ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ 30.09.2013

В период социалистической ре­конструкции сельского хозяйства классовая борьба в деревне прини­мает особенно острую форму. Умирающий капиталистический строй напрягает все силы в борь­бе против социалистического стро­ительства. Носитель капиталистиче­ских интересов в деревне — ку­лак — самый дикий и грубый эксплуататор, как его характеризовал Ленин, развивает бешеную борьбу против строительста колхозов. Это строительство лишает кулака того субстрата, на котором он жил и развивал свое эксплоататорское хозяйствование. Кулак ведет борьбу с социалистическим сектором сель­ского хозяйства не на живот, а на смерть. В такое время особенно важной является ясная и четкая установка линии и направления классовой борьбы в деревне. Ника­ким туманностям и недоговорен­ностям не должно быть места. Это делает необходимым и последова­тельный критический разбор того, что и раньше писалось кем-либо по данному вопросу.

Развернутая критика моих пе­чатных работ и преподавания сель­скохозяйственной экономии, про­веденная как на страницах «Красной Татарии», так и на широких вузов­ских совещаниях показала мне с совершенной очевидностью, что имевшая место до сих пор моя установка не была марксистско-ле­нинской. А, следовательно, объек­тивно, хотел я того или нет, я лил воду на мельницу контрреволюци­онных идей кондратьевско-чаянов- ско-сухановской установки.

Вполне своевременным нужно признать и выступления профессора Красавина с критикой того, что пи­салось мною по вопросу об ор­ганизации сельского хозяйства. Профессор Красавин абсолютно прав, подчеркивая, что в моей статье озаглавленной « К вопросу об организации сельского хозяй­ства», напечатанной в приложении к № 1 «Известий Казанского инсти­тута сельского хозяйства и лесоводства», 1929 г., не выявлено зна­чение крупных социалистических предприятий в сельском хозяйстве. Совхозы и колхозы поставлены мной в один ряд с единоличным крестьянским хозяйством. Это надо признать, как чрезвычайно крупную и недопустимую политическую ошибку с моей стороны. Всегда и везде надлежит самым категориче­ским образом подчеркивать, что для бедняцкого и середняцкого хозяй­ства единственным путем к подня­тию производительности труда, а вместе с тем и к поднятию всего уровня жизни будет путь организа­ции социалистического хозяйства. Только при слиянии сил и средств производства бедняцко-середняц­ких хозяйств в колхозы путем уничтожения отдельных и самосто­ятельных мелких хозяйственных яче­ек возможно использование для бедняков и середняков крупных ма­шин и орудий, повышающих произ­водительность труда, помогающих одерживать победу над природой без одновременного закабаления ка­питалом, эксплуататором, как это имеет место в условиях капитали- стической системы хозяйства.

Следует также со всей решитель­ностью отметить, что рассчитывать на самотечное развитие социалистического сектора сельского хозяй­ства при наличии обостренной клас­совой борьбы против него со сторо­ны кулака — совершенно недопу­стимо. Здесь нужно бросить на чашку весов всю силу диктатуры пролетариата, разоружить кулака, ликвидировать его как класс на ос­нове сплошной коллективизации, применить все меры экономическо­го и организационного содействия строящемуся социализму в дерев­не.

В таком направлении должна быть заряжена воля агрономов и всех земельных работников.

Совершенно правильно отмечает профессор Красавин и то положе­ние, что я в рассматриваемой статье не отмежевался, как это нужно было сделать со всей решительностью, от упоминаемых мною там буржу­азных профессоров Эребо и Челинцева. Это, конечно, с моей стороны ошибка. Ошибка очень грубая. Я осуждаю ее со всей категорично­стью.

В данной статье было бы единственно правильным, коснувшись бур­жуазных экономистов, подвергнуть их уничтожающей критике.

Мои указания, что агроном при составлении организационного плана отдельного хозяйства должен руководствоваться учитыванием ок­ружающей среды и приспособлять­ся к ней являются абсолютно неправильными, антимарксистскими и антиленинскими и политически су­губо вредными.

Несомненно, что для агронома не может быть и речи о приспособле­нии к стихийной среде, какая имела место в разрозненном крестьянском хозяйстве. Приспособление к такой среде, конечно, не означает ничего другого, как развитие капиталисти­ческих элементов сельского хозяй­ства. Ленин самым определенным образом указывал, что простое то­варное хозяйство ежедневно и еже­часно рождает капитализм. В пе­риод строительства социализма не­обходимо не приспособляться к этой среде, а самым решительным образом ее выкорчевывать. Уничтожать возможности развития ка­питализма и эксплоатацию кулака­ми бедняков и середняков.

Перспективный план развития сельского хозяйства, продиктован­ный волей пролетариата, показыва­ет не только направление, в ко­тором должна изменяться современ­ная сельскохозяйственная среда, но и степень этого изменения. При­нятая советским правительством пятилетка, во многих частях уже превзойденная быстрым темпом раз­вития социалистического сектора сельского хозяйства, показывает, что накопление, проектируемое этой пятилеткой, и вложения в сельское хозяйство основных средств производства, достигают за этот короткий период 23 с лишним миллиардов рублей.

