставлять себя на показ).

– Как влияет интернет на речевую культуру молодёжи?

– Виртуальное общение постепенно вытесняет реальное. И безграмотность родом из Сети – большая проблема. Подростки, самые активные пользователи интернета, ленятся выражать свои мысли правильно, применяя связный текст, построенный по нормам русской грамматики. Они намеренно коверкают речь: «превед», «вапщета», «пачиму», «щас». Это делается забавы ради (как это называют лингвисты – «языковой игры»), но безграмотность распространяется и в обычной жизни. Пугает засилье иностранных заимствований, прежде всего в речи молодых людей. Многие из этих слов буквально выталкивают русские: «сорян» (извини), «ок», (хорошо), «сенкс» (спасибо), «кавай» (милый), «кокоро» (сердце) и так далее. В результате сокращения фраз, чаще всего пришедших из английского языка, появляются новые странные аббревиатуры: ИМХО (англ. IMHO: In my humble opinion – по моему скромному мнению), ЙОЛО (англ. YOLO: You only live once – живёшь только раз), ОМГ (англ. OMG: Oh, my God – О, Господи!). Такие сокращения некрасивы и неудобны для произнесения. Растёт количество слов-паразитов: «типа», «короче», «блин», «ну». Молодые люди не очень следят за своей речью, постепенно её захламляя. Увы, утрата грамматических и орфографических навыков превращается в традицию.

– Когда сленг становится по­-настоящему опасным?

– Когда нарушается понимание между людьми разных поколений. Причём опасно не столько использование сленга, сколько то, что дети стали читать меньше художественной литературы. Им неоткуда брать образцы правильной, нормированной, красивой речи.

В наши дни гораздо проще получать информацию с экрана гаджета, чем со страниц печатных изданий. Не надо следить за сюжетом, развитием характеров, тратить энергию на анализ. Достаточно выйти в интернет: там всё понятно. За вас уже подумали, систематизировали и подготовили информационную жвачку.

– Можно ли привить любовь к чтению и классической литературе?

– Не вижу надёжного способа сделать это. У современных детей выбор развлечений гораздо больше, чем был у нас. Компьютерные игры, аквапарки, квесты, скалодромы и так далее. И всё это ярче и интереснее, чем набор «скучных» букв. Можно лишь вдохновлять ребёнка своим личным примером. Не сидеть по вечерам в социальных сетях, а получать удовольствие от хорошей книги.

К счастью, с возрастом необходимость в использовании сленга сходит на нет. Девушка взрос­леет, становится женой, а потом и мамой. Она, конечно, в первую очередь думает о своих детях. Старается сделать так, чтобы они говорили на литературном языке. Читает малышам повести и сказки, рассказывает стихи. Как правило, авторитет мамы поддерживается и отцом. Папа тоже начинает следить за своей речью, удалять из неё ненужные слова.

– Какое будущее ждёт бумажную книгу?

– Надеюсь, она останется с нами, уступив часть своего пространства электронным носителям. Ведь и среди молодёжи есть те, кто читает традиционные книги. Книжных магазинов по-прежнему много, а значит, есть спрос и на печатные издания!