Неизвестно, чем руководился великий французский писатель, родом румын Панаит Истрати, который после Октябрьских торжеств в СССР, на которых он присутствовал, отправился в сопровождении известного греческого писателя
Н. Казанцакиса в Грецию. Может быть, потому, что в жилах его, как утверждают афинские газеты, течет греческая кровь. Может быть, потому, что некогда Греция, в те отдаленные времена, когда она называлась Элладой, считалась колыбелью западной цивилизации, а в начале 19 века в борьбе за ее свободу погиб знаменитый английский поэт Байрон. Как бы то ни было, 30 декабря Истрати очутился в Афинах. Печать отметила его прибытие статьями, в которых охарактеризовала его как великого писателя и гуманиста. Это, однако, не помешало той же печати спустя несколько дней начать против Истрати жестокую травлю. Причина такой внезапной перемены? Именно то, что Истрати действительно оказался великим писателем и гуманистом.
На другой день по прибытии Истрати в Афины, его посетила делегация М0ПР‘а, которая ознакомила его с тяжелым положением политических ссыльных и заключенных борцов. Одновременно, знаменитый французский писатель Анри Барбюс от имени „Комиссии по защите жертв белого террора на Балканах” обратился к Истрати с просьбой использовать свое пребывание в Греции для защиты политических прав греческого народа.
Первый день нового года Истрати провел в тюрьме Сингру (Афины) среди заключенных в ней политических. В камеры для заключенных его не пустили, и это дало ему повод вспомнить о той свободе, которой он пользовался в этом отношении в СССР. В тюремном дворе он обратился к заключенным с приветственной речью, в которой горячо клеймил белый террор буржуазии и призывал их не падать духом, не поддаваться сомнению и верить в конечное торжество своего дела. На вопрос заключенных, каковы его впечатления из СССР Истрати сказал, что там творится новая чудесная жизнь. Заключенные горячо благодарили Истрати не только как друга, но и как товарища по борьбе. Этого выступления достаточно было, чтобы на следующий день вся пресса, за немногими исключениями, подняла бешеную кампанию против Истрати.
По его адресу посыпались: „подкупленный агент большевизма, неизвестно на какие деньги прибывший сюда”... „писатель босяцких нравов и сам босяк, незнакомый с элементарнейшими правилами приличия, позволяющий себе грубо отзываться о стране, гостеприимством которой пользуется, и вмешиваться в ее внутренние дела”, „непрошеный гость, которому следовало бы поскорее убраться откуда пришел”...
На защиту Истрати выступил орган венизелистов „Эл. Вима”. Газета объявила, что она с удовольствием предоставит свои столбцы знаменитому писателю, нападки на которого не делают чести греческой печати. Действительно, в номере „Эл. Вима” от 12 1 появилась прекрасная статья Истрати „Между Западом, который умирает, и Востоком, который рождается”, статья, в которой в сильных и ярких образах Истрати изображает всю гниль капиталистического мира, противопоставляя ему Советский Союз, где „рождается новый мир, в котором есть место для здоровой жизни для морального существования”.
Нападками печати дело не ограничилось. Ближайшее выступление Истрати вызвало уже вмешательство властей. 11 января Истрати, совместно с Казанцакисом удалось поделиться своими впечатлениями об СССР с несколькими тысячами рабочих и представителей
интеллигенции, которые собрались на лекции, устроенной Педагогическим Обществом.
Речь Истрати представляла сплошной гимн тому великому, что творится в СССР, и произвела глубокое впечатление на собравшихся, несмотря даже на то, что Истрати говорил по-французски и его что там творится речь приходилось переводить. По окончании речи зал запел „Интернационал”. В порыве энтузиазма рабочие подняли Истрати на руки и держали так все время, пока длилось пение. Выйдя на улицу, рабочие продемонстрировали несколько кварталов с возгласами: „Долой белый террор”, „Долой коалиционное правительство”, „Да здравствует Совроссия”.
В результате прокурор постановил возбудить против Истрати, Казанцакиса и Глиноса (председателя Педагогического Общества) дело по обвинению в „нарушении общественной тишины и оскорблении существующего строя”.
Истрати и Казанцакис были вызваны в камеру судебного следователя и подвергнуты допросу. Получив двухдневный срок для дачи об'яснений, Истрати и Казанцакис совместно подали заявление, в котором писали: „Хотя мы ортодоксальные марксисты и признаем марксистский принцип борьбы классов, но, к сожалению, не принадлежим официально к компартии.
Мы просто революционные интеллигенты, гуманисты-проповедники лучшего будущего, которое обеспечит человечеству осуществление равенства и справедливости. Целью устроенной нами лекции было выяснить в свете науки перед народом и интеллигенцией страны ту великую работу, которая творится в России и, по нашему мнению, является зарей лучшего завтрашнего дня. Наша лекция отличалась научной об‘ективностью. Вот почему мы изумляемся тому, что нас обвиняют в оскорблении власти и в публичном нарушении порядка. Наши обвинители характеризуют нас, как ниспровергателей. Это правда. Мы действительно хотим низвергнуть капиталистический строй, который, по нашему убеждению, есть тирания сильных над слабыми, эксплуатация последних первыми”.
Преследования не остановили Истрати, и 15 января он посетил народный санаторий для туберкулезных в Афинах «Сотириа». Свои впечатления от этого посещения Истрати изложил в органе компартии „Ризоспастис”. Вот что он писал: „Сотириа” не имеет даже тех преимуществ, которые мы находим в „Мертвом доме” Достоевского. Он позорное клеймо варварства, лишающее греческую буржуазию права говорить о культуре и ставящее Грецию ниже Румынии... Нет возможности в короткой статье описать виденные ужасы. Спрашиваю только (обращается он к буржуазии), почему не хватает у вас мужества сжечь эти бараки вместе с их обитателями, умирающими в коридорах санатория в атмосфере, пропитанной миазмами уборной, облепленными мухами. Для чего вы разыгрываете комедию лечения этих трупов, что лежат на полу, в то время, как ветер пронизывает насквозь их скелеты? Еще раз спрашиваю вас, не стыдно ли вам показывать перед иностранцами ваши драгоценности, ваши роскошные квартиры, ваши туалеты, зная что в окрестностях Афин есть ужасная „Сотириа", от одного посещения которой человек может сойти с ума. Афины миллионеров, у тебя нет совести”.
После всего этого неудивительно, что правительство и буржуазия весьма недовольны прибытием в Грецию Истрати и ждут не-дождутся, когда он уедет. Шеф жандармов Пецас предложил совету министров выслать Истрати из Греции. Однако, правительство пока на это не решается. Но кампания за высылку не прекратилась.
Один из цалдаристских (право-монархических) депутатов внес на первом же заседании открывшейся сессии парламента запрос, действительно ли совет министров постановил прекратить дело Истрати, и почему мин. внутренних дел не провел в жизнь предложение Пецаса о высылке Истрати...
Чем бы ни закончилась эпопея Истрати в Афинах, одно ясно: буржуазная Греция показала, что она ничем не отличается от остальною „Запада, который умирает”.
Афины 22/1—23 г. А. Капулос.
в то время когда выгоднее было начать заготовки с августа месяца, когда хлеб обходится дешевле, благодаря возможности перебросить хлеб водным путем. Наша кооперация это время проморгала, а частник в этот период сумел сделать значительные заготовки хлеба.
Нужно немедленно взяться за изживание недочетов в хлебозаготовительной работе.
Нужно сплотить все середняцко-бедняцкие слои деревни вокруг партийных и общественных организаций, для успешного выполнения хлебозаготовительного плана.
Нужно создать еще более боевую обстановку в хлебозаготовительной работе в волости, придать ей там еще большую четкость, послать людей в деревню для раз‘яснения крестьянству задач хлебозаготовительной кампании.
Нужно более энергично устранить недостатки в работе хлебозаготовительных органов.
Необходимо усилить нажим на кулака, стремящегося сорвать государственные хлебозаготовки, мероприятия, проводимые сов. властью.
Нужно взяться немедленно за самое энергичное развертывание работы, ибо только это обеспечит успешное выполнение хлебозаготовительного плана.