ТРЕБУЕМ НЕМЕДЛЕННОГО УЛУЧШЕНИЯ!
Растущая меховая промышленность Татарии испытывает острую нужду в квалифицированных рабочих. Биржа труда заключила условие с администрацией меховых фабрик об открытии с первого января курсов на 200 чел.
31 декабря была набрана первая партия в 50 чел. и направлена на фабрику.
Присланных записали и велели явиться к 8 час. утра перво; о января на медосмотр. Курсантов продержали до 12 час. дня, о затем объявили, что медосмотра не будет, и предложили собраться на другой день к 4 часам в школу ФЗУ на занятия. Собрались.
Зав. курсами Марьяхин объявил, что занятия будут: 6 час в день практические и 2 часа теоретические, но… т. к. нет еще помещения и лекторов, то теоретических занятий пока не будет…
— В чем будет заключаться теория?— спросили курсанты. Марьяхин ответил, что этот вопрос пока не обсуждался.
В этот день собралось человек 25 и они были распущены до 5 час. следующего дня. На следующий день Марь- яхин заявил собравшимся, что занятия состоятся лишь в том случае, если соберутся все 50 чел. На вопросы, где получить стипендии, семейную надбавку и проч., Марьяхин ответить не мог, и курсанты выбрали тройку, которой поручили: потребовать у биржи труда, чтобы скорее выслали остальных, созвать общее собрание, с представителями от союза, администрации фабрики и биржи труда для решения всех вопросов.
После долгой беготни 5 января начали заниматься. Но гораздо труднее оказалось добиться явки представителей.
Все обещали, но никто не явился.
Тройка обегала все учреждения, вплоть до ТСПС и ТЦИК’а.
Тройка ежедневно во время занятий объявляла.- «сегодня придут». Но только 13 января появился представитель фабкома фабрики № 1. Он спросил, какие вопросы интересуют ребят и обещал быть в обеденный перерыв, но не пришел. Через час после него входят директор Гайнуллин и директор ОМКУЗ’а Овчинников.
Они подошли к табельщику и спросили, сколько среди курсантов партийцев и комсомольцев—и… ушли. На следующий день тройка даже не решилась придти на занятия. А 15 января явилась в сопровождении представителя НКТ тов. Курочкина.
— Товарищи! — объявил Курочкин,—я пришел сказать, что.. собрания сегодня не будет,—и предложил избрать представителя на совещание в НКТ. Избрали. Но когда пришел наш представитель в НКТ, то врид НКТ Шистер сказала: собрание будет «чисто
административное» и представителю от курсантов здесь нечего делать.
Наконец, 18 января состоялось собрание, на котором узнали, что бесплатные обеды будут лишь через 4 месяца, а стипендия установлена в 15 руб.
Союзы хотя и обещали увеличить стипендию, но вот уже полтора месяца прошло и ничего не слышно. Не выдана и спецодежда, хотя неоднократно об этом заявляли в НКТ,
Занятия происходят ночью. Это—не учеба. Большая часть времени уходит на подсобные работы. Занятия ведутся не по программе (ее, вероятно, нет), а в зависимости от того, какая работа осталась от учеников ФЗУ, если же ничего не осталось, то все расходятся по домам. Лекций не читают. Теорета ческих занятий нет. Состав курсов неважный, большинство не работало раньше на производстве.
Курсы заброшены. Прикрепленный от правления союза кожевников т. Лутфул- лин ни разу не был. Дисциплины нет: уходят с занятий на целый час раньше Во время занятий кидаются мездрой и кожами. Цех имеет вид кабака. Курят. Дым застилает глаза, а мат —уши. Заведующий курсами подолгу не являлся, назначен новый, но нет и его. Инструктора слабы—и как преподава-тели, и как администраторы,—в чем сами сознаются.
Курсанты говорят: «Если эти инструктора останутся, то из нас выйдут не рабочие, а инвалиды». И. X-