Впервые в официальных документах село Шамбулыхчи, что в 15 километрах от райцентра Апастово, упоминается в исторических документах 1699 года. Однако, судя по старинным памятникам, которые были обнаружены поблизости, люди жили на берегу Бии задолго до конца XVII столетия.
Еще в начале прошлого века местные жители нередко находили на южной окраине села старинные предметы, которые вынесли на поверхность земли весенние талые воды.
КОПАЛ ПОГРЕБ, А ОТКОПАЛ… ОКНО В ПРОШЛОЕ
В конце 50-х годов XX века местный колхозник Асхат Насыров решил выкопать на своем огороде погреб. Сказано – сделано. Погожим летним днем вместе с приятелем и одним из своих родственников он приступил к работе. Дело продвигалось быстро: яма становилась все шире и глубже. И вдруг примерно на глубине полутора метров заступ Асхата чиркнул о какой-то предмет. Камень? Но земля вокруг была рыхлой и чистой, камни здесь почти не попадались. Нагнувшись, мужчина извлек из земли старинный металлический топор необычной формы.
Подивившись находке, сельчане вновь взялись за лопаты. И буквально через несколько минут обнаружили два старинных и достаточно хорошо сохранившихся керамических сосуда.
Вскоре об этих находках стало известно татарстанским ученым. И в 60-е годы в село Шамбулыхчи была направлена археологическая экспедиция, участники которой обнаружили древний могильник эпохи бронзы.
В ходе раскопок казанским историкам удалось извлечь из-под земли множество старинных артефактов. По внешнему виду предметы, обнаруженные в окрестностях села, относятся к так называемой балановской культуре.
ОТ БРОНЗОВОГО ВЕКА ДО КАЗАНСКОГО ХАНСТВА
Как считают ученые, племена балановской культуры, расцвет которой приходился на II тысячелетие до нашей эры, заселяли довольно обширный регион Поволжья и Вятско-Ветлужского междуречья. В свое время ее очаги, расположенные на территории нашей республики, активно исследовал «отец» татарстанской археологии, профессор-историк Альфред Халиков.
По находкам ученых можно сделать вывод о том, что древние обитатели этих мест не только были искусными ремесленниками – гончарами и кузнецами, но и активно занимались земледелием и скотоводством, о чем свидетельствует огромное количество найденных костей домашних животных: коров, коз, овец и свиней. В качестве тягловой силы балановцы использовали быков и лошадей, которых запрягали в двухколесные повозки. Знали они и секреты выплавки металлов, применяя технологии литья медных и бронзовых предметов в специальных формах, а также занимались подсечным земледелием.
В ходе раскопок казанским историкам удалось извлечь из-под земли множество старинных артефактов. По внешнему виду предметы, обнаруженные в окрестностях села, относятся к так называемой балановской культуре
Шамбулыхчинский могильник – далеко не единственный исторический памятник, который свидетельствует о том, что люди обживали берега реки Бии с древнейших времен.
По словам старожилов, на юго-западной окраине села было старинное кладбище. Сегодня от него сохранилось лишь одно каменное надгробие высотой чуть менее метра с вырезанной надписью в стиле куфи. По ней специалистам удалось датировать памятник 1329 годом. Выходит, что люди здесь жили и во времена Казанского ханства.
«СВЕЧА РЫБАКА»?
Трудно представить, чтобы люди обходили стороной здешние места – некогда богатые дичью леса и реку, в изобилии снабжавшую их рыбой. Рыболовством, кстати, местные жители тоже занимались издавна, о чем говорит само название села – Шамбулыхчи.
Честно признаюсь, никто из местных жителей, с кем мне довелось пообщаться, так и не смог объяснить суть названия. Пришлось обратиться к лингвистам. Как рассказали специалисты по языкознанию, таинственная и легендарная страна Шамбала, которую в свое время так упорно, но безрезультатно искали на Востоке как советские чекисты, так и нацистские историки, никакого отношения к старинному татарскому селу не имеет.
Вот что ответили лингвисты. Татарское слово «шам» означает «свеча». Иными словами – «источник света». Что же касается слова «балык», то оно известно даже многим русским: «рыба». А суффикс «чи» указывает на род занятий его обладателя. В данном случае – «рыбак». Похоже, что первыми татарскими поселенцами на здешних берегах были именно рыбаки. И это неудивительно. Реки в старину недаром считались кормилицами. Серебристые лещи и хищные остроносые щуки, полосатый икряной окунь-горбач и мелкая юркая плотва – все эти речные богатства нередко можно было увидеть на столах местных жителей.
Итак, соединим два слова. Выходит, название села дословно можно перевести как «свеча рыбака». Возможно, с этим связана какая-то легенда или вполне реальная история.
ОНА ПЕЛА С РАННЕЙ ЮНОСТИ
Так получилось, что село Шамбулыхчи стало родиной двух звонких голосов, прославивших Татарстан далеко за пределами России.
Именно здесь, в сельской глубинке, в далеком 1914 году родилась народная артистка РСФСР, советская оперная певица, обладательница лирико-колоратурного сопрано Бану Валеева.
Ее детство прошло в мире волшебных звуков музыки и татарских мелодий. Родители хорошо пели, отец играл на мандолине. В юности Бану проявила музыкальные способности и гибкость голоса, исполняя протяжные народные песни узун-кюй.
Бану Валеева – одна из ведущих мастеров башкирского оперного исполнительского искусства. Она обладала серебристо-звонким, нежным голосом теплого тембра, ровным во всех регистрах, исключительной музыкальностью, сценическим обаянием
Бану Валеева после школы поступила в Казанский музыкальный техникум, где преподавал композитор Султан Габяши, сразу же обративший внимание на талантливую студентку. Там она знакомится с башкирским певцом и композитором Газизом Альмухаметовым. При его содействии и по совету своего двоюродного брата Фахри Насретдинова Бану направляется в Москву, где поступает в Башкирскую оперную студию при Московской государственной консерватории имени П.И.Чайковского.
После ее окончания до 1966 года выступает как солистка Башкирского государственного театра оперы и балета, кроме того, с 1961 года преподает в Уфимском училище искусств. С 1969 по 1998 год работает педагогом Уфимского государственного института искусств.
Бану Валеева – одна из ведущих мастеров башкирского оперного исполнительского искусства. Она обладала серебристо-звонким, нежным голосом теплого тембра, ровным во всех регистрах, исключительной музыкальностью, сценическим обаянием. Ей довелось выступать с такими королями сцены, как Нияз Даутов, Сергей Лемешев, Павел Лисициан, Фахри Насретдинов. О последнем, ее односельчанине, следует рассказать особо.
ТАТАРСКИЙ ЛЕМЕШЕВ
Именно так называли этого певца. Его голос почти полвека звучал со сцены и навсегда запомнился поклонникам.
Фахри Насретдинов – ведущий солист театра оперы и балета имени Мусы Джалиля, исполнитель основных лирических теноровых партий классического и современного репертуара, в числе которых песни и романсы советских, зарубежных и татарских композиторов. Он очень часто был первым исполнителем многих песен и романсов татарских авторов, создававших некоторые произведения специально для него. Среди них «Кызыма» Джаудата Файзи и «Не пой, красавица» Мансура Музафарова. В числе наиболее запомнившихся партий маэстро – Берендей из «Снегурочки» Николая Римского-Корсакова, Ленский из «Евгения Онегина» Петра Чайковского. Многие знатоки оперного искусства хорошо помнят его Альфреда из «Травиаты», герцога Мантуанского из «Риголетто» Джузеппе Верди.
Обо всем этом, как и о других этапах жизненного пути мастера сцены, народного артиста Татарской АССР, лауреата премии имени Г.Тукая Фахри Насретдинова, могут подробно рассказать сотрудники музея, что уже несколько лет работает в селе Шамбулыхчи – на родине звонкоголосых соловьев с берегов реки Бии. Там есть и экспозиция, посвященная Бану Валеевой.
