В селе Малмыже, Мамадышской волости, в январе 1930 года организовался колхоз, а в феврале приехал рабочий с завода № 40 имени Ленина тов. Патрикеев Борис, о котором уже писала «Красная Татария», как о хорошем организаторе. Беднота увидела в лице Патрикеева своего заступника и стала к нему приближаться все больше. Вскоре уже Патрикеев там имел авторитет. Только кулак да подкулачник его ненавидели. Они везде и всюду шипели:
— Один нахлебник явился, а там где один, еще отряд приедет. Вот увидите, оголят ваш колхоз. Гоните его в шею, пока не поздно.
Но беднота этому не верила. Работа шла и идет сейчас. Несмотря на то, что кругом из колхозов вышли почти все крестьяне, в Малмыже вокруг Патрикеева укрепился колхоз в 30 хозяйств. Сейчас окончательно завершают подготовку к севу. Но плохи у тов. Патрикеева отношения с волкомом и ви- ком. Приедет к ним за указаниями, за получением толковых раз’яснений и справок, а всегда уезжает' ни с чем.
Ни волком, ни вик указаний не дают. — Там на месте виднее, работай, знай, и все... — так обыкновенно провожает Патрикеева кантуполномоченный Беляев. Патрикеев терпел.
На мартовской конференции волупол- номоченных он не вытерпел и рассказал о невозможности работать так дальше.
Требовал серьезного подхода каждого уполномоченного к делу. Самокритика, так самокритика.
Однако, это не понравилось Беляеву и волкому. После этого на каждом шагу Патрикеева попрекают:
— Опять, наверное, скажешь на конференции про руководство, на это ты — мастер.
В таких условиях работать очень трудно.
Патрикеев, сидя в комнате волкома, по совести сознался, что ему дольше терпеть нет никакой возможности. Очень плохо также с товароснабжением. Дают столько, сколько не членам кооперации. Правление на заявления не обращает внимание.
— Дай помощь — обратился он ко мне. Мих. Черноземный.