Написана рабкорами, проверявшими ночную работу ст. Юдино.
Ставится уже четвертый раз под громовые аплодисменты рвачей, лодырей и прогульщиков.
Действующие лица — отсутствуют.
— Бездействующие — в полном составе.
События развертываются в три часа яочи на станционных путях, в паровозном парке и дежурных комнатах в то время, когда весь транспорт борется за выполнение пятилетки.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Около будки стрелочника Титова неожиданно кукарекнул петух.
ТИТОВ выглядывает в. окошечко и кричит:
— Брысь, окаянный, не мешай подымать производительность и снижать себестоимость.
ПЕТУХ отходит.
ТИТОВ (говорит по телефону станционной администрации).—Братишки! Сижу и скучаю, около меня невдалеке сидит на лавочке сторожиха. Хорошая баба (смотрит в окно). Ладная (кашляет). На ять...
ЛУНА случайно выглядывает из-за тучи и, как. бы испугавшись грязных, незапертых, нечищенных стрелок и «ударных» разговоров Титова, снова смывается.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
В четвертом часу ночи, в кабинете по- Нощника начальника станции гуляют ветер и крысы.
МИТИНГ КРЫС
ПЕРВАЯ.—Товарищи! Здесь всюду разбросаны бумаги, документы, штемпеля и печати.
ВТОРАЯ. — И двери не закрыты.
ТРЕТЬЯ. — И окна открыты.
ВЕТЕР проникает в стол начальника.
В разговор вступают БУМАГИ, они шет лестят:
— Товарищи люди! В нас — многое. Мы можем рассказать о простоях вагонов, об опозданиях поездов. Мы — без присмотра. Никто нас не видит. Валяемся, где попало...
ПУТЕВЫЕ ЖУРНАЛЫ, ШТАМПЫ И ПЕЧАТИ единогласно заявляют.
— Напрасно начальники думают, что мы ничто, напрасно бросают нас и дают всем, кто ни войдет в комнату.
В кабинет входят рабкоры-налетчики.
Бумаги молчат, крысы разбегаются и только один маршрут на вагон Л® 851668 остается на столе.
Какой вагон—никто не знает. Крысы с людьми не говорят, а в раскрытые окна слышится чей-то бред:
— Накануне осенних перевозок... Хрр... Мы должны, мы клянемся, бьем себя в грудь...
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Депо. Канавы грязноваты, но есть полная гарантия не захлебнуться по горлышко. Те, кто должен чистить их — стоят у печки и в ударном порядке допекают картошку.
По депо проходит бригадир смены и, обращаясь к ним, говорит:
БРИГАДИР. — Что же это вы, братцы, стоите, вы хоть бы от нечего делать огнем энтузиазма горели, или, к примеру сказать, вызывали друг друга на соревнование!
СЛЕСАРЬ (подходит к бригадиру). — Нам что делать? В ударном порядке всю данную работу закончили.
БРИГАДИР. — Идите скоблить!
СЛЕСАРЯ. — Что же, скоблить так скоблить, только ведь это, милый человек, все впустую, это накладной расход, удар по производству. (Уходит).
В депо вкатывается паровоз № 5311 больной и усталый.
ПАРОВОЗ,—Эти ударники загонят меня в гроб! Эта работа ночных людей, клянусь вам, пропадает впустую! Вот послушайте, что говорят машинные части!
ПАЛЕЦ ПАРОВОЗНОЙ ОСИ (звенит). Меня пилят всю ночь двое людей, одним драчевым напильником. Пилят для того, чтобы сгладить изрубленные части.Но разве вылечишь меня этим, разве не говорили юдинцам специалисты, что это пустая и бесполезная работа?
СЛЕСАРЯ.—Сами знаем, что зря работаем.
БРИГАДИР.—Не волнуйте вы меня, не пущайте самокритику в ночное время. На это день есть...
СЛЕСАРЯ.—В договоре мы обязывались.
БРИГАДИР. — Договор — это бумага.
