Что такое интеллигенция? Слово «интеллигенция» может пониматься двояко: как термин социально-экономический, и как термин социально-этический. В первом смысле интеллигент — это человек, работающий по преимуществу нервномозговым трудом (в отличие от людей, работающих по преимуществу трудом мускульным) и живущим на проистекаю-щие отсюда заработки. Во втором смысле это та часть экономической прослойки интеллигенции, которая считает себя и в значительной мере почитается другими за интеллектуально, культурно-руководя- ' щую часть населения данной страны.
Как с первой, так и со второй точки зрения, интеллигенцию невозможно признать классом. Экономически интеллигенция распадается на множество групп. Вверху она переходит в буржуазию, так как огромные заработки (крупных инже-неров, знаменитых врачей, прославленных артистов и т. д.) дают ей полную возможность делать сбережения, покупать всякого рюда акции и т. д., а внизу она соприкасается с пролетариатом и носит специфическое название интеллигентного пролетариата. С точки зрения идеологической, интеллигенция в широком смысле слова принадлежит^либо к группам, поддерживающим господствующие классы, либо к аполитическим, обывательским группам, либо к группам, настроенным анархо-индивидуалистически.
Что же касается мыслящей части интел-лигенции, то ведь к ней приходится, волей-неволей, причислить тех крупных идеологов, которых привлекает к себе на службу, покупая — или подчиняя себе, — господствующий класс. Такие люди в буржуазном обществе играют, конечно, реакционную роль. Они обыкновенно пытаются под всевозможными масками и всевозможными способами доказать закономерность права господствующих классов на роскошь и излишества и, уж, конечно, их высшее право на руководство обществом. Для этого все средства хороши, одни из этих идеологов пользуются аргументами религии, другие кокетничают с наукой, с прогрессом и т. д.
Та. часть идеологически мыслящей,интеллектуально или художественно руководящей интеляигенции, которая не поддается влиянию господствующего класса, либо старается выражать (понимая или не понимая) интересы мелкой буржуазии и примыкает ко всякого рода радикально демократическим, эсеровским, анархическим течениям и т. д. (иногда увлекаясь чистым идеализмом с мистическим или фантастическим привкусом), либо, по мере выявления силы подлинно передового класса пролетариата, примыкает к нему и оказывает ему в его социальном росте, зачастую огромные услуги, как это в свое время осветил и доказал Ленин. Однако, примыкая к рабочему классу, интелли-генция отнюдь не является надежным и навсегда связанным с этим классом союз-ником, по крайней мере в своей массе. Классическим примером измены интелли-генции рабочему классу при сохранении внешней, мнимо революционной фразео-логии, является русский меньшевизм, дающий ключ к пониманию процессов перерождения некогда революционной и марксистской социал-демократии в тот социал-фашизм, который «процветает» те-перь в правительствах некоторых западно-европейских стран и во II Интернационале. Лишь сравнительно небольшая часть интеллигенции полностью примыкает к пролетариату, как бы усыновляется им и играет весьма существенную роль в процессе перерастания пролетариата из «класса других», как выражается Маркс, в «класс для себя», т. е. в класс, исполненный самосознания, организованный и становящийся великой силой для разру-шения капитализма и создания социализма.
Интеллигенты-большевики в дореволю-ционной России и соответствующие им сравнительно небольшие группы ин-теллигентов в Европе, Америке и на Востоке были очень немногочисленны и являлись в интеллигентской массе почти что белыми воронами, как говорил в свое время Бебель.
Дело значительно изменилось в нашей стране после установления диктатуры пролетариата. Первоначально все те деления интеллигенции, о которых мы говорили выше, выступили в своей непривлекательной наготе. Консервативная, монархическая или просто буржуазно-мыслящая часть интеллигенции приняла новую революцию в штыки; сыновья дрались на баррикадах против рабочих, а отцы проклинали революцию, потом шипели, потом вредительствовали или этому вредительству попустительствовали. Очень и очень немногие из людей этого типа нашли путь к действительному пониманию великого преображения, происшедшего на их глазах. Труппы обывательские остались обывательскими, брюзжали, сплетничали, выставили лозунг: «за собачью плату — собачья и работа», но они выделили также из своей среды и известное количе. ство наиболее опасных врагов, и известное, постепенно все растущее количество людей, которые под влиянием раскаленной социалистической атмосферы, видя перед собой открывающиеся великолепные дали, вовлекаясь В поток энергии, порожденной революцией, Меняли свои вехи. Иногда этилюди, участвовавшие в революционном строительстве, останавливались на позициях весьма двусмысленных и скоро переставали двигаться рядом с революцией в качестве ее попутчиков; иногда же, увлекаемые дальше и перерождаемые жизнью в духе новых времен, новых мыслей, новых действий,новых созидающих форм жизни, они прочно связывади свою судьбу с судьбами этого строительства.
Политическая интеллигенция,эсеровского, меньшевистского или анархического толка,сначала, оказалась целиком враждебной пролетарской революции и сейчас, конечно, как партии, они остаются самыми вредными и самыми злостными ее врагами. Первоначальный откол левых эсеров и их попытка организации длительного союза с пролетариатом кончилась, как известно, плачевно. Это не мешает тому, что известная часть людей, принадлежащих к этим организациям, перешла к пролетариату, либо в качестве беспартийных его сотрудников, либо даже в качестве членов коммунистической партии.
Было бы, конечно, чрезвычайно неосторожным и даже нелепым заявить, что всякий выходец из чужой партии уже тем самым является подозрительным коммунистом. Мы знаем блестящие примеры,Доказывающие противное. Но было бы смешно также отрицать, что, стремясь, сохранить стальную выдержанность основных своих когорт, партия, так сказать, в порядке статистическом, никогда не упустит их учета, как выходцев из других партий, и как массовая партия всегда будет считать их в среднем не столь надежными, как старых большевиков или как тех своих членов, которые вошли в нее прямо из рядов беспартийного пролетариата.
Чем дальше идет процесс развития, тем более заметен распад интеллигенции на три группы. К самой далекой приходится отнести открытых врагов (они находятся либо за границей, либо в нашей стране, в соответственных местах, где они изоли-рованы и обезопасены), и скрытых врагов, которых, однако, удается открыть по делам их; ворчливых недоброжелателей или упорно равнодушных людей, не верящих в выполнимость нащих планов и вовсе не желающих выполнения их. Из •этой группы, в которой, как видит читатель, есть тоже разные оттенки, получаем мы как удары вредительского, остро контрреволюционного характера, так и ту волну бюрократизма, волокиты, равнодушия, которая все еще является путами на ногах нашей страны.
Ко второму лагерю относятся люди колеблющиеся, более или менее бесформенные. Эта категория — не безнадежная. Продолжающееся энергичное давление на них выдвигает из их среды довольно большое количество разнокалиберных попутчиков разной степени полезности. Тут мы имеем как бы целый пучок, целую серию социальных типов: одни еще совсем не дифференцировались и стоят на уровне аполитического обывательства, другие являются просто добросовестными работниками за советское' жалованье, третьи в известной мере н&м сочувствуют, но не очень веря* в наши силы, четвертые идут и работают вместе с нами, но им не нравится очень многое и, между прочим, недостаточные права , предоставленные самой интеллигенции, пятые полностью принимают генеральную линию партии и, колеблясь иногда по отдельным вопросам, являются все же действительными на.шими союзниками, шестые могут быть подлинными коммунистами без партбилета в кармане.
На всю эту публику приходится воздействовать определенным образом, и так как она не отгорожена никакой внешней, бросающейся в глаза границей от правых элементов, то было бы странно, если бы мы признали правильными жалобы на недоверие к интеллигенции, на Недостаточный учет ее полезности и т. д. Это — неверно. Учет полезности произво-дится полностью и недоверие совсем ис-чезло бы, если бы процесс самоотмежевания действительно близких нам элементов от чуждых и враждебных действительно произошел с достаточной энергией. Один выдающийся ученый на диспуте «Наука и политика» в Ленинградие сказал: «Правительство не должно смешивать нас с правыми» — на что я (как мне кажется, вполне резонно) ответил: »Для того, чтобы правительство не смешивало вас с правыми, вам не следует с ними смешиваться».
Последняя категория второй колеблющейся части, которую мы назвали бы подлинными коммунистами без партбилетов, в большой мере может быть отнесена к третьей категории, к категории ин-теллигенции, являющейся частью пролетарской армии. Все зависит тут от нюансов. Порой мы встречаем тут всякого рода фронду, которая, будь эти люди в партии, наверно повела бы их к тому или другому «уклону». Но есть, конечно, и такие, которые, не будь тех или других внешних препятствий к вхождению в партию, были бы полноценными ее членами. Таких приходится признать принадлежащими к третьей категории интеллигенции.
К ней же, этой третьей категории, т. е. в сущности говоря, к быстро формирующимся отрядам интеллигенции самого пролетариата надо отнести новую интеллигенцию, — разумеется, в ее лучшей части, так как не нужно забывать, что и новая наша интеллигенция не лишена известной примеси и что даже так называемое пролетарское студенчество не должно нами приниматься , как какой-то безукоризненный блок. Но, разумеется, эта интеллигенция, вырабатываемая органами нашего государства,берущими наиболее пригодный для этого в стране материал, является результатом устремления пролетариата и примыкающих к нему бедняцких и середняцких групп крестьян-ства создать свою собственную, социа-листическую интеллигенцию. Значительная часть ее партийна, или принадлежит к комсомолу, некоторая часть ее, состоящая из беспартийных энтузиастов, как их в последнее время, часто стали называть, является так же, как вышеупомянутые выходцы из старой интеллигенци, «прямыми коммунистами без партбилета», существенным элементом пролетарской интеллигенции.
Эта категория, разумеется, тоже не вечна. Мы идем и в последнее время быстрыми шагами идем к такому строю, который уничтожит разницу между интеллигентом и рабочим; т. е. между людьми, по преимуществу трудящимися нервномозговой системой, и людьми, трудящимися по преимуществу мускулами. С падением этого разделения труда уничтожится и самая категория интеллигенции. К этому же времени уничтожатся и другие классовые категории и остатки их (по крайней мере в нашей стране). Тогда все люди будут и рабочими и интеллигентами. Эта великая цель, тесно связанная со всеми другими сторонами социалистического строя, за который мы боремся и который создаем, Может быть достигнута только огромным напряжением сил.
В наше время, когда новая интеллигенция еще не очень многочисленна и, разумеется, очень молода, обойтись без старой интеллигенции мы, конечно не можем* Пролетариат радостно приветствует ту часть интеллигенции, которая становится его безусловным союзником. Но он радушно опирается также на помощь попутчиков, Он выправляет, подчас сурово, тех из этой группы, которые сползают в сторону и Связь которых с пролетариатом начинает слабеть. Он старается по возможности извлечь пользу из интеллигентски-обывательской массы, поскольку она способна на тот или иной полезный труд. Но он с сожалением и некоторой долей презрения смотрит на всякий неприкрашенный или разукрашенный и претенциозный аполитизм обывателей. Он старается спасти из этого болота тех, кого возможно.
Наконец, пролетариат, следуя указанию Ленина, старается привлечь к работе даже враждебно настроенных лиц, пока они не проявляют своей враждебности в преступных действиях,—конечно, в том случае, если они являются крупными спе-циалистами в той или другой области, и достаточно сильно контролируя их. По отношению к таким невольным нашим союзникам необходимо постоянное напоми-нание, что они у нас на замечании, если искрываются под той или другой маской. Нужно, чтобы они постоянно чувствовавали над собой руку пролетариата, которая служит интеллигентам, честно работающим, крепкой и дружеской поддержкой, но является тяжелой и безжалостной, когда опускается на голову врага.
Академик А.Луначарский.