Случилось это в селе Покровском, Костенеевской волости, Елабужского кантона.
По всем правилам советских законов лишили избирательных прав кулака.
Лишенец решил, так сказать, морально воздействовать на незлобивые сердца односельчан.
— За что меня, граждане, лишили права? Разве я враг какой—бедноте или советской власти?
Бородачи выслушали слезную жалобу и укоризненно покачали головами:
— Надо, Митрий Иванович, правду, так правду говорить.... Заем покупал? Нет. С самообложением согласен? Нет. Так где же ты поддерживаешь советскую власть?
— Ну ладно, мужики, коли на то пошло, так я вам покажу, кто больше пользы дает советской власти—и лишенец направился домой
Из машинного амбара он вытащил молотилку, положил ее на сани в повез в сельсовет.
— Вот держите! Полтораста рублей! Сто даю кресткому, 50 на заем. А на самообложение даю особо— 300 рублей.
Нам неизвестно, где осталась молотилка. Это, пожалуй, и не столь важно. Ведь главное— филантропия, пробудившаяся вдруг в глубинах кулацкой души.
Мы знаеи цену подобному жесту! Смеявшихся в бороды избирателей на мякине не, удалось поймать.
Подобные случаи имели место в дер. Карповке и с. Чаршах, Костенеевской же волости.
* *
Как-то в „Правде" писали о кулаке "буйном" и кулаке „тихом".
Буйствовало и в Челнинском к-не не мало кулаков, чтобы отвоевать права голоса: и грозили (Елабужская волость) и избивали советских работников и членов избиркомов (Камаевская вол.) „Тихий" же кулак действовал чрезвычайно осторожно, и вменяя самые утонченные планы. Вот, например, до чего дошла изобретательность Запарова Фарахутдина из- дер. Семикеева, Абдуловской волости.
Чтобы сделать полноправным своего сына кулак Запаров составляет раздельный акт. Заверяет его в сельсовете, как полагается. Сына же берет к себе в дом в качестве... батрака. Составили договор, срядились насчет цены. Остановка была только за формальностями, и Запаров-сын числился бы батраком.
Формальность, можно сказать, и рушила запаровские планы— батрачком не поспешил оформить договор на „батрака" Запарова.
Может ли быть хоть малейшее сомнение в том, что всякие поползновения кулачества получить право избирать в совет должны пресекаться партийными и советскими работниками?
Вы скажете—нет, ее могут. А вот некоторые елабужские партийцы говорят как раз обратное.
Крупнейший елабужский спекулянт Рыбаков, плативший в прошлом году 10.000 рублей подоходного налога, лишен избирательных прав. Кто, вы думаете, дает ему письменную рекомендацию о восстановлении в правах? Коммунисты: Остроумов, Крюков, Кашин и Серебряков.
В некоторых местах ходатайства о восстановлении чуждого элемента в правах становятся особой специальностью отдельных работников, даже коммунистов.
В Ахметьевской волости, например, член партии Хасанов Миргасим не постеснялся приехать в дер. Бигашево для „специальных переговоров" с Гизатуллиным— кулаком, лишенным прав.
„Переговоры" кончились грандиозной попойкой, которая въехала кулаку в несколько рублей.
Свое слово ходатая Хасанов сдержал.
На заседании волизбиркома Хасанов убедительно доказывал:
— Гизатуллин— не вредный — его можно восстановить...
Хасанов не одинок и находит своих сподвижников и в Кармалинской волости. Коммунист Халиков— председатель Кашитской сельхозкооперации пропивает с кулаком Фатахутдиновым 25 рублей и берется восстановить его в правах.
На заседании волизбиркома Халиков грудью отстаивает лишенца Фатахутдинова. В Кармлинской волости известный советский работник Борис Яхин за угощение открыто берется „достать голос".
Председатель Нуркеевского ВИК‘а Вахитов совместно с руководителем Нуркеевской парторганизации Шайхуллиным устроили „предвыборную спайку" с кулаками. В деревне Паначи, Ахметьевской волости, секретарь сельсовета вместо активного участия в подготовке бедноты к перевыборам развертывает, свои органи- заторские способности для объединения кулаков, лишенных избирательных прав.
Попытки кулачества действовать через своих людей и совработников в отдельных случаях имели даже успех.
* * *
Повестки розданы, но надо еще раз просмотреть, не вручена ли повестка тому, кто на нее не имеет права.
Проверьте, пока не поздно.
Мих. Еселев.