Краткое содержание предыдущих глав
Профессор Коллинс, после долгих и бесплодных исканий, наконец, создает такой сплав металлов (1007-ой), который делает невидимым всякий предмет, к которому прикасается этот сплав. Приходящий каждое утро для работ по хозяйству профессора портовый рабочий Джэк, решив воспользоваться изумительным открытием, надевает на себя сделанную из сплава вилку, делается невидимым и уходит из дому профессора. Начинаются приключения Джека. Он, делаясь невидимкой, уносит из магазинов новую шляпу, костюм, ботинки, превратившись, по внешности, в важного „джентльмена". Но, утащив ботинки, он впопыхах неправильно одел свою вилку—остались видимыми ноги. Это вызвало большую сенсацию.
Одни ботинки—сами собою, как живые, бежали по улице. Вообразите изумление и суеверный ужас толпы! Недаром почтенная леди упала в обморок! Недаром за ботинками гнались два репортера из „Геральда"! Случай был действительно из ряда вон выходящий. Какая-то старушка на углу улицы воздевала руки к небу и голосила:
- Последние времена пришли! Светопреставление!
А ее приятельница рассказывала подошедшей даме:
- Миссис Джибсон! Из магазина обуви Петерсона убежала пара ботинок. Честное слово, я не лгу! Я сама видела, вот, как сейчас вижу вас! Клянусь, что это правда!
Дама сочувственно кивала головой и кудахтала:
- Ах, это бывает!... Ах, это бывает!
И кто-то кричал во все горло:
- Вон, вон, бегут! Ловят! Поймали!
Но это было не совсем так. Поймать—поймали, но не ботинки, а черного котенка, который перебегал как раз через улицу.
Джек был вне преследования. Он сообразил, что с аппаратом стряслось что-то неладное. Очевидно, он стал действовать хуже, освещая лишь часть его тела. Это взволновало и огорчило Джека, тем более, что сам он, конечно, не смог-бы исправить вилки. Добежав до парка, он прыгнул в кусты, окаймлявшие парк живой изгородью, и внезапно оказался за пределами чьей-либо досягаемости.
Он стал осторожно снимать вилку и, снимая, убедился, что второпях плохо надел ее. Она хлябала. Один из полюсов плохо прилегал к шее, и Джек этого раньше не замечал. Он нацепил вилку, как следует, и убедился, что опять стал невидим весь целиком.
От усталости и пережитого волнения он ослабел и лег на траву. Громадный город гудел рядом, но здесь было тихо и безлюдно Джек размышлял по поводу случившегося. Ему было ясно, что вилка, не игрушка, и что злоупотреблять ею не следует. Необходимо приберегать ее лишь для важных случаев и не таскать ее просто в кармане, откуда она легко может выпасть, что уже и случилось, и откуда ее легко могут выкрасть где-нибудь в толпе или в вагоне. Вообще к ней требовалось особое внимание. Малейшая оплошность, вроде той глупой истории, которая только что произошла с ботинками, и Джек может влопаться в прескверную историю.
* *
Полежав и отдохнув, Джек почувствовал, что он страшно голоден. Он с‘ел весь шоколад и фрукты. Нужно было опять предпринимать рискованные шаги. Ему пришло в голову, что не мешало бы добыть денег. С деньгами все пойдет гладко без излишних осложнений и нежелательной, хотя и забавной, чертовщины. А деньги достать поможет все та же драгоценная вилка. Каким образом? Об этом нужно было подумать. А пока голод так давал себя чувствовать, что Джек поспешил опять на улицу—искать подходящий ресторан.
Он дошел до Мауdon Street, где находится превосходный ресторан „Калифорния”, знакомый Джеку только по вывеске.
Долго было-бы описывать вступление Джека в этот шикарный ресторан и его пребывание там. Это целая феерия в шести актах и бесчисленных картинах. Шесть актов— это шесть обеденных блюд, которые суждено с‘есть Джеку, и которые он успешно с‘едает при помощи своего богатого юношеского аппетита и после возбуждающих событий этого дня... А что касается картин... Его воображение поражено картиной блестящего обеденного зала с лепным потолком, золотыми украшениями, люстрами и декорациями обеденных столов. Далее Джек поражен красными фраками музыкантов, играющих во время обеда на особой эстраде. Джеку кажется, что музыканты завидуют обедающим, и с досады и от голода нарочно как можно хуже пиликают на скрипках и дудят во флейты. Джек вообще не любит музыки. Он признает только военные марши, изрыгаемые громадными медными, блестящими трубами полковых музыкантов, при чем и тут Джеку всего более нравится собственно барабан... А все эти скрипки, флейты и, как там это называется, одна чепуха, пригодная только для расстраивания нервов!
А какие важные и знатные господа здесь обедают! Наверное, принцы, графы и маркизы! Это тоже картина и еще какая! Картина человеческого тщеславия и дамских туалетов. Джек видит здесь совсем близко великолепных пышных дам, настоящих леди, о которых пишут в романах. Они так грациозны и красивы, что у Джека мутится в голове... Одним словом, Джек чувствует себя в каком-то бреду. Его преследует дерзкая мысль: а что, если завязать знакомство с какой-нибудь леди? Погулять с нею по Авеню, зайти в кафе, покутить, побывать в театре?..
Все это, вероятно, вполне осуществимо! Для храбрости Джек требует бутылку вина. Ему хотелось бы шампанского, но он никогда еще не пивал его и не знает, как его пьют. Еще, пожалуй, осрамишься на глазах у этой „важной “ публики!
Конец обеда завершается обычной процедурой: аппарат приставлен к шее, Джек успевший опьянеть, исчез. Закурив сигару, он выходит на улицу, в то время как в ресторанной зале происходит волнение и поиски сбежавшего гостя. Джек уже не видит этой суматохи.
С аппаратом на шее, т. е. невидимый, он стоит у входа в бар. В этот момент вываливаются из бара три студента и лезут прямо на Джека. Лезут совершенно добросовестно, потому что Джек для них невидим, как и для всех остальных людей. Но пьяный Джек вламывается в амбицию. Он уже забыл, что невидим. Он убежден, что студенты хотят оскорбить его и нахально прут на него, именно с этой целью.
- Стоп!—гневно кричит он им:—назад!
Студенты с недоумевающим видом наталкиваются на него и качаются, остановившись на месте.
- Нахалы!—кричит Джек.
- Джимми!—обращается студент к товарищу:—слышишь?
- Не обращай внимания!
- Дураки! Идиоты!
- Джимми! Небывалая вещь; говорящий воздух!
Джек делает энергический жест. Студент продолжает:
- Еще более странная вещь! воздух дерется!
Но тут к студентам присоединяется кое-кто из прохожих, заинтересовавшись странным явлением. Джек так взбешен и зол на студентов, что совершенно не в состоянии вспомнить, что он невидим. Он убежден, что над ним издеваются. Вне себя, он осыпает студентов и остальную публику ругательствами, вертится на месте, и публика с недоумением видит, что перед ней происходит что-то непонятное: какой-то крутящийся вихрь криков, ругательств и незримых толчков. Одни говорят о странном явлении электрического разряда, другие склонны объяснить это проявлением четвертого измерения. Третьи видят здесь явление коллективной галлюцинации. Джек совершенно выходит из себя и с остервенением кидается на студентов. Те в страхе бегут. Подходят два репортера из „Геральда” и торопливо расспрашивают, что случилось, и тут же пишут заметку для газеты.
- Странный день!—говорит один из них.—Давеча, помнишь, эти бегающие ботинки? А сейчас говорящий воздух!
Джек, между тем, уже снова идет по улице. У него кружится голова. Ему душно, не хорошо. Шею сдавливает какой-то железный обруч. Он вспоминает, что это аппарат, и снимает его. И ему становится ясно, что он пьян и наделал глупостей.
- Надо освежиться!—говорит он.
По дороге он случайно останавливается у входа на биржу. Оттуда валит народ. Притиснутый к решетке, Джек видит, как толстые биржевики с портфелями садятся в автомобили и уезжают. Блестящая идея приходит ему в голову. Он быстро надевает аппарат, подходит к элегантному лимузину и садится в него.
Через минуту в автомобиль влезает пузатый краснорожий биржевик и, не замечая Джека, приказывает шоферу ехать. Джек осторожно, стараясь не шевелиться, прижимается в уголок, покачиваясь на мягких кожаных подушках. А сам потихоньку потягивает из под мышки биржевика его портфель.
Эта работа ведется им всю дорогу. Вот, завернули за угол Пятой Авеню—этой улицы нью-йоркских богачей. Вот лимузин останавливается у под‘езда небоскреба.
Портфель мягко падает на подушку. Джек ловко и беззвучно подхватывает его и в одно мгновение спрыгивает на мостовую
Теперь ищите его, поднимайте на ноги всю нотацию, обещайте молодцам бобби тысячные награды—все будет напрасно! Портфель исчез, растаял в воздухе...
(Продолжение следует).