НАЛЕТЧИКИ—Ночной ремонт делается недопустимо плохо. Паровоз № 710 вышел из мастерских на станцию, но вынужден был вернуться обратно. Отменили отправку одного поезда. Причина— не было паровоза. Ночные люди, сонные бюрократы, имеют способность терять не только головы, но и целые паровозы. Значится но документам, что в депо есть на ремонте паровоз Кг 2192. Искали мы его в депо, искали на под’ездных путях, так и не нашли.
ПАРОВОЗЫ.—Мы поставлены в скверные условия, наши части требуют!...
ПЕРВЫЙ ГОЛОС (за сценой).—Товарищи, сотрем с лица земли гидру империализма, докажем, что мы клянемся на самом деле...
ВТОРОЙ ГОЛОС. — Опять докладчики разоряются... Эх!..
Ночь. Тревожно гудят паровозы...'
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Около депо. Та же ночь. Голос начальника станции:
— Дорогие товарищи, мы теперь не те, что были давеча, мы теперь пятилетку в три года гоним, мы теперь, одним словом, будем снабжать вас и инструментом, и материалом...
РАБОЧИЕ.—Урра! Да здравствует сознательное отношение к ударникам!
РВАЧ.— Орите, орите, все равно наша возьмет.
ПРОГУЛЬЩИК. — Правильно!
ЛОДЫРЬ. — Закуривай, братцы!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Иинструментальная. Сонный инструментальщик ходит из угла в угол, бормочет:
— Скучно жить в этакой вот дыре, ни тебе развернуться, ни соревноваться. Перевели бы хоть, штоли.
После речи инструментальщика гаечные ключи, сверла, метчики, клубики, молотки и кувалды организуют ночную вылазку, т. е. срываются со стен и начинают греметь.
— Караул! Спасите нас, мы погибаем в грязи, мы ржавеем и нас так немного!
ЖЕЛЕЗНАЯ КУВАЛДА.—На все мастерские я одна - одинешенька. Меня все слесаря любят, из-за меня, извините за выражение, они передрались даже.
АМЕРИКАНСКИЕ СВЕРЛА.—Оботрите нас, мы ржавеем!
СЛЕСАРЬ (вбегает в инструментальную). —Товарищи, опаздывает поезд, нужно срочно дать паровоз, дайте мне метчик на 7 дюйма.
ИНСТРУМЕНТАЛЬЩИК. — Нет у нас!
СЛЕСАРЬ (растерянно).—Так как же?
ГОЛОС (за сценой). Принимая во внимание об’ективные обстоятельства... поезда опаздывают...
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Станция. По рельсам ходит помощник машиниста Ильин.
ИЛЬИН. — Полное наведение тени на ударников, этак и звание потерять можно, ни единой собаки не видно. Два часа я хожу и ищу по Юдино свой паровоз. А рабочее время бежит. Работать надо.
Извиняюсь! Что же я убиваюсь? Надо пример брать со старших, с опытных. Вот, недавно приехал на станцию Арск на паровозе машинист Стратилатов. Вышел на станцию, тихонько - легонько и шаг за шагом дошел до города. В городе, как есть он ударник, не подкачал и по пьяной части. Напился. Пришел к поезду через шесть часов, а поезд стоял... Вот это — ударник!..
**
Собственно говоря на этом можно бы и закончить незаконченную нашу пьесу. Однако, надо добавить, что налет проводился рабкорами в историческую ночь— утром мастерские перешли на семичасовой рабочий день. Велась ли к семичасов- ке подготовка, занимались ли укреплением трудовой дисциплины в Юдине?
Утром, как всегда гудели гудки, после утра, как всегда наступал день, потом вечер, и вечером то же, как всегда, проявлялись ударные темпы, кричал петух, звонил телефон и кто-то роптал:
— Ах, зачем эта ночь, налет и все прочее...
С противоположной стороны от мастерских ветер вместе с коксовой пылью и гарью доносил «до сведения» юдинских организаций слова нештатных ораторов:
— Дорогие товарищи, и што же это вы лбы греете, картошку печете, «скоблите», головотяпствуете, вы хоть бы от нечего делать энтузиазмом горела»
Виктор Малышев.