ПРОЦЕСС ПРОМПАРТИИ

ДОПРОС ПОДСУДИМОГО РАМЗИНА

Продолжая допрос Рамзина, суд переходит к выяснению шпионской работы промпартии. Указав, что «инженерный центр» занимался шпионской работой еще до 1928 года, Рамзин рассказывает дальше о шпионской работе на протяжении 1929-30 года.

Экономические сведения шли в адрес Торгпрома через известных лиц иностранной службы в Москве.

По словам Рамзина, торгпрому ежеквартально посылались подроб­ные конъюнктурные сводки, а также экономические записки. Руководили составлением этих сводок Ларичев и Калинников. «Ответственным ре­дактором» был Осадчий. Непосред­ственными составителями сводок были: по экономическим вопросам—Горман, по топливу—Ларичев, по ле­су — Майер, по отдельным поруче­ниям — Сокольский, Белоцерковский и другие. Сводки составлялись по всем отраслям промышленности и отличались от официальных сво­док большой широтой, точностью и, главным образом, освещением цифр.

- Крыленко: «Значит, по существу, эти сводки являлись контрольно­отчетным документом о том, на - сколько хорошо «работает» пром­партия?»

- Конечно, — отвечает Рамзин.

Кроме сводок, промпартия состав­ляла записки и принимала поруче­ния по вопросам обороны. Так, на­пример, — показывает Рамзин, — профессором военно - воздушной академии Стечкиным была состав­лена записка о состоянии техники советской авиации. Записка была написана по требованию г. Р. и предназначалась для французского генерального штаба. Госп. Р. тре­бовал сведений о численности сил военной авиации СССР, но ни один из членов "промпартии такими сведе­ниями не располагал. Через г. К. Ларичеву вместе с Поляком было поручено провести в соответствующих учреждениях вопрос об усилении строительства и подготовки бензинных баз на всем протяжении западной границы и около Ленинграда. Профессору Стечкину тем же г. Р. было поручено проработать вопрос об организации в районе Ленинграда авиабаз. Госп. К. просит Рамзина регулярно сообщать о состоянии и перспективах развития военной промышленности. И Рамзин , Ларичев и прочие, эти приказчики французского генерального штаба, если не всегда выполняли эти поручения, то «прилагали все усилия, чтобы выполнить» (Рамзин).

- Не даром хлеб ели, — замеча­ет тов. Крыленко.

Подсудимый Калинников, допол­няя показания Рамзина, уточняет вопрос о конъюнктурных сводках:

- Сводки были очень полны и но­сили характер не только эконо­мический, но и технико-производственный.

Первые поручения по диверсион­ной работе Рамзин получил еще в октябре 1928 года в Париже при свидании с Жуанвилем и генералом Лукомским.

«Затем основная масса этих по­ручений получалась от г. г. Р. и К., — говорит Рамзин.

- Основная установка была та­кова, — продолжает Рамзин, — что­бы к моменту интервенции вывести из строя ряд важнейших промыш­ленных объектов, но с тем, чтобы их впоследствии было легко восстановить.

Были намечены три отрасли для проведения диверсий: военная про­мышленность, электростанции и же­лезные дороги. В целом ряде пунк­тов уже было приступлено к орга­низации исполнительных групп, но... здесь была раскрыта деятельность промпартии и эти группы «отцве­ли, не успев расцвесть».

И от Торгпрома и от г. Р. шли на­стойчивые требования установить непосредственные вредительские связи в военной промышленности Эти требования также промпартия не успела выполнить, хотя, как при­знает Рамзин, «это уже начинало- выполняться»...

Вечерние заседание 2 декабря

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ КРАСОВСКОГО

МОСКВА, 3. (Т). Вечернее заседа­ние суда начинается допросом сви­детеля Красовского.

Красовский заявляет, что ему бы­ло известно о существовании цент­рального органа инженерных вреди­тельских организаций. По словам Красовского, теоретической осно­вой вредительской деятельности на транспорте явилась исходившая из кругов ЦАИ в 1925 году -«теория и особенно начало 1927 года пока­зали, что «теория кризиса» не оправдывается и что советская власть успешно выходит из затруд­нений. К этому времени и относит­ся начало разговоров об интервен­ции.

