МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОБЗОР 19.09.2013

С.ЯВОРСКИЙ

Прежде, чем закрыть заседание „Европейской комиссии”, которая должна была заложить основы Пан-Европы, министры иностран­ных дел четырех крупнейших дер­жав, представленных в комиссии, сочли нужным обратиться к европейским народам со своего рода „манифестом". В этом странном документе, казалось бы, совер­шенно ненужном на собрании го­сударственных деятелей, решив­ших, по их словам, создать „Ев­ропейскую федерацию народов", Бриан, Гендерсон, Гранди и Кур­циус сочли нужным опровергнуть слухи о предстоящей войне. В своем „манифесте" они выразили твердое намерение сохранять мир и в дальнейшем „все больше пользоваться примирительным ме­ханизмом Лиги наций".

Уже сам по себе факт издания такого „манифеста" свидетельст­вовал о неблагополучии в отно­шениях между великими держа­вами. Обычно, когда опасность начинает грозить миру, руково­дители внешней политики импе­риалистических государств наибо­лее рьяно клянутся в своем миро­любии. Но на этот раз в виду то­го, что заседания „Европейской комиссии" дали повод к резким столкновениям между державами-победительницами и побежденны­ми и между французской группи­ровкой и государствами, стремя­щимися к пересмотру Версаль­ского и других ему подобных до­говоров, тревога, охватившая ши­рокие массы населения Европы, являлась не только понятной, но и вполне обоснованной. А, с дру­гой стороны, решения совета Ли­ги наций по вопросу о предстоя­щей всемирной конференции по разоружению также дают не ма­ло оснований для беспокойства.

БОРЬБА ВОКРУГ КОНФЕРЕНЦИИ ПО РАЗОРУЖЕНИЮ

Центральным вопросом грядущей конференции является борьба между государствами, увеличивши­ми свои владения в последней им­периалистической войне и стремя­щимися сохранить свои завоевания и привилегии, и державами-побеж- денными, или недостаточно нажив­шимся на ограблении побежденных. Первые стремятся сохранить свои вооружения для того, чтобы и впредь навязывать свою волю по­бежденным, вторые хотят ослабить военную мощь своих противников и таким путем вернуть себе утерян­ное. Конечно, ни одна капиталисти­ческая держава не думает серьезно о разоружении, так как это проти­воречит самой природе капитализ­ма. Но из тактических соображений, они иногда готовы поддержать по­зицию СССР, предложившего не­медленное и всеобщее разоружение. Так как доклад, выработанный за­седавшей в Женеве подготовитель­ной комиссией по разоружению, с одной стороны, никаких серьезных предложений сократить вооружения не содержит, а с другой— целый ряд делегаций, в том числе советская, германская, итальянская и турец­кая отказались подписать этот до­клад, то казалось бы, такой доклад не может лечь в основу работ кон­ференции по разоружению. Но, Франция и ее союзники требовали как раз, чтобы доклад подготови­тельной комиссии послужил кан­вою, на которой будущая конфе­ренция по разоружению будет вы­шивать свои узоры. Борьбою этих двух точек зрения и были заполне­ны, главным образом, заседания со­вета Лиги наций, посвященные разоружению.

УВЕРТЛИВОЕ РЕШЕНИЕ СОВЕТА ЛИГИ НАЦИЙ

К тому же советское правитель­ство, как известно, обратилось к капиталистическим державам с протестом по поводу намерения руко­водителей Лиги наций созвать кон­ференцию обязательно в Женеве и назначить председателя конферен­ции заранее, волею Совета Лиги. Протест СССР был поддержан Германией и Италией, и в резуль­тате Совет принял половинчатое решение, свидетельствующее о не­возможности для него считаться с желаниями СССР, но в то же время являющееся любопытным об­разцом двуличности всей политики Лиги наций. Постановлено разре­шить вопрос о личности председа­теля на майской сессии Совета, сговорившись предварительно со всеми правительствами относитель­но приемлемой для них кандидату­ры. Иначе говоря, личность чехо­словацкого министра иностранных дел Бенеша, которого Франция про­чила в председатели конферен­ции и против которого категори­чески возражало правительство СССР, едва ли будет признана под­ходящей для такого поста. Что же касается Женевы, как места заседа­ния конференции, то, не посмев сразу отвергнуть . предложение СССР перенести заседания конфе­ренции в какой-нибудь другой го­род, Совет решил «изучить» Жене­ву с точки зрения возможности раз­мещения в ней как делегатов кон­ференции, так и гостей и журнали­стов. Политическая сущность тре­бовании советского правительства подменена здесь технической уверт­кой.

