Он буквально свалился мне на голову. То есть не на голову, а упал откуда-то сверху, задев мою челку. Я удивленно подняла глаза: сквозь ветви яблони спокойно голубело ясное небо, предвещавшее жаркий летний день. Ошалело глянув вниз, я ахнула. На нагретой тропинке, заросшей ежиком зеленой травы, лежал птенец серого цвета с длинным клювом. Он как-то неестественно приземлился, раскинув крылья, и затих на боку, подогнув под себя правую лапку. Время от времени пернатый вздрагивал, как будто пытался приподняться. Я опустилась на колени, осторожно взяла его на руки. "Ему нужно тепло", - пронеслось в мозгу. Я отнесла птенца в дачный домик, сделала что-то вроде гнезда из теплого шарфа. Что делать дальше, не знала и, потоптавшись на месте, решила продолжать садовые дела. Время от времени заходила в комнату, где спал птенец. Он не двигался. Слегка согревшись, открыл глаза-бусинки и лежал, нахохлившись, спрятав длинный клюв в шарф. Я взяла пластиковую коробочку из-под диафильма, налила воды и пододвинула к "гнезду". Птенец не выразил никакого желания утолить жажду. Прошло часа три. Жара стала спадать. Дали воду, и я добросовестно поливала грядки, возвращаясь мыслями к пернатому. Думала: "Что же делать с ним дальше? Оставлять здесь на ночь нельзя - доберутся кошки. Везти в город?" Так, положив его в гнезде из шарфа в корзинку, понесла с собой. Пернатый сидел тихо. В автобусе птенец постоянно вздрагивал от тряски и лязга открывающейся и закрывающейся двери "ПАЗика". Чтобы успокоить малыша, я накрыла гнездо ладонью. Почуяв знакомое тепло, он притих.
Соседка помахала на прощанье рукой и вышла из автобуса. Скоро и я встала и направилась к выходу. Но как только мои ноги оказались на асфальте, птенец вспорхнул и вывