В конце минувшего года Елабужский государственный музей-заповедник выпустил книгу воспоминаний Алексея Елфимова «Елабуга: связующие нити». А тридцать с лишним лет тому назад, в конце восьмидесятых годов, благодаря настойчивым усилиям её автора о провинциальной Елабуге впервые заговорили как о заповедной зоне.
В предисловии к книге другого елабужанина – писателя Станислава Романовского «Костёр из тальника» – его сын отмечал: «Та страна, которую описывал в своих рассказах отец, ушла на дно, как Атлантида, она отстоит от нас дальше, чем Канада, чем какое бы то ни было космическое светило…» Воспоминания Алексея Алексеевича Елфимова, как и рассказы Романовского, тоже повествуют об этом утраченном мире. Это – записки из советской Атлантиды, написанные человеком той эпохи.
Алексей Елфимов родился в 1936 году и принадлежит к поколению шестидесятников. Это на самом деле была уникальная генерация – «первое и последнее полностью советское поколение», по выражению литературоведа Никиты Елисеева. Обычно выделяют представителей культурного шестидесятничества – поэтов, музыкантов, артистов… Но главным символом этого поколения, на мой взгляд, был Юрий Гагарин – с открытым лицом, неподражаемой улыбкой…
Военным инженером, профессионалом и вместе с тем романтиком был в те годы и Алексей Елфимов. В его книге есть эпизод, который сегодня может показаться странным и даже смешным, но если воспринимать его в контексте эпохи, то всё встаёт на свои места. В 1958–1959 годах, рассказывает Алексей Елфимов, «…у меня и у моего однополчанина лейтенанта Бориса Белова… появилось твёрдое желание приобрести профессию лётчика и осуществить ради науки полёт на Марс без возвращения на Землю. Для осуществления этой цели я и Борис направляли письма Хрущёву, Булганину, Ворошилову, Микояну, Малиновскому… В них мы давали подписку о сохранении тайны нашего полёта к Марсу даже от своих родителей и товарищей по службе». Примечательно, что эта история подготовки двух молодых лейтенантов к полёту на Марс случилась за несколько лет до полёта Гагарина. Техников авиационного полка вдохновляли молодость, желание служить Отечеству и запуск в 1957 году первого искусственного спутника Земли.
Читая об этом, отчётливо понимаешь, что только такой с головы до ног советский человек, готовый лететь на Марс без надежды вернуться назад, был способен в восьмидесятые годы прошлого века искренне верить, что создание музея-заповедника в Елабуге не утопия, а вполне достижимая цель.
На исходе 1981 года Елфимов подготовил первоначальные предложения по созданию в Елабуге музея-заповедника и разослал их в различные инстанции
В первой главе книги автор рассказывает о своём детстве. Вторая же целиком посвящена Елабуге и насыщена выразительными, колоритными зарисовками о жизни провинциального райцентра с конца сороковых до середины пятидесятых годов.
В 1948 году, когда семья переехала из Нурлата в Елабугу, город произвел неизгладимое впечатление на двенадцатилетнего подростка. «Елабуга, – вспоминает он, – поразила меня патриархальным укладом, красотой своих зданий и спокойствием улиц».
Отроческие воспоминания автора, носившего тогда фамилию отчима – Куянов, проливают свет на историю уничтожения старинного Троицкого кладбища и церкви при нём, которая в 1948 году ещё «сохраняла колоннаду первого этажа» и «ветхий купол с крестом». В ту пору Алексей учился в семилетней школе имени Свердлова, двухэтажное здание которой стояло через дорогу от кладбища. «Ежедневно, – пишет он, – после окончания уроков ученики пятых– седьмых классов из детдома, размещённого в здании Александринского приюта, а вместе с ними и я любили ходить по кладбищу, читая надгробные эпитафии…» Со времени тех прогулок ему хорошо запомнилось, что надгробные памятники елабужских купцов располагались с западной и северо-западной стороны кладбища, а могила Ивана Васильевича Шишкина, отца знаменитого художника, была «чуть севернее Троицкой церкви».
|
В начале пятидесятых годов горожане сами поспособствовали разорению старинного некрополя. Рассказ об этом, честно говоря, поражает своей обыденной простотой: «Скажу несколько слов об исчезновении надгробий с Троицкого кладбища. После покупки моей мамой половины дома по ул. Большой Гласисной возникла необходимость построить хлев для нашей коровы. В течение лета и осени мой отчим и я мастерили сруб. Когда он был готов, потребовался фундамент, хотя бы под углы сруба. Тут мой отчим вспомнил о большом количестве валявшихся на Троицком кладбище надгробий. Но когда осенью 1950 года мы пришли на кладбище, то обнаружили, что все небольшие гранитные и мраморные памятники были уже кем-то вывезены. Остались надгробия елабужских купеческих династий: больших размеров, массивные – без подъёмного крана нам с ними было не справиться. Так, не солоно хлебавши, мы ушли и в дальнейшем от этой затеи отказались. Несколько позднее, где-то уже в 1952 году, с Троицкого кладбища исчезли и все другие памятники».
Ни могилы, ни прошлое никого, кроме мальчишек, читавших эпитафии на надгробных памятниках, не интересовали. Революция и новая власть добились своего – «любовь к отеческим гробам» у советских людей стала очень практичной. Но справедливости ради надо сказать, что в больших городах монастырские и храмовые некрополи начали уничтожать намного раньше.
Елабужская жизнь в повествовании Елфимова предстаёт невероятно интересной. Замечательна своей колоритностью, например, байка о сидевшем в елабужской тюрьме фельдмаршале Паулюсе, которую под водочку с пельменями поведал начальник этого заведения отчиму Алексея. А перечень праздников, которые отмечались в провинции, поистине неподражаем сочетанием коммунистических и православных традиций. Причём всё это прекрасно совмещалось не в головах каких-нибудь дореволюционных старушек, а в среде советской молодёжи: «До 1955 года, – рассказывает Елфимов, – в Елабуге стихийно проводились святочные гуляния по ул. Казанской (Карла Маркса) от площади Ленина до института и обратно: с переодеванием, гаданием, при общем ликовании участников гуляния». Или: «На Масленицу в лунную ночь в лугах напротив Елабуги я устраивал друзьям катание на лошади, запряжённой в сани-розвальни…»
Подробно изложена в книге история старинной фисгармонии, принадлежавшей семье регента елабужского Спасского собора Н.Дьяконова: «Она была из красного дерева с четырнадцатью регистрами на различные духовые инструменты, украшена прекрасной надстройкой с резными узорами, зеркалами и площадками для подсвечников». Фисгармония сохранилась до наших дней и в настоящее время украшает один из интерьеров Дома-музея И.И.Шишкина. А история инструмента стала известна Елфимову благодаря личному знакомству с вдовой регента, у которой он, научившись играть на аккордеоне, покупал ноты.
Воспоминания о том, как юному Алексею достался аккордеон, на котором он самостоятельно учился играть, – это тоже отдельная маленькая повесть, в которую вкраплены рассказы о елабужских музыкантах того времени и описание танцев в городском Александровском парке, где «…играли духовой оркестр, радиола, баянист или аккордеонист». Там школьник Лёша Елфимов нередко подменял почти слепого баяниста Фатеева. «За эту услугу Валентин Петрович платил мне пятьдесят рублей за вечер и давал девять контрамарок, по которым мои друзья бесплатно проходили на танцплощадку», – пишет автор.
Книга Алексея Елфимова стала первой в серии «Наследие Елабуги», инициированной музеем-заповедником
Очень хорош портрет матери из первой главы книги: «Моя мать происходила из прикамского рода Ощепковых. Она не умела писать, плохо читала, но была от природы наделена житейской смекалкой, талантом рукодельничать и вести домашнее хозяйство… Мама прекрасно могла шить любые женские наряды и вышивать на швейной машинке «Зингер», умела катать валенки, варить мыло, прясть, вязать, петь русские и цыганские романсы под аккомпанемент своей семиструнной гитары… Могла, гадая на картах, предсказывать будущую жизнь, отчего у неё всегда были клиенты, особенно среди женщин. Предсказания её, как правило, почему-то сбывались…»
Колоритной фигурой предстаёт и отчим автора – Григорий Дмитриевич Куянов. Судя по описанию, это был типичный самородок и самоучка: «…Талантливый бухгалтер, фанат-охотник и рыбак, курильщик, гуляка, выпивоха, бабник, заядлый преферансист, классик в Елабуге по мату, дровосек, косарь, плотник, драчун и хулиган. Хотя он и был крестьянского происхождения, но от природы имел талант к бухгалтерскому делу и практически всегда управлял директорами, с которыми работал. Спуску им не давал».
В итоге из этого пёстрого собрания житейских историй, портретов и зарисовок складывается живой и цельный образ Елабуги тех лет. И когда глава прочитана, остаётся сожаление, что такое занимательное повествование подошло к концу.
После окончания школы Алексей Елфимов посвятил свою жизнь Советской армии, которая стала его призванием и судьбой. Неудивительно, что в основной части книги, а это шесть из десяти глав, речь идёт об армейской службе. Многое в этом безыскусном повествовании позволяет посмотреть на армию того времени не со стороны, а изнутри – со всеми её проблемами, но без намерения критиковать и без попыток героизировать.
В завершающих главах речь идёт о том, как создавался Елабужский государственный музей-заповедник, о его деятельности в девяностые годы. «Сама мысль об организации заповедника, – пишет Елфимов, – появилась прежде всего из-за возникшей угрозы потерять часть культурного наследия Елабуги и красот прикамского ландшафта, шишкинских мест в связи с бурными процессами индустриализации Прикамья в 1970–1980-е годы».
На исходе 1981 года Елфимов подготовил первоначальные предложения по созданию в Елабуге музея-заповедника и разослал их в различные инстанции. Больше того, он разработал подробную концепцию будущего заповедника с её экономическим обоснованием. «Концепция была не просто нова, она была уникальна», – отмечает в предисловии к книге профессор Елабужского института КФУ А.И.Разживин. Вскоре идею поддержали Академия художеств, Институт археологии Академии наук, отдел культуры ЦК КПСС, Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры, Общество охраны природы. В мае 1982 года в Елабугу прибыла группа экспертов, которые подтвердили уникальность исторического достояния Елабуги. После этого начался новый, практический этап реализации идеи по созданию музея-заповедника, который длился девять лет.
Елабужский государственный музей-заповедник был создан на основании постановления Совета Министров РСФСР №269 от 30 августа 1989 г. и аналогичного постановления Совета Министров ТАССР №67 от 19 февраля 1990 г. Почти одновременно, в апреле 1991 года, был учреждён национальный парк «Нижняя Кама» (по концепции, предложенной Елфимовым, его территория должна была стать «ландшафтной» частью заповедника). В него вошли Танаевский лес, Малый и Большой бор, елабужские и танаевские пойменные луга по правому берегу Камы, а также Боровецкий лес.
Книга Алексея Елфимова стала первой в серии «Наследие Елабуги», инициированной музеем-заповедником. Безусловно, жизнь и самого автора этой книги, отметившего недавно своё 85-летие, – это достояние и наследие Елабуги, которым мы можем гордиться и которым будут гордиться наши потомки.
Алексей КУКЛИН,
г. Елабуга