ПОХВАЛЬНАЯ ОТКРОВЕННОСТЬ Г. БРИАН

Однако, несмотря на обещанный созыв в февраля 1932 года всемир­ной конференции по разоружению, несмотря на «мирный манифест» четырех министров и на решение при­гласить в состав «Европейской ко­миссии» СССР для участия в разре­шения экономических проблем, им­периалистическая сущность женев­ских совещаний и комиссий выпи­рает наружу, как в действиях, так и в словесных откровенностях руко­водителей капиталистической Евро­пы. Когда французские журнали­сты обратились к Бриану с вопро­сом, согласится ли он занять пост председателя совета министров, освободившийся в результате свер­жения министерства Стэга, Бриан заявил, что он хочет целиком по­святить себя руководству внешней политикой Франции, по следующим мотивам: «Меня ужасает мысль,— заявил Бриан, — что, пользуясь очень серьезным экономическим кризисом, большевизм сможет пол­ностью завладеть миром. В особен­ности тревожно положение аграр­ных стран Восточной Европы. Достаточно социального потрясения, чтобы большевизм, очаг которого находится поблизости, завладел территориями этих стран». И как бы для того, чтобы не оставалось никаких сомнений насчет истинно­го смысла его намерений, Бриан в другой беседе с представителем га­зеты «Журналь» сказал: «Во Франции не дают себе в достаточной мере отчета в важности европейского соединения. Есть страны на Во­стоке и в центре Европы, которые могут стать легкой добычей боль­шевизма. Мы приходим к ним на помощь. Нам предстоит грандиоз­ная работа. Подумайте только о том, какие волнения могут быть результатом советского пятилетне­го плана».

Из авторитетных уст самого твор­ца «Пан-Европы» мы узнаем, та­ким образом, истинный характер и намерения этого якобы мирного учреждения, объединение Европы нужно для того, чтобы бороться об­щими силами всех буржуазных государств против «очага больше­визма» и пятилетнего плана. Ко­нечно, все это не являлось для нас тайной и до откровения Бриана. Но, отныне истинных намерений международного империализма не смогут отрицать даже самые наив­ные, или самые лицемерные поклон­ники «Пан-Европы».

ПЕРВЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ АГИТА­ЦИЙ ЗА «ПАН-ЕВРОПУ»

И французский империализм, не­медленно переходит от слов к де­лу и, не дожидаясь создания «Евро­пейской федерации народов», при­ступает к организации «защиты стран Восточной Европы от боль­шевизма». Опять возобновились путешествия французских полити­ческих деятелей по столицам Во­сточной, Центральной Европы с проповедью борьбы против «со­ветского демпинга». В Бухарест прибыл председатель экономической комиссии Лиги наций француз Серрюис для переговоров о мерах ограничении советского экспор­та, а бывший румынский премьер Маниу отправился по сто­лицам Восточной и Цен­тральной Европы с проповедью созыва новой «экономической» кон­ференции, призванной усилить борьбу с «советским демпингом». Антисоветская деятельность, таким образом, снова оживилась как раз в результате усиления агитации за «Европейскую федерацию наро­дов».

ПРАВИТЕЛЬСТВО ЛАВАЛЯ-ТАРДЬЕ

Нужно думать, что антисоветский характер «Пан-Европы» еще более откровенно будет подчеркиваться теперь, после прихода к власти во Франции министерства Лаваля, яв­ляющегося в сущности вторым из­данием министерства Тардье. Правительство «сильной руки», которое только 40 дней и было свергнуто правыми партиями, поддержанны­ми центральными группировками. Падение Стэга означает, что круп­ный капитал, являющийся настоя­щим хозяином Франции, не считает, что партия мелкой буржуазии — ра­дикалы в состоянии должным обра­зом защищать его интересы. Он хо­чет видеть у власти «своих людей», т. е. представителей правых пар­тий. Мелкобуржуазный радикализм выродился и не в силах уже вести собственную политику. Таким образом, мечта мелкой буржуазии об’единить под своим руководством все силы буржуазной Франции для того, чтобы переложить все из­держки экономического кризиса на трудящиеся массы и твердою ру­кою усмирять все проявления не­довольства этих масс, потерпели крушение. Крупный капитал не прочь создать, как выражаются во Франции:«республиканскую концентрацию», но под своим собствен­ным руководством и не прибегая к демократическим бирюлькам. Пра­вительство Лаваля — это прави­тельство «сильной руки», которое будет управлять при помощи по­лицейско-фашистских методов. Его настоящим руководителем будет, разумеется, не Лаваль, являющийся довольно бледной политической фигурой. Это — ренегат анархо-син­дикализма, перешедший на службу к капиталистам и получивший от них в благодарность место в сенате. Тардье взял скромный на первый взгляд портфель министра земле­делия. Но портфель этот является в настоящее время одним из са­мых боевых, поскольку правые пар­тии ставят себе задачей отнять у радикалов их крестьянских избира­телей. Уже министерство Стэга: пы­талось поднять покупные цены на хлеб на 15-20 процентов, но слома­ло себе шею на этой попытке, по­скольку не могло выйти из того противоречия, что идя на повыше­ние цен на зерно и соглашаясь уп­латить таким путем десятки и сот­ни миллионов кулакам и хлебо­торговцам, держащим в своих ру­ках запасы хлеба, оно тем самым делало неизбежным поднятие цен на печеный хлеб, т. е. ограбление масс трудящегося населения и мел­кой буржуазии. На этом противо­речии демагогически сыграли сто­ронники Тардье, поднявшие в пала­те депутатов огромный шум по по­воду содействия министерства Стэга спекулянтам. Но само собой разу­меется, что придя к власти, Ла­валь и Тардье все же повысят це­ны на хлеб, но сделают это быть может, более умно и осторожно, нежели Стэг. Так, или иначе, во главе Франции снова стоит откро­венно реакционное правительство, то самое, которое ответственно за целый ряд антисоветских кампа­ний, начиная «кутеповщиной» и кончая «советским демпингом».

