После того как "РТ" напечатала мою статью о Ф.Э.Дзержинском и некоторых фактах его биографии, не укладывающихся в хрестоматийные шаблоны, сразу несколько читателей, откликнувшись на публикацию, предложили продолжить тему. На этот раз порассуждаем о том, почему И.В.Сталин категорически отказался поддержать просьбу председателя ОГПУ В.Р.Менжинского об учреждении ордена Дзержинского.
Взаимоотношения Дзержинского с Лениным и Сталиным, не вмещающиеся в благостный пропагандистский образ "железного чекиста", давно привлекали мое внимание. Этому было посвящено несколько моих статей, базирующихся на архивных документах. Работая в Центральном партийном архиве (ныне РГАСПИ) в семидесятые-восьмидесятые годы, я получил доступ к документальным фондам Политбюро, а также Сталина, Жданова, Щербакова и Луначарского. Это позволило по-новому взглянуть на, казалось бы, известные события и факты нашей истории.
В этом очерке речь пойдет о документе, который меня тогда удивил и озадачил. Только сейчас, по прошествии времени, начинаешь понимать многие хитросплетения политической жизни того времени. Этому способствовали происходившее в конце XX века невиданное "открытие" архивных фондов для исследователей и публикации документов в многочисленных сборниках и журналах.
В первые годы советской власти и Октябрьская революция, и Гражданская война нашли свое отражение в многочисленных знаках отличия. Революционные знамена, разного рода нагрудные знаки были тогда весьма распространены. Новое государство стремилось возродить и знаки отличия за особые заслуги, тем более что ордена и медали, учрежденные до октября 1917 года, были отменены. Учреждались ордена союзных и независимых республик, многочисленные ведомственные звания и награды, включая знак "Борцу с голодом", считавшийся почти равным ордену. В Татарстане им были награждены всего пять человек.
Правда, на первых порах существовала неразбериха в иерархии наград и порядке их присуждения. Конец ей был положен учреждением общесоюзных орденов Красного Знамени (1924), Трудового Красного Знамени (1928), Ленина и Красной Звезды (1930). В органах ЧК - ГПУ и ОГПУ были учреждены свои награды, кроме того, чекисты удостаивались орденов за проведение наиболее значительных операций как внутри страны, так и за ее рубежами. Первой ведомственной наградой общесоюзного значения стал знак "Почетный работник ВЧК - ГПУ", учрежденный в связи с пятилетием этих органов, отмечавшимся в 1923 году.
В 1927-м, через год после неожиданной смерти Дзержинского, в связи с десятилетием ВЧК был учрежден нагрудный знак с профилем покойного. Правда, его, в отличие от предыдущего почетного знака, назвали жетоном. Хотя он не имел номера, многие чекисты считали за честь носить его, что разрешалось вплоть до 1943 года. До 1932 года никаких новых знаков, связанных с работой в ОГПУ, больше не появлялось.
Известно, что в начале тридцатых годов председатель ОГПУ Менжинский серьезно заболел: инфаркт и депрессия резко снизили его работоспособность. Он проводил большую часть рабочего времени на кремлевской квартире и на даче. Много читал, особенно философские труды, даже начал изучать персидский язык для того, чтобы читать в подлиннике Омара Хайяма, русские переводы которого считал весьма несовершенными. Принимал сотрудников редко и только по особо важным делам.
Сталин не возражал против такого распорядка и фактически отстранил Менжинского от дел. Вождь нередко отказывал ему в приеме, предпочитая встречи с заместителем - Г.Г. Ягодой. Так, в 1932 году Менжинский побывал у Сталина всего пять раз, а Ягода - двадцать. После конфликтов с другими заместителями Ягода, ставший фактическим руководителем ОГПУ, практически всю работу взял на себя. Некоторые руководители ОГПУ, возражавшие против такого лидерства, были удалены из Москвы или же переведены в другие ведомства. Ягоду же на этом этапе его карьеры полностью поддерживал Сталин.
В этой обстановке и появляется неожиданное письмо Менжинского на имя Сталина, написанное 14 ноября 1932 года. В нем-то и предлагается учредить орден Дзержинского. К письму прилагаются его статут и графическое изображение. Судя по тексту письма, был послан и образец нового ордена, но в архиве, естественно, его не было. Графическое изображение в увеличенном виде повторяет выпущенный в 1927 году жетон с профилем Дзержинского.
Надо заметить, что письму предшествовала последняя встреча Менжинского со Сталиным, состоявшаяся 29 октября 1932 года, на ней присутствовал и Ягода. В числе других вопросов обсуждались мероприятия по проведению в ноябре пятнадцатой годовщины создания органов ВЧК - ОГПУ. Сталин тогда выслушал предложение Менжинского об учреждении ордена и приказал подготовить и представить ему необходимые материалы.
В свое время я ошибочно полагал, что этот проект был представлен Менжинским без согласования с вождем. Опубликованные позже списки посетителей кабинета Сталина в Кремле показывают, что столь важное решение не могло быть принято без его предварительного согласия. Очевидно, предложение об ордене было поддержано и Ягодой. Человек чрезвычайного честолюбия, он видел себя в числе первых кавалеров столь уникальной награды. Ведь прецедентов учреждения ордена спецслужб не было ни в одной стране.
Итак, 14 ноября 1932 года письмо было передано Сталину и в тот же день прочитано. Резолюция была короткой: "Такой орден нам не нужен". Вплоть до своей смерти от "сердечного приступа" в мае 1934 года, в которой потом обвинили Ягоду и кремлевских врачей, Менжинский больше у Сталина не был. Ягода в ноябре-декабре 1932-го побывал у Сталина еще шесть раз. Во время встречи 24 ноября Сталин, вероятно, ознакомился с проектом учреждения вместо ордена очередного знака "Почетный работник ВЧК - ОГПУ", приуроченного к XV годовщине органов. Он давал весьма ощутимые привилегии награжденным и был учрежден приказом ОГПУ от 23 ноября 1932 года. Этим знаком наиболее видные чекисты награждались вплоть до 1940 года, когда он был заменен знаком "Почетный работник НКВД".
В чем же причины того, что Сталин, вначале согласившийся было на учреждение ордена Дзержинского, передумал и дал согласие только на знак, без упоминания имени создателя ЧК? Думается, тут сыграли роль два фактора.
Начнем с того, что Сталин, постоянно используя спецслужбы в целях укрепления своей власти, одновременно опасался их усиления и даже участия в подготовке государственного переворота. Отсюда постоянные "зачистки" этих органов, ликвидация целых групп сотрудников, которым он был во многом обязан. Не скупясь на публичные похвалы чекистам, он тем не менее держал их под жестким контролем и физически ликвидировал многих, когда в них "миновала надобность". Потому, наверное, и не видел необходимости возведения всего, что связано с органами безопасности, в ранг общегосударственных символов.
Напомню, что Менжинский был последние два года жизни фактически отстранен от управления, Ягода и Ежов расстреляны. Попали в опалу еще при Сталине и были расстреляны при Хрущеве Абакумов и Меркулов. Да и Берия, первым из руководителей спецслужб вознесенный на вершины власти, ставший членом всесильного Политбюро и заместителем главы правительства, был взят на подозрение в последние годы жизни Сталина. Казнен он был уже при Хрущеве.
Теперь о Дзержинском. Его политическая судьба богата многими поворотами. Противник Ленина во время заключения Брестского мира и сторонник Сталина во время его конфликта с Лениным по поводу отношения к руководителям Грузии. Человек, возражавший против усиления борьбы с проявлявшими самостоятельность лидерами советского Востока, мусульманской религией и занявший особую позицию по делу Султан-Галиева. Противник Зиновьева и Каменева во время их крупномасштабной деятельности против Сталина...
Да и по ряду других вопросов его позиция нередко расходилась с мнением большинства вождей. Ленин также весьма настороженно относился к "первому чекисту" и не допускал его в состав Политбюро. Он был введен в состав Политбюро Сталиным, причем только кандидатом, со своего рода испытательным сроком. Судя по всему, особо тесные дружеские связи Дзержинского со Сталиным сложились во время совместной поездки по поручению Ленина в Пермь. Именно там в начале 1919 года им удалось восстановить разгромленную в боях с белыми армию и задержать наступление колчаковцев.
Сталин после весьма "своевременной" смерти Дзержинского в 1926 году поощрял создание его культа, но не забывал самостоятельности и строптивости "железного Феликса". Правда, публично высказался только на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года, посвященном началу крупномасштабной борьбы с "врагами народа". Тогда в их число зачислялись многие виднейшие деятели партии. Не был забыт и Дзержинский, хотя применительно к нему было сказано лишь то, что во время дискуссии с Троцким он поставил на службу ему многих чекистов, да и сам разделял некоторые взгляды Троцкого, но вовремя отошел от него и дальше придерживался правильной партийной линии.
Придавая большое значение наградам и другим регалиям, нередко копируя имперские чины и звания, Сталин не допускал возведения в "знаковый" ранг деятелей недавнего прошлого и тем более современников. Единственным исключением стало появление значка "Ворошиловский стрелок" - предмета гордости советских людей в довоенный период. Заметим, что Сталин категорически отказался и от учреждения ордена своего имени после победы над фашизмом. А такие предложения выдвигались, в том числе и в печати.
...За последнее время появилось много печатных работ и телевизионных версий "Сталиниады" и истории спецслужб. Есть среди них и явно конъюнктурные, поверхностные. Конечно, вряд ли когда-либо будет написана всеобъемлющая история спецслужб и людей, связанных с ней. Это определяется самой спецификой их деятельности. Вместе с тем появляются весьма серьезные книги, которые при внимательном прочтении и сравнении с архивными документами позволяют достаточно полно изучить эту проблему.
Из книг, наиболее доступных читателям, рекомендовал бы в первую очередь следующие: П.В.Петров, К.В.Скоркин. Кто руководил НКВД 1934-1941. Справочник. М., 1999, И.А.Залесский. Империя Сталина. М., 2000, А.И.Колпакиди, М.Л.Серяков. Щит и меч. Энциклопедический справочник. М., 2002. "Лубянка: органы ВЧК - ОГПУ - НКВД - МГБ - КГБ. 1917-1991. Справочник". Сост. Кокурин А.И., Петров И.В. М., 2003.
Эти и некоторые другие книги были использованы при написании данного очерка.