Вредители в сельском хозяйстве, разрабатывавшие перспективные планы, хотели навязать советскому правительству идею, что самонакопление и развитие социалистиче­ской обрабатывающей промышлен­ности будет определяться мерой на­копления и развития капиталистиче­ской кулацкой части деревни. Дей­ствительность воочию показала, что социалистическая система хозяйства носит в себе колоссальнейшие воз­можности развития, что она в корне разрушает капиталистические от­ношения.

Изменение среды, превращение деревни, развивающейся в капитали­стическом направлении, в деревню, строящую социализм, должно не­пременно сопровождаться уничтоже­нием остатков капитализма, лик­видацией кулака как класса на ос­нове сплошной коллективизации.

Профессор Красавин совершен­но прав, бросая мне упрек в том, что я специально не останавливал­ся на вопросах организации сов­хозов и колхозов.

И эту свою ошибку я охотно при­знаю и категорически осуждаю.

По вопросу о выборе направле­ния крестьянских хозяйств проф. Красавин останавливается на следу­ющем моем положении: ... при учете покупных цен может оказаться, что крестьяне так много проигры­вают при актах продажи и покупки, что им действительно выгодно дер­жаться натурального направления.

Необходимо определенно приз­нать такую формулировку действи­тельно дающей повод думать о том, что здесь речь идет о выражении и защите кулацких интересов, прямо противоположных раз­витию социалистического хо­зяйства. Такую мою формулиров­ку нужно признать недопустимой и самым решительным образом осу­дить.

Именно такую установку разви­вал т вредитель Суханов, который вел борьбу с плановыми установка­ми цен, защищая кулацкие интере­сы. Вредность подобной установки теперь для меня очевидна. И я са­мым решительным образом от нее отмежевываюсь.

Необходимо со всей силой отме­тить классовые различия кулака с одной стороны и бедняцко-серед­няцкой части деревни— с другой в их отношении к рынку и ценам.

Социалистическое окружение ли­шает кулака его родной стихии. По­литика пролетариата с самого нача­ла своего возникновения ограни­чивает кулака в деле расширения его хозяйства в капиталистическом направлений. Путем организации кооперативных государственных заготовок пролетариат ведет успеш­ную борьбу со стремлением кула­ка спекулятивно использовать ры­ночную стихию.

Перед кулаком напрасно доказы­вать необходимость и выгодность развития товарности в социалисти­ческих условиях. Распропагандиро­вать его к мирному вхождению в социализм дело безнадежное. Бед­няцкие же и середняцкие слои на­шей деревни вполне в состоянии понять всю выгодность их движе­ния навстречу интересам социали­стического города в форме органи­зации колхоза.

В речи моей, произнесенной по случаю 10-летия Сельскохозяйст­венного института в 1927 году, я, перечисляя работы по экономике сельского хозяйства, совершенно не­допустимым образом уделил цен­тральное внимание чаяновскому направлению в организации сель­ского хозяйства. И при этом совер­шенно не упомянул работ Маркса и Ленина. А работы некоторых мар­ксистов, так же как и свои соб­ственные, не отграничил от чаяновщины. Такой прием является, конеч­но, совершенно непозволительным и я его категорически осуждаю.

Соединение в одну кучу работ марксистов-ленинцев вместе с чаяновцами есть проявление встречав­шегося у меня затушевания классо­вой борьбы, которая особенно ост­ро развертывается в деревне в на­стоящее время.

В результате критических указа­ний профессора Красавина мне ста­ли совершенно очевидными за­блуждения и ошибки, допущенные мною в статье «Противоречия меж­ду дифференциацией агрономических наук и интегральным характером сельскохозяйственного производст­ва». В этой статье действительно по­лучилось что крестьянское хозяй­ство может худо ли хорошо ли с этими противоречием справиться. А для крупного хозяйства, а следова­тельно и для хозяйства социалистического, это противоречие при современном состоянии науки, якобы непреодолимо. Никакого пре­имущества в этом отношении мел­кое хозяйство над крупным не имеет Социалистический сектор сельского хозяйства развивается невиданным темпом.

Все эти и целый ряд других кри­тических замечаний, высказанных, как профессором Красавиным, так и многочисленными ораторами на вузовских совещаниях, показали мне, что мои ошибки превратились в целую систему взглядов, от ко­торых, как от политически вред­ных и противоречащих марксист­ско-ленинской теории, я самым ре­шительным и категорическим об­разом отмежевываюсь. И считаю необходимым с особой тщательно­стью подвергнуть критике все ан­тимарксистские и антиленинские контрреволюционные взгляды.

Отказываюсь также от всех моих работ, имевших место до настоя­щего времени. Мне вполне понятна резкая постановка общественностью вопроса о моих ошибках. Все ус­пехи на фронте социалистической реконструкции сельского хозяйст­ва обязаны именно непримиримой борьбе со всякого рода уклонами и шатаниями в данном вопросе, обя­заны неуклонному проведению ге­неральной линии партии.

А. Н. Григорьев.

От редакции: Редакция считает, что искренность заявлений проф. Григорьева может измеряться толь­ко повседневной его борьбой и ра­зоблачением допущенных им гру­бейших извращений во всей практике своей работы.