МАКДОНАЛЬД ВИЛЯЕТ ПЕРЕД КОНСЕРВАТОРАМИ В ВОПРОСЕ О «ПРИНУДИТЕЛЬНОМ ТРУДЕ»

Англия —страна неземледельческая, а потому, агитация против якобы «демпингового» ввоза совет­ского хлеба не может иметь здесь шансов на успех. Поэтому, все свои усилия английские консерваторы, являющиеся наиболее непримиримыми врагами СССР, сосредоточат на возбуждении общественного мнения против «принудительного труда» в СССР, причем, под «при­нудительным трудом» они понима­ют, например, социалистическое со­ревнование, ударничество, привле­чение женщин к промышленному труду и самозакрепление рабочих на предприятиях до конца пятилет­ки! Вместо того, чтобы твердо и решительно покончить с нелепой и злобной агитацией твердолобых, которая в конечном счете направ­лена против политики нынешнего «рабочего» правительства, Макдо­нальд беспрерывно виляет перед консерваторами, все время подчер­кивает, что он не в состоянии про­верить, какие условия труда суще­ствуют в СССР, так как Советский союз, как государство независимое, не позволит, конечно, никакой иностранной комиссии заняться обсле­дованием этих условий. Этим са­мым он дает твердолобым возмож­ность усиливать свои атаки, причем эти атаки становятся все более наглыми по мере того, как соот­ветствующая агитация усиливается во Франции и в Америке.

ПРОВАЛ КОНФЕРЕНЦИИ «КРУГЛОГО СТОЛА»

Этой же печатью бессилия и двуличин отмечена и политика правительства Макдональда в отношении Индии. Для «рабочего» правитель­ства совершенно ясно, что голым насилием нельзя уже справиться с огромным национально-освободительным движением, охватившим Индию. Необходимы уступки. Но, Макдональд, как верный слуга и защитник британского империализма, готов идти на эти уступки лишь до тех пор, пока английскому вла­дычеству в Индии не будет гро­зить опасность. Именно этим соображением и продиктовано было поведение английского правитель­ства на только что закончившейся в Лондоне конференции «круглого стола».

На этой конференции индийский народ представлен не был. В каче­стве делегатов Индии на ней фигурировали индийские капиталисты, князья и помещики, готовые на все уступки британскому империализму, который кажется им самой надежной защитой от революционно-настроенных трудящихся масс. И даже с этими предателями своего народа английское правительство, не сумело договориться. Оно предложило Индии вместо прав доминиона, т.е. самоуправляющейся колонии, крайне урезанную кон­ституцию, при которой ответствен­ность министров перед индийским парламентом являлась бы совершен­но призрачной, а все, наиболее существенные вопросы государственной жизни, как например, оборона, внешние сношения и финансы по­-прежнему оставались бы в руках английского вице-короля. Эти «ус­тупки» не удовлетворили даже ин­дийских капиталистов и помещиков. Еще меньше шансов, что на них согласятся ВОЖДИ мелкой буржуазии, стоящие во главе так на­зываемого Национального конгресса. Макдональд поспешил освободить из тюрьмы вождей Национального конгресса, во главе с Ганди, но немедленно после выхода из тюрьмы Ганди заявил, что намерен продолжать борьбу.

Нужно иметь в виду, что Ганди —отнюдь не революционер. Он, в сущности, агент крупного индий­ского капитала в мелкобуржуазной среде. Он готов на всякий компро­мисс с британским империализмом, лишь бы этот компромисс был вы­годен индийской буржуазии. Если он теперь заявляет, что будет про­должать борьбу, то это значит, что индийская буржуазия не удовлетво­рена конференцией «круглого сто­ла». Что же касается широких масс трудящихся, то они теперь, еще с большей энергией будут продолжать борьбу за освобождение Индии революционными средствами.