Еще в конце семидесятых годов во время работы в архивах Казани и Москвы я обратил внимание на документы, связанные с депутатами дореволюционной Государственной Думы России и Учредительного собрания.
Кроме изучения документов и чтения литературы, в основном также дореволюционной, ибо в советских публикациях "царским" депутатам давалась в основном также негативная оценка, мне удалось познакомиться с рядом людей, связанных родственными связями или знакомством с депутатами. С некоторыми из них меня связала дружба. Были среди них и друзья моих родителей, которых помнил еще с детства. Говорили они весьма откровенно, разумеемся, не для печати, показывали письма, фотографии и документы, передавали свои воспоминания. К сожалению, большинства уже нет в живых.
Среди них были и весьма интересные люди, чья жизнь заслуживает освещения в печати. Назову только одного: Абдулхак Хафизович Кудашев, шахтер, в годы Первой мировой войны - солдат, участник брусиловского прорыва, во время Гражданской - партизан знаменитого экспедиционного отряда Кожевникова на Каме. Затем учитель, студент, заведующий кафедрой Казанского педагогического института. Одним из первых среди татар он стал кандидатом физико-математических наук, успешно защитив диссертацию в феврале 1941 года в Ленинградском физтехе, директором которого многие годы являлся один из самых крупных физиков СССР и создатель научной школы А.Ф.Иоффе. Научным руководителем Абдулхака Кудашева был знаменитый физик П.П.Кобеко, а оппонентами - молодые доктора наук А.П.Александров и И.В.Курчатов, имена которых представлять не надо. Абдулхак Кудашев знал и знаменитого М.Матисона, ученика и последователя А.Эйнштейна, оставившего заметный след в жизни Казанского университета.
Хотя такая "депутатская" тема была в те годы довольно "скользкой" и не сулившей положительных отзывов, мне удалось первым из казанских историков рассказать в очерках о некоторых судьбах без привычных штампов. Речь шла в первую очередь о депутатах Думы и Учредительного собрания из мусульманских регионов, а точнее, из татаро-башкирских. Ведь в массовом сознании слово "Дума" ассоциировалось тогда зачастую с карикатурным образом из романа Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев" Кисой Воробьяниновым, просившим подать ему милостыню как "бывшему депутату Государственной Думы". Свои материалы я приносил редактору газеты "Советская Татария" (теперь "Республика Татарстан") Евгению Андреевичу Лисину, человеку весьма образованному, смелому и, главное, любившему историю. Естественно, в газетных очерках я не мог приводить ссылки на документы, хотя все они базировались на архивных источниках, нередко весьма секретных. Впрочем, привычный "хвост" ссылок в некоторых книгах и других научных публикациях - еще не гарантия правдивости, документы ведь создавались людьми со всеми их пристрастиями, а нередко и просто неточностями, мягко говоря.
В газете я и публиковал статьи о депутатах. В частности, очерки о семействе Алкиных, в том числе о депутате Думы Саидгирее Алкине и его сыне депутате Учредительного собрания Ильясе, депутатах Думы различных созывов поэте Дэрдменде, адвокате Сыртланове, Салимгарее Джантурине, Калимулле Хасанове. Разумеется, я сотрудничал и с другими газетами и журналами.
Новый цикл очерков "Депутатские судьбы" начну со встречи летом 1990 года с Хамитом Бадамшиным, сыном депутата Думы двух созывов чистопольца Гарифа Бадамшина. Всего у нас состоялись три встречи, Хамит-ага, несмотря на свои 85 лет, сохранил великолепную память, да и даром рассказчика не был обделен. Кроме записи бесед, остались написанные им по моей просьбе воспоминания, содержащие сведения не только об отце и его сложной судьбе и последних днях жизни, но и о встречах Гарифа Бадамшина со многими деятелями культуры и политики, часть неожиданных фактов о них не найдешь и в архивах. Что ни имя, то история: Риза Фахретдинов, Фатых Амирхан, Хади Атласи, Муса Бигиев, Фатых Карими, Хусаин Ямашев, его жена Хадича, двоюродная сестра Хамита и многие другие деятели культуры и политики бывали в доме Гарифа Бадамшина. Некоторых из них Хамит-ага помнил даже в лицо. И вообще, "Гариф Бадамшин - политик и меценат" - тема для большого очерка или даже книги. Но сейчас речь пойдет о событии, которое запомнилось 14-летнему Хамиту и было связано с ролью Гарифа Бадамшина в спасении в буквальном смысле от смерти трех выдающихся деятелей нашей культуры и политики. Об этом неизвестно даже самым дотошным историкам и литераторам.
Итак, идет горячее лето 1918 года, разогнано Учредительное собрание, подавлен мятеж левых эсеров в Москве, советская власть "висела на волоске", на огромном пространстве от Волги и до Дальнего Востока вспыхнул мятеж чехословаков, во многом спровоцированный бездумным приказом Троцкого о разоружении и расстрелах чехословаков.
В Чистополе в доме Бадамшина нашли приют Гаяз Исхаки, Фуад Туктаров и Валитхан Таначев, члены разогнанного большевиками Учредительного собрания. Причем Гаяз Исхаки приехал из Москвы после того, как по настоятельному требованию Мулланура Вахитова была закрыта его газета "Иль" ввиду ее "контрреволюционности". Письмо с этой просьбой, направленное Сталину, сохранилось в бывшем Центральном партийном архиве в Москве. В стране начались превентивные аресты потенциальных врагов советской власти и заложников. В этой ситуации все трое, очевидно, рассчитывали отдохнуть в Чистополе после бурных событий в столицах и определить свою дальнейшую деятельность. (Этот город запечатлен и в повести Гаяза Исхаки "Зиндан" - о пребывании в Чистопольской тюрьме, ставшей первым татарским произведением о политическом узнике при царизме.) Они несколько раз побывали в родном селе Туктарова и гостили у его родителей. Туктаров встретился здесь и со своими сестрами Ильхамией, Фатимой и Марварит. Ильхамия к этому времени стала заметной фигурой на политическом горизонте - на первом всероссийском мусульманском съезде, состоявшемся в Москве в 1917 году, она выступила с докладом о правах женщин.
В Чистополь приехала и Хадича, ставшая женой Валитхана Таначева после смерти Хусаина Ямашева.
После очередного возвращения в Чистополь во время вечернего чаепития в окно дома постучали. Хозяин дома вышел во двор и вернулся через несколько минут бледный, как полотно. Дальше пишу так, как передавал этот драматический момент Хамит: "Разговор был при мне. Отец сказал, что прибегал сосед и друг Петр Логутов. Его сын работал в местной ЧК и сказал, что звонили по телефону из Казани и сообщили о выезде пяти чекистов с ордерами на арест Исхакова, Туктарова и этого - он запамятовал его фамилию и назвал - "узкоглазого". Речь шла о казахе Таначеве. Из губчека также предупредили, чтобы не спускали глаз с названных лиц. Церемониться с беглыми контрреволюционерами после ареста, скорее всего, не собирались. Может, и до Казани не довезли бы. Столица губернии переживала тревожные дни: недавно подавили антиправительственное выступление командующего Восточным фронтом Муравьева в Симбирске. Из Самары шли сообщения о готовящемся "броске" учредиловцев на город, где хранился золотой запас России. Зачастили в Казань и эмиссары из центра, пытаясь организовать вооруженные отряды из бывших офицеров.
Чекисты начали зачистку Казани и некоторых городов губернии от подозрительных лиц и тем более связанных с организациями, противопоставившими себя большевикам. Поэтому три члена Учредительного собрания, да еще неоднократно выезжавшие в окрестные села, конечно же, привлекли внимание агентуры.
События развивались стремительно: буквально через час работник Бадамшина Фатых на лошадях увез троицу на ближайшую железнодорожную станцию Шентала, где они сели на поезд. Вскоре все трое оказались в Самаре, где сформировался Комитет членов Учредительного собрания - знаменитый КОМУЧ.
Дальнейшая жизнь и политическая деятельность Исхаки, Туктарова и Таначева в основном нам известны. Хотя и тут есть еще белые пятна.
Мы должны быть благодарны безвестному Федору Логутову за то, что он, невзирая на опасность, сообщил Бадамшину об угрозе жизни его гостей и спас от гибели выдающегося писателя и двух видных татарских политиков и деятелей культуры. Всем им еще предстояла долгая жизнь, наполненная яркими событиями.
Рисковал и Гариф Бадамшин. Но тогда это обошлось. Припомнили ему все уже в середине тридцатых годов. Но это уже отдельная тема - о том, как относились к бывшим депутатам Государственной Думы в годы советской власти.
Добавлю к написанному, что задержавшийся на переправе через Каму отряд чекистов прибыл в Чистополь только к вечеру следующего дня. Но было уже поздно. Три члена Учредительного собрания находились вне его досягаемости...
