Пришло время открыть семейную тайну, хранимую веками моими предками. Тайну универсального вкуса. Вкуса, который подходит всем, несмотря на вероисповедание, пол, национальность и социальную принадлежность.
А началось всё с того, что у меня заболела мама. Вынужденно легла в больницу, и мы, двое младших пацанов, остались с отцом одни. Старшим повезло больше – разъехались кто куда: в техникум, институт, женились и вышли замуж, а нам с братишкой было только девять и восемь лет. Батя весь вечер колдовал у плиты на кухне, вращая пятилитровую кастрюлю.
– Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, – наконец произнёс он.
Мы с братом схватили ложки побольше и устремились к столу, локтями отпихивая друг друга. Еда, если её можно так назвать, была невыносима.
– Эту бурду есть невозможно! Что это за дрянь?! – сказал бы я сейчас, но тогда просто постарался пропихнуть ложкой это варево поглубже в горло, чтобы не подавиться. Васька, а он был младший и в привилегиях, просто выплюнул эту бурду обратно в тарелку. И ему за это ничего не было. Да, я забыл сказать, что мама у меня была украинкой. А как готовят украинки борщи и супы... Сказка, просто сказка!
-Нда, – почесав лоб над бровью, произнёс батя, – я так и знал, что не хватает ингредиентов.
– А что это, что?! – немного заволновались мы.
– Я же сибиряк, – ответил батя всё так же задумчиво, – тайга поставляет массу ингредиентов, без которых пища не вкусна. Значит так, сейчас все спать, а завтра в лес, за ингредиентами.
Не успел забрезжить рассвет, батя сыграл подъём. Проверив наши карманы на предмет наличия печенюшек и конфет, а заодно и куска колбасы, он строго произнёс: «В тайгу идём, а она накормит!»
Целый день мы блуждали по каким-то распадкам, от лиственницы к кедровнику, от берёзы к ели. Батя выдирал какую-то полынь, нюхал, растирал пальцами, смотрел на свет. Чертыхался, что не созрело. И мы забредали всё дальше и дальше. Тайга почему-то кормить не торопилась. Если не считать комаров и мошкару, которые, судя по всему, объелись нами. Стемнело быстро.
– А чего по темноте в такую даль переться, здесь и заночуем, – решил батя и начал ломать еловый лапник. Про нас он, видимо, забыл. Мы ломали его сами. Простучав до утра зубами и умывшись росой, мы продолжили поиск ингредиентов, будь они неладны.
К вечеру следующего дня батя всё же нарвал то ли лебеды, то ли крапивы – в темноте было не разобрать. И мы гордо с добычей пошли домой.
Не успели вернуться, как отец достал из холодильника позавчерашний суп, растопил печь, покромсал принесённую траву – упс, извините – ингредиенты в кастрюлю.
Я хлебал ложкой, она дымилась в моих руках. Васька был младший и в привилегиях, поэтому он хлебал сразу ртом из тарелки, и ему за это ничего не было.
– Ну как, сынки, вкусно? – поинтересовался батя. Я вместо ответа протянул ему тарелку за добавкой. – Говорю же, ингредиенты – страшная сила! – положив мне ещё, произнёс он.
– Батя, батя! А как они называются, эти ингредиенты?! – опорожнив вторую тарелку, на будущее поинтересовался я.
– Называются они, сынок, голод. Просто голод! И в него вложен универсальный вкус всех времён и народов!