16 февраля 1922 года известный американский ученый Штейнмец сидел у себя в кабинете - лаборатории и писал письмо в Советскую Россию.
Над профессором смеялись его коллеги. Затею профессора считали чудачеством, проявлением одной из многих странностей, присущих величайшим умам. Но его затее никто не смел препятствовать и письмо, адресованное Владимиру Ильичу Ленину, дошло по назначению.
В Советскую Россию, уже выздоравливающую от сыпняка, но еще не освободившуюся от тяжелых и застойных карболовых запахов дезинфекции, в страну, сбросившую мертвящие об’ятия навязанных фронтов, но еще исковерканную, с разрушенными вокзалами и взорванными мостами, в эту обессиленную голодом страну пришло удивительное письмо ученого Штейнмеца.
«Дорогой господин Ленин, — писал великий мастер электротехники величайшему мастеру революции, — пользуюсь возвращением господина Лосева в Россию, чтобы выразить вам свое восхищение удивительной работой, направленной к социальному и экономическому возрождению, работой, которую Россия выполняет при таких тяжелых условиях. Я желаю вам полнейшего успеха и питаю полное доверие, что вы этого успеха добьетесь. В самом деле, громадное дело, начатое Россией, должно увенчаться успехом, так как нельзя допустить, чтобы вы потерпели поражение...
— Я буду очень рад, если в области технической и, в частности, в области электризации сумею по мере своих сил помочь России как указаниями, так и советами.
Преданный вам К. Штейнмец».
Ученый долго раздумывал над ленинской формулой: «социализм—советская власть плюс электрификация». И его, как ученого, захватила не только дерзкая смелость большевизма пронизать темную с соломенными крышами страну мощью электричества, но и историческая неизбежность пути, на который стала молодая республика.
Штейнмец, сидя в своей лаборатории, поставлявшей открытия и изобретения капиталистическому производству, чувствовал уже гнилостные запахи умирающего капитализма. Он прекрасно знал цену той роли, какую играет наука в капиталистическом обществе, когда нередко изумительные открытия человеческого ума «попридерживались» до поры до времени, как акции на бирже.
**
Штейнмец умер.
Если бы он был жив, вне всякого сомнения, он посетил бы Советский союз, чтобы воочию убедиться, что был прав 8 лет тому назад, написав Ленину: «Нельзя допустить, чтобы вы потерпели поражение».
Штейнмец посетил бы наши узловые пункты, электрификации, увидел бы Турксиб, строительство Тракторостроя и стройные контуры мощных социалистических предприятий.
И наверное, Штейнмец не пропустил бы Казани в знаменательные дни 125- летнего юбилея Казанского университета; здесь он реально ощутил бы кинетическую энергию борьбы за пятилетку
социалистического труда и революционной науки.
На наши достижения иногда нелишне посмотреть глазами постороннего на- Олюдателя. Тогда во весь рост во всем величии, во всех мельчайших деталях встанет перед нами картина бурных и невиданных темпов.
На университетский праздник приехали иностранные гости — ученые. Они ходили по кабинетам и лабораториям, удивлялись богатству препаратов анатомического института, поражались той заботливости, которой окружает пролета* риат свои учебные заведения. Но всего этого хватало лишь настолько, чтобы аккуратно заносить в блок-ноты путевые ипечя-г-.-—— - юбилее и университете. Но как изменились гости, когда они столкнулись с массой, когда многотысячными толпами трудящиеся праздновали союз труда и науки!
Там, за границей, желтые газеты пишут, что в Советском союзе профессоров заставляют читать студентам лекции
«одетыми - ------------------ мантии»... Здесь
иностранные гости увидели волнующие картины.
Штейнмец, восхищенный смелым размахом Гоэлро, протянул нам в 1922 году через океан руку научной помощи. Иностранные гости на юбилейных торжествах Казанского университета в 1930 году — поставленные лицом к лицу с массами, добывающими науку для осуществления более великих, чем Гоэлро, планов, с массами, уже успешно осуществляющими эти великие планы,-—поняли то, чего никак нельзя было понять, глядя на строгий порядок кабинетов и лабораторий.
И путевые блок - ноты были отставлены в сторону. Рабочая масса приветствовала иностранных представителей науки, а они, в свою очередь, говорила массе.
На торжественном заседании, посвященном 125-летию Казанского университета, профессор из Швейцарии Висс начал свою речь именем Ленина.
«Каждый, кому посчастливилось собственными глазами увидеть Советский союз, расскажет о новом строительстве во всех областях. Те дни, которые я провел на вашей территории, являются одними из наиболее ярких в моей жизни. Я не могу перечислить всего того, что произвело на меня неотразимое впечатление. Одно лишь я хочу сказать, — я рад видеть, что одновременно с героическими усилиями, которые проявляет ваш народ для выполнения пятилетнего плана хозяйственного и культурного строительства, делается все возможное для обучения и всестороннего развития молодежи и студенчества и для поднятия культурного уровня страны».
«Сегодня я прочел на ваших лицах, молодые товарищи и коллеги, что вы отдаете все силы, чтобы оправдать возлагаемые на вас надежды, как на творцов нового быта. И тогда сбудутся слова „Ех опеШе 1их“—„Свет о востока..." в*
От благих пожеланий и предложения помощи профессора Штейнмеца в 1922 г. до уверенных и взволнованных слов; „Ех опепЕе 1их“...
Какой короткий, но в то-же время какой долгий и победный путь. Юниуе.