По словам Красовского, вернув­шиеся во второй половине 1927 го­да из-за границы Хренников и Рамзим сделали сообщение, что воен­ная интервенция должна учитывать­ся сейчас как факт, имеющий гла­венствующее значение. Хренников и Рамзин заявили, что из переговоров, которые велись между группой бывших владельцев промышленных предприятий в России и правитель­ственными кругами Франции вы­яснилось, что интервенция весьма вероятна. Красовский отчетливо помнит, что в то время указыва­лись военные силы Румынии и Польши как орудие осуществления интервенции, при чем общее руко­водство и финансово-материальное снабжение сосредоточивались в руках Франций. В соответствии с установкой на интервенцию вреди­тельские организации «а транспор­те сосредоточили свое внимание на разрушении хозяйства прифронто­вых железных дорог. В управлени­ях этих дорог находились члены вредительской организации. Вреди­тельство на транспорте, по заявле­нию Красовского, осуществлялось путем понижения показателей про­изводительности паровозов и ваго­нов. Этим достигалось наибольшее омертвление капитала. Характерно, между прочим, что измерители по пятилетнему плану на 1931-32 год установлены в пределах, в которых они достигнуты уже в 1926 году. Вредительская организация на транспорте выдвинула в целях наи­большего омертвления капитала теорию создания «тяжелого тран­спорта», требовавшую многомил­лиардных вложений.

В связи с показаниями Красовско­го, опрашивается Рамзин и Лари­чев. Оба подсудимые показывают, что об основных направлениях вре­дительской деятельности на транспорте они были вполне осведомле­ны.

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ СИРОЦИНСКОГО

Допрошенный судом в качестве свидетеля бывший член техническо­го совета строительного комитета ВСНХ Сироцинский дал ряд показа­ний, относящихся к вредительской деятельности в области строитель­ства и в частности строительства текстильных предприятий.

«Фабрики-дворцы», сторонником строительства которых объявил се­бя в своих показаниях подсудимый Федотов, Сироцинский считает де­лом исключительно вредительским, направленным к удорожанию строи­тельства, к бесцельной трате средств. Так, Сироцинский во вре­дительскую организацию вступил в 1926 году. Вредительство по линии строительной промышленности воз­главлялось группой инженеров, в составе Клевезаля, профессора Куз­нецова, Ноа, Кудрявцева и Штамма. В 1926 году, по словам Сироцинско­го, на квартире Клевезаля состоя­лось совещание вредительской груп­пы, работавшей в строительной промышленности. На совещании с докладом выступил Ноа, только что вернувшийся из-за границы. Ноа в своем докладе подчеркивал, что экономическое давление на Совет­ский союз уже пережило себя, и сейчас в порядке дня стоит воору­женная интервенция. Из сведений, сообщенных Ноа, явствовало, что во главе подготовки интервенции стоит Франция. При этом Сироцин­ский вспоминает, что Ноа утверждал следующее: русская белая эми­грация целиком отдала себя в рас­поряжение французского генераль­ного штаба. Все директивы, исхо­дящих из заграничных эмигрант­ских кругов вредительским органи­зациям внутри СССР, поэтому дол­жны безусловно выполняться и рас­сматриваться как директивы фран­цузского генерального штаба.

По словам Сироцинского, «с опре­деленного периода» все строитель­ное дело на севере Союза и на Чер­номорском побережье было сосре­доточено в ведении вредительского центра. У Клевезаля свидетель слы­шал, что строительство промышлен­ных предприятий на Черноморском побережье увязывается с потребно­стями и интересами интервенцион­ных армий. Промышленные пред­приятия проектируются с таким рас­четом, что при постройке будут воз­водиться площадки для тяжелых орудий интервенционных войск и сооружаться жилые помещения, ко­торые легко приспособить и для размещения в них оккупационных войск и для других военных целей. Развитие же строительного дела на севере, по планам вредителей, пре­дусматривало возможность легкого превращения амбаров лесопильных заводов под ангары для воздушно­го флота интервентов.

Сироцинский приводит далее при­меры чудовищного вредительства в строительстве химических заводов. По его утверждению, одно из круп­нейших химических предприятий строится так, что в случае войны легким диверсионным актом оно может быть выведено из строя. В заключение Сироцинский указывает, что вредительские группы в плано­вых управлениях ряда всесоюзных объединений были связаны - с ЦК промпартии и осуществляли вреди­тельскую работу под его руковод­ством.

По окончании допроса свидетеля Сироцинского, опрашиваются под­судимые Рамзин и Чарновский: из­вестно ли им о вредительской ра­боте Клевезаля, особенно в области приспособления строительства но­вых промышленных предприятий для нужд интервенционной армии. По заявлению Рамзина, он будто бы знал лишь только о том, что Хрен­ников имел связи по вредительской линии со строительным комитетом ВСНХ, но будто бы не был посвя­щен в детали вредительской работы в строительной промышленности. Чарновский сначала заявляет, что он в ЦК промпартии заданий—сно­ситься с Клевезалем по вопросам вредительской деятельности — он ­не получал, но после настойчивых просов обвинения соглашается, что связь с Клевезалем по вреди­тельской линии им осуществлялась.

