НА КОЖЗАВОДЕ КУРСАНТЫ ДЕЛАЮТ ПУСТЯКОВУЮ РАБОТУ. НА ТЕКСТИЛЬНОИ—С ОКТЯБРЯ ИДУТ РАЗГОВОРЫ ОБ ОРГАНИЗАЦИИ КУРСОВ, НО ДО СИХ ПОР НЕ СДЕЛАНО НИЧЕГО РЕАЛЬНОГО.—МЫ ТРЕБУЕМ СРОЧНО ОБСЛЕДОВАТЬ СОСТОЯНИЕ ПОДГОТОВКИ РАБОЧИХ- ТАТАР И ПРИВЛЕЧЬ К ОТВЕТСТВЕННОСТИ ВИНОВНЫХ В СРЫВЕ ЭТОГО ВАЖНЕЙШЕГО ДЕЛА.
Производственные курсы по квалификации рабочих-татар организовать оказалось нелегко. Помимо того, что нужно было выкраивать на это дело значительные суммы, потребовалась увязка учебы с производством. Нужно было набрать рабочих, которые согласились бы после полного рабочего дня отдавать по 3—4 часа теоретическим занятиям. Наконец, во весь рост стала задача мобилизовать пролетарскую общественность вокруг важнейшего мероприятия по созданию квалифицированных кадров татарского пролетариата и дать отпор враждебным настроениям и шовинистской великодержавной агитации, возникшим в связи с организацией курсов. С той или иной степенью удовлетворительности эта работа проделана. На ряде предприятий курсы по квалификации рабочих-татар организованы и уже функционируют. Однако, нынешнее их состояние внушает серьезное опасение за успешность работы и качество квалификации обучающихся на курсах. «Подписано и с плеч долой». На кожзаводе им. Ленина на курсах учатся 38 рабочих, из них восемь женщин. Бее они взяты с тяжелых и неквалифицированных работ Большинство пришло из зольного отделения. Рабочие отлично учитывали, какие трудности им придется испытать в течение б месяцев, прежде чем они получат квалификацию. Они думали о том, насколько успешно будут воспринимать теорию после нормального рабочего дня на незнакомой, а от этого особенно трудной работе. Но никто не предполагал, что придется нервничать и тратить силы на борьбу с неорганизованностью и возмутительнейшей расхлябанностью системе обучения. А получилось именно так. Курсантов распределили по цехам в зависимости от той специальности, которую они должны изучать, и о них совершенно забыли. Уже прошло 3 месяца с момента организации курсов, но никто из администрации завода, даже завкурсами, пе заглянули в цеха, что-бы узнать, как идет практическая выучка курсантов. Когда я стоял в шорном отделении и беседовал с девушкой-татаркой, учащейся на курсах, меня поразило то спокойствие, с которым она рассказывала мне о возмутительнейших фактах: — Нам уже и жаловаться надоело! Не помогает. Я и еще одна на-днях думаем уходить на старую работу. Мне стыдно и за | себя и за курсы перед рабочими завода. Когда я окончу курсы, с меня вправе потребовать хорошую работу. Но что я могу дать, если уже прошло три месяца, а я не только работать,— не умею даже ножик поточить. Когда девушки впервые пришли в шорный цех, на них никто из цеховой администрации не обратил внимания. Стояли одетые посреди цеха до тех пор, пока сами рабочие не разыскали им свободные места у столов. Рабочие же дали им в руки ножи, разъяснили, как их держать и сказали: — Чтоб без дела не слоняться, нате, режьте по намеченному следу кожу. И девушки третий месяц режут. Когда тупится нож, они долго присматриваются к ловким движениям рабочих, точащих свои ножи, а затем неумело возят бруском до тех пор, пока кто-нибудь из товарищей не подойдет и не поможет. в Однажды в разговоре между собою девушки решили, что не мешало бы перейти на выделку коробочек. И их положение было настолько безнадзорно, что когда они отложили прежнюю работу и стали из лоскута нарезать специальные коробочки, никто из администрации не обратил на это внимания. А рабочие, которым не хватало в работе коробочек, стали давать заказы: — Нарежьте мне 300. — Мне—две сотни. Сейчас девушки режут коробочки... По теории курсанты проходят предмет «сырье и его пороки», но в цеху они совершенно не могут разобраться в товаре. Когда одна работница подошла к зав. шорным цехом Ковалеву и попросила, чтобы он разъяснил, как распознавать лоскут, он безразлично ответил: — Ну вот, в лесу—и пе найти дров... ** В такое положение попало большинство курсантов на кожзаводе имени Ленина. Бее жалуются на неувязку между теорией и практикой: — Инструктора и мастера не обращают на нас внимания. — По 2 месяца сидим на одном процессе. Так получилось потому, что администрация, открывая курсы, легкомысленно отнеслась к вопросам производственной практики. Были однажды попытки собрать инструкторов, прикрепленных к курсантам, но вместо серьезного инструктивно - педагогического совещания, оно превратилось в общую агитку: мол нужно помочь, нужно усилить внимание... Разрыв между теорией и производственной практикой неуклонно ширится день ото дня, отрицательно отражаясь на качестве подготовки рабочих... Поэтому нужно сейчас же на примере кожзавода ударить тревогу и поставить перед ТСПС и ТСНХ вопрос об экстренном и детальном обследовании всех производственных курсов по квалификации татар. Это тем более необходимо, что и в ряде других мест дело обстоит не лучше. На текстильной ф-ке курсы должны быть организованы еще в октябре. Но сейчас январь, а ничего не сделано. Набор на курсы еще не произведен и даже не начинался. Еще не приступали к подбору преподавателей, несмотря на большую трудность обеспечить преподавание на татарском языке. Инструктора, намеченные для руководства курсантами в' цехах, курсовую программу не прорабатывали. Об этом никто даже не подумал. 15 января—так по крайней мере предполагают на фабрике—курсы должны начать работу. Эти сроки внушают большое сомнение уже по одному тому, что курсы не обеспечены помещением. Администрация рассчитывает на помещение школы ФЗУ. Но когда мы задали вопрос о том, не будет ли затруднений с предстоящим январским набором в ФЗУ, нам после некоторого колебания ответили: Думаем, что затруднений на первое время не будет, потому что это только называется январским набором... Б январе у нас с набором в школу ФЗУ ничего не выйдет. Мы бьем тревогу! На важном участке социалистического строительства в условиях национальной республики—неблагополучно. Подготовка новых квалифицированных кадров татарского пролетариата—под угрозой. Спартак