Война проявлялась не только на поле боя. Ее приметы были во всем, даже в самых незначительных бытовых ситуациях и деталях. Волей-неволей они определяли все существо человеческого бытия. Одни из них, особенно на фронте, страшно угнетали, другие - дарили детскую радость. Из категории последних был, например, поход в баню.
А что мы, собственно, знаем о ней, фронтовой бане? Была ли она вообще? Согласитесь, неожиданный вопрос. Вот свидетельства непосредственного участника Сталинградской битвы.
Вот уже и завтрак миновал, со стороны Волги стали просачиваться бледные лучи солнца, а команды в баню все не поступало. Подождали еще с час, и командир отделения Шахов подался в штаб выяснить обстановку. Там ему сказали: "Ждите, график подойдет - вызовем".
А график оказался далеко не простым: надо было и в баньке всех помыть, и боевую готовность дивизиона не ослабить. Баня одновременно вмещала пять-шесть человек - как раз численность одного орудийного расчета. Другую часть бани занимали большая железная печка и бочка с горячей водой.
По графику из каждой батареи мыться уходил расчет лишь одного орудия, и только после возвращения его из бани отправлялся другой. Вот и тасовались по графику двенадцать расчетов трех батарей. Кроме них были еще разведчики, топографы. Только перед обедом топографы получили команду собираться.
Молодой санитар, ведавший помывкой, показал место, где можно сложить оружие и противогазы. Он велел топографам подкинуть дровишек в большую железную печку с раскаленными углями, что стояла рядом в пещере, а сам хлопотал возле двух больших железных бочек, служивших вошежарками. Он настолько обвыкся, что не боялся налетов бомбардировщиков, делал свое дело, совершенно не маскируясь.
Последовала команда раздеваться. В бане был почти такой же холод, что и снаружи. Вся ее верхняя половина была окутана едким дымом от печки и от потухшего костра под бочкой с теплой водой. В пещере специально не сделали отдушину, дабы как-то сохранить тепло. Глаза резал угарный чад, дышать было нечем, поэтому все присели, прижавшись друг к дружке. О какой помывке могла идти речь! Даже лицо сполоснуть никто не решился, потому что вытереться было нечем: лучше дрожать сухим, чем мерзнуть мокрым.
Загнанная в банную ловушку голая шестерка пыталась дрожащими голосами еще и шутить.
- А ну-ка, Алларов, вспомни, не попадал ли Ходжа Насретдин в такие условия и как выходил из положения?
- Ходжа жил в средневековье, тогда бани были более цивилизованные. Мы же попали в пещерный, первобытный век, - отзывается Алларов. - Хотя Ходжа нашел бы выход. Однажды он попал в общую баню. А банщик брал за помывку по одному куриному яйцу. Но Ходжа кур не держал и яиц у него не было. Что делать? Вдруг он перед лицом банщика захлопал в ладоши и закукарекал, да так громко, что тот оторопел. "Ты что, сдурел? - вскричал банщик. - Яйцо клади, раз помылся, и проваливай". "А ты что, не видишь, что я петух? А где это видано, чтобы петухи яйца несли?"
- Ха-ха-ха! - дружно заржали товарищи, удивляясь находчивости Насретдина и безграничной памяти Алларова на восточные мудрости.
- А что, если бы сейчас нас немцы в плен захватили? Наверное, весь мир бы узнал!
- Терпите, братцы, зато от вшей избавимся! Яранцев! Ты еще жив? Почему молчишь? Пригрелся тут возле печки и ухом не ведешь.
- Э-э! Смех-то смехом, а у меня нога к полену примерзает, стоять невмоготу.
- Санитар! Кончай свою кухню, мы вымылись, подавай сюда кальсоны с жареными вшами!
Санитар поднял брезент, согнувшись, вошел внутрь и виновато сказал, что обмундирование... сгорело!
Все оцепенели. Испуганный санитар побежал к старшине доложить о ЧП, оставив на произвол судьбы голую братию в холодной пещере.
И тут кто-то вспомнил об оставленных снаружи валенках и шапках. Перлухин с Елистаровым открыли брезент и, голые и босые, стоя на снегу, стали кидать вовнутрь пещеры остатки одежды. Ох, как все обрадовались, что не попало это добро в жареху. Но все вещи настолько пропитались холодом, что валенки, шапки, варежки льдом обжигали голое тело.
Наконец влетел в пещеру запыхавшийся санитар, принес вторую радость - стал раздавать пахнущее холодом нательное белье. Белье разного размера взято из запасника комсостава дивизиона. Так объяснил санитар. А старшина уехал верхом в штаб дивизиона решать вопрос, что делать дальше. Ведь надеть на "погорельцев" было нечего, надо подключать интендантские службы полка или дивизиона.
"Погорельцам" ничего не оставалось, как ждать.
А вот и третья радость приехала! Фыркнула лошадь, и послышался голос Ледящева. Он открыл брезент и переступил порог пещеры.
- Фу! Здесь же задохнуться можно! - вырвалось у него, и он присел около порога. - Я привез вам шесть маскировочных халатов, кроме них пока в дивизионе ничего нет. Одевайтесь и своим ходом добирайтесь до землянки, так приказал начальник штаба. В полку обмундирования пока тоже нет никакого, старшина уехал в дивизию, и если вернется, то ночью. К тому же неизвестно, с чем вернется, - сочувственно говорил Ледящев.
Счастье, что день выдался безветренным и не совсем холодным. Бежали во весь дух, без остановки. Главной заботой было сохранить и не обморозить то, что ниже живота. Поэтому весь путь держали то одну, то другую варежку на этом месте.
Подбежали к своей землянке, открыли дверку и, как зайцы, попрыгали вниз: это была последняя радость, хотя здесь в холодной землянке укрыться им было нечем.
Константин ЕРАПОЛОВ.
