С августа 1930 г. начали намечаться прорывы в депо Юдино.
Показатели падали, измерители не выполнялись, процент больных паровозов рос. Столкновения поездов, сходы с рельс паровозов при маневрах, прогулы, пьянство на производстве, — говорили за хаотическое состояние трудовой дисциплины в депо.
Партколлектив решил:
- Срочно оздоровить паровозный парк!
- Коммунисты должны взять шефство над больными паровозами!
**
— Зачем шефство? Неужели коммунист не должен иметь выходных дней? Выдумывают тяжеловесные составы, паровозы портятся, а мы работай на всех... Я не согласен... Так ответил на призыв партколлектива — быстрее оздоровить паровозный парк, —член бюро коллектива «коммунист» Шендриков.
**
Когда на собрании колесного цеха был поставлен вопрос о состоянии трудовой дисциплины, почти все участники горячо бичевали пьяниц, прогульщиков, рвачей и лентяев. Все констатировали халатное отношение к ценнейшему государственному имуществу – паровозам и вагонам.
Но вот взял себе слово председатель собрания, машинист депо, «коммунист» Некрасов.
Мы работаем, напрягаем последние силы, а все прорывы и прорывы. Конца-краю нет. И за эти прорывы все ругаем себя. Сами, мол, все виноваты. А на администрацию не смотрим. Ведь там все зло. Оттуда прорывы-то. Они не умеют руководить, а мы с работы дохнем. А правительство?... А ВЦИК? Опять на рабочих петлю надевают. Какие-то новые линейные суды, чтоб, значит, не лодырил рабочий. Все ополчились на рабочих, — говорил Некрасов, убедительно стуча себя кулаком в грудь.
Передохнув, он продолжат:
- А вот, товарищи, возьмите «промпартию»... Кажется, ясно все: контрреволюционеры, вредители, а все-таки их — Рамзиных, Ларичевых — ВЦИК помиловал. Во ВЦИК’е сидят первейшие друзья - Рамзиных и Ларичевых...
Собрание загудело. Поднялся шум.
Некрасов спокойно продолжал:
- Они вредителей «поощряют, а на нас, рабочих, нападают…
Некрасову закончить речь не пришлось. Не дали.
Старые производственники, машинисты, кочегары тут же, на цеховом беспартийном собрании «попросили» у Некрасова партийный билет.
- Да я что же... я ничего... за вас же, — лепетал Некрасов.
**
Павел Новиков — тоже «коммунист». Он шепчет за углом.
- Работай, соревнуйся, а жрать не проси...
Когда Новикову на собрании партколлектива указали на антипартийность подобных поступков, а также напомнили о его прежних правооппортунистических выпадах, о недисциплинированности на производстве, он коротко ответил:
- Партбилет что-ли надо?
Юдинский партколлектив засорен хвостистскими, оппортунистическими элементами, которые мешают ему по-большевистски мобилизовать массы на борьбу за выполнение промфинплана.
Шендриков и Некрасов из партии изгнаны. Нужно быстрее освободиться и от остальных оппортунистов — прямых агентов классового врага.
Д. Сивков.
ПАРОВОЗ №05107
В Бугульминском депо ремонтировался паровоз № 5107. На запасных путях стояли вагоны товарного поезда, а вокруг них с фонариками суетились махонькие человечки.
- Отремонтировано на ять, сказал один из них, ощупывая в кармане бутылочную головку.
- Надо бы хуже, да нельзя, хладнокровно заметил второй. - Ни чего, в голодуху не на таких ездили.
Мастер крикнул:—Открой ворота! и машина, взвизгивая не залеченными частями, пошла в темную пасть ночи.
**
Пропал паровоз, самый настоящий паровоз с колесами, с рычагами, с кочегаром и машинистом и даже с целым товарным составом.
Паровоз №5107. Помните? Тот самый!..
Некоторые желчные субъекты, собравшиеся не перроне, высказывали сомнение.
- А может, он, по нечаянности, в лесе завернул? Может, заяц дорогу перебежал?
- Тут недалече самогонное село есть, не иначе как там, ехидно прошептал кто-то.
Однако, начальникам соседних с Бугульмой станций было не до разговоров. На ст. Клявлино и Шалашниково гудел телеграф:
- Машина пропала.
Очевидцы рассказывают, что начальники вышеуказанных станций, не взвесив положения вещей, ринулись по железнодорожному полотну в нижнем белье и с белыми, как зима, лицами.
***
Паровоз и состав вагонов был найден ближе к рассвету. Машинист сидел у цилиндра и грел руки. Кочегар танцевал на морозе, мурлыкая:
- Серби
- Серби
- ян ...
- Что вы тут делаете! рявкнули начальники, оба разом.
- Машина-то из ремонта вышла незаконченной. Сломалась, проклятая.
- Как в голодуху, добавил весельчак кочегар.
**
Движение было сорвано. Пассажирские поезда стояли на станциях. Начальники, с видом победителей, возвращались домой.
Светало.
На запасных путях, около паровозного парка, стояли паровозы специального запаса. Эти машины всегда должны были быть наготове. Однако, они в самом плачевном состоянии. Части от них растащили, тормозные колодки сняли, тут и там зияли отверстия— вывернули болты.
Об этом написал заметку в печатную многотиражку Бугульмы помощник машиниста Исаев.
На-днях Исаева уволили с транспорта. Может быть, и за дело. Может быть, за Исаевым и были кое-какие проступки, но основание, послужившее причиной увольнения Исаева в высшей степени подозрительно.
Не подлог ли тут, говорят рабочие, знающие Исаева как хорошего паровозника. Исаеву пред' явлено обвинение, что, будто бы, он не вышел на работу. Исаев ответил, что у него был день отдыха.
Проходит - два три дня.
На сцену появляется график - табель учета работ и дней отдыха.
В графике, там, где фамилия «Исаев», все замазано, перемазано «сделано»... может быть...
Впрочем, этим делом срочно должна заняться прокуратура.
**
В мастерских работают квалифицированные слесаря паровозники, недавно окончившие профтехшколу. Ребята получают зарплату, как чернорабочие,
В мастерские поступают „служить" родственники бригадиров и мастеров. Люди неквалифицированные. Но им — предпочтение. Таким образом, пристраивает к высоким разрядам своих родственников мастер Штейн.
**
Поезда „зверски” опаздывают. В мастерских ремонт делается безобразно плохо. Бугульминская газета „Колхозник" в каждом номере кричит о безобразиях и головотяпстве на транспорте.
И все-таки никто не принимает мер.
Молчит РКИ, профсоюзные организации, партколлективы. Заметки, помещенные в газете, никем не расследуются.
Кругом царствует тишина...
Ст. Бугульма, С.-Злат. ж. д.
Виктор Малышев.