Всё сегодня как-то невпопад. С раннего утра нет свежести в теле и в мыслях. Даже по дороге на любимую рыбалку пусто и зябко на душе.
В последнее время незаметно, но неумолимо стали таять скромные запасы оптимизма, надежды и любви. Всё заметней дают знать о себе далеко не весенний возраст, залетевший невесть откуда, как чёрный ворон, коронованный вирус и что-то ещё, испытывая веру в пошатнувшуюся справедливость.
За размышлениями на пустынной утренней дороге как-то быстро забываешь, что ты за рулём автомобиля. На крутом вираже еле успеваю увернуться от встречной машины. Успокаиваюсь, включаюсь в реальность, только когда прибываю на лодочную станцию, подхожу к своему причалу, к своей фанерной лодчонке «Кефаль» с капризным отечественным мотором.
Как строгая и заботливая подруга, могучая река нежно принимает нас, и если сами проявляем осторожность, бережно хранит большие и малые суда и своих преданных любителей рыбалки.
Чуть больше часа моё судёнышко не спеша скользит до желанного места щедрых поклёвок. Вдоль крутого берега реки, буйной прибрежной зелени, камышей, одиноких длинноногих цапель, юрких лис, ондатр, снующих по берегу, другой лесной и речной живности.
А вот и мой собрат из местных, деревенских рыбаков, до удивления удачливых. На самодельной ладье он, как всегда, раньше нас, также рукотворными снастями успел снять с реки щедрый урожай лещей.
Подплываю к затону – моей невидимой речке с подводным фарватером в необъятных камских разливах. Это не только место хорошего клёва, но и отдыха птиц в так называемой Гусиной гавани, где останавливаются внушительные стаи белоснежных красавцев. Что может быть прекрасней, когда над тобой парят белокрылые чайки, а по соседству гогочет и радуется жизни гусиная стая.
…Итак, найдена бровка речки, вдоль которой по течению опускаю с лодки донку и начинаю рыбалку. Одна за другой – первая, вторая, третья поклёвка, и каждая возвращается с довольно внушительным судаком. На небе ни облачка, на воде, как говорится, тишь да гладь, да божья благодать.
Но необычный свист, всплеск воды, отчаянный крик чайки разрывают речную тишину. Удивление и непонятную тревогу вызвали будто из небытия появившиеся здесь сверкающий на солнце мощный катер, разодетая в яркие костюмы, оснащённая современными спиннингами его команда.
– При такой рыбалке на мели только птиц и могут зацепить, – невольно подумал я, глядя на довольных, улыбающихся пришельцев и из последних сил бьющуюся чайку, которую они, резко подтянув к судну, на крючке подняли на палубу, а затем, умирающую, выбросили за борт.
– Вы только посмотрите, сколько судаков у этого аборигена в лодке, – громко прозвучало с катера от одного из нарушителей речной тишины, который наставил на меня бинокль.
Это необычное определение в свой адрес вначале воспринял спокойно, как-то даже ободряюще. Но когда услышал коллективный лающий смех дюжих хлопцев, дело их рук – прибитую течением к лодке безжизненную чайку, то уже не мог продолжать рыбалку. Утреннее настроение пессимизма снова наполнило душу и сердце. Невольно подумалось: а найдём ли мы покой и утешение хотя бы на матушке-реке? Ведь и до этих заветных уголков добираются нынешние бесцеремонные «хозяева жизни» с тугими кошельками. И что им до заповедной тишины, до покоя дикой живности, до местных рыбаков, которые своей верностью реке, наверное, заслужили какое-никакое уважение к себе. Увы, они для таких «мелкие аборигены»…
