Зареченская часть села Кильдеева проводила землеустройство. Мукаев был уполномоченным по землеустройству от Зареченского общества. Он имел связь с Кильдеевским сельсоветом и получал оттуда соответствующие инструкции. Говорили ли ему о необходимости предоставления льгот беднякам? Да, тысячу раз говорили. Тем не менее Мукаев делает невинные глазки и говорит:
— Я и не знал. Много их, разных циркуляров. Разве упомнишь все?
Дело в том, что эта самая беднота поперек горла стояла гр. Мукаеву. В душе он думал:
— Кормят лодырей! С „самостоятельного" крестьянина за все дерут, а лодырям льгота! Ишь, что выдумали!...
И сердце не стерпело. Решил Мукаев, пока там сельсовет в циркулярах разбирается, собрать платежи за землеустройство со всех бедняков. Взял он с собой Мамкина, Наумова, Антонова, и пошла по дворам бедняков.
И когда показывалась в дверях избы вдова-красноармейка, Мукаев ей говорил голосом, не допускавшим возражений:
— Сбор за землеустройство... Не заплатишь— на себя пеняй. И пахать не дадим. У тебя корова, что ли? Ну, без лугов останешься.
Беднота отдавала последние гроши. Одна женщина заплатила хлебом, оставленным на семена, другие платили деньгами. Мукаев говорил всем упорствующим:
— Пощады не будет никому!
Потом было получено распоряжение земельного отдела о предоставлении льгот бедноте. Было собрание по этому поводу. Мукаев внес предложение:
— Денег бедноте не возращать, а отослать их в земельный отдел.
На собрании была и беднота, но в Кильдееве беднота забита. Боится голос поднять против своих заправил.
— Луга отнимут!
И молчали. Мукаев часть собранных денег себе оставил, а хлеб держал у себя. На следствии он объяснял это благовидными мотивами:
- Хотел деньги возвратить бедноте, а хлеб сдать кооперативу.
Но так и „хотел" до ареста.
Правильнее был его ответ свидетелю Устинову, который, предложил ему отдать хлеб обратно тем, у кого последний взят:
— Дурак! За что же я работал?
В целях обхода распоряжения райземотдела была составлена ведомость, где против фамилий бедняков значилось, что они освобождены от платы, в чем они и расписывались по своей малограмотности. Дело Зареченского общества слушалось выездной сессией Главсуда под председательством т. Амирханова. Прокурор т. Крупин подчеркнул классовый характер процесса, особую жестокость зажиточной верхушки деревни к беднякам. Суд приговорил Мукаева к 4 годам лишения свободы со строгой изоляцией; Мамкина к 3 годам— обоих с поражением в правах на 5 лет и с конфискацией части имущества; Наумова к 1 году принудработ поражением в правах на 3 года. К и н.