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ МИХАЛЕНКО

Председатель суда тов. Вышин­ский распоряжается ввести свидете­ля инженера путей сообщения Ми­халенко. Михаленко работал по вредительству в области водного хозяйства!

На вопрос тов. Крыленко он отвечает, что знал о существовании вредительской организации, знал руководителей ее секции водного хозяйства Госплана в лице Кенига и Цейдлера, а также держал контакт с проф. Спарро, работавшим в тех­ническом комитете Наркомзема РСФСР. Именно проф. Спарро и приобщил Михаленко к вредитель­ской организации в водном хозяй­стве. Но в более важные тайные организации Михаленко, по его словам, не был посвящен: ни с кем из членов ЦК партии, сидящих на скамье подсудимых, он не был зна­ком. Еще в 1926 году вредительство в области водного хозяйства, по словам свидетеля, было непосредст­венно поставлено в связь с задача­ми интервенции.

Особенное внимание было напра­влено на мелиорацию заболоченных пространств по границам Советско­го союза с целью облегчения про­хода иностранных войск. В 1929 го­ду будучи связан с вредительской организацией - через праф. Спарро и инженера Ризенкампфа, Михаленко получил ответственное поручение в служебном порядке о производстве мелиорации совершенно непроходи­мой территории на Черноморском побережье. Было указано, что эта территория должна стать ареной военных действий в ближайшее время.

Конкретно, по словам свидетеля Михаленко, имелась в виду высадка в этом месте десанта донских и кубанских казаков, а мелиорация должна была облегчить распростра­нение этого десанта на террито­рии Северного Кавказа.. Однако, трудности этого дела оказались та­ковыми, что Михаленко не смог осу­ществить даже первой стадии дан­ной работы к условленному сроку. В связи с этим приехал специаль­ный инспектор, бывший одновре­менно представителем центрально­го советского учреждения и вреди­тельской организации. Михаленко пришлось уйти со службы. Впрочем, «труды» Михаленко не остались без вознаграждения, и, несмотря на не­удачу, он получил от «инспектора» 3.000 рулей. Вызванный для осве­щения этого факта, подсудимый Рамзин всецело подтверждает его, а также и то, что эта «мелиорация» производилась с ведома ЦК пром­партии.

Эта операция не была изолиро­ванной, так как вредительство по линии водного хозяйства было на­лажено еще в период деятельности инженерного центра и проводилось через различные организации. Во­обще вредительская организация водников находилась в связи как с промпартией, так и с другой контр­революционной организацией—ТКП. Эта организация уже имела свои налаженные заграничные связи че­рез Ризенкампфа и, таким образом, получилось как бы суммирование различных мероприятий по подго­товке интервенции, предпринятых единым заграничным центром в разных областях. Уже известный г. Р. специально интересовался вопросом осушения намеченной для дессанта местности и при свидании с Рамзиным просил организовать в срочном порядке возможную про­верку проведения этого мероприя­тия, а также и помощь ему.

Подсудимые Ларичев и Калинни­ков подтверждают, что в качестве членов ПК промпартии они знали об этом мероприятии. При этом, по показанию Рамзина, выясняется, что проверка осуществления этого дела была поручена Осадчему.

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ ЦЕЙДЛЕРА

Последним на вечернем заседании 2 декабря допрашивался в качестве свидетеля бывший зам. председате­ля секции водного хозяйства Гос­плана СССР Цейдлер. Он был во­влечен во вредительскую организа­цию инженером Ризенкампфом. Из ответов Цейдлера на вопросы Кры­ленко видно, что и он был в курсе интервенционистских заданий промпартии. Цейдлер подтверждает по­казания свидетеля Михаленко, что «на западе, востоке и на юге наме­чались и отчасти производились мелиоративные работы со специаль­ной целью облегчить продвижение неприятельских войск. Кроме того, группа инспекции водного хозяй­ства

составляла вредительские пла­ны по орошению хлопковых полей и проводила другие вредительские мероприятия, чтобы снизить уро­жай хлопка и омертвить большие капиталы путем закладки их в сложные ирригационные сооруже­ния. На вопрос государственного обвинителя, получал ли свидетель материальное вознаграждение за свои «труды», Цейдлер отвечает, что «вредил бесплатно».

Следующее заседание специального присутствия Верхсуда назна­чено на сегодня в 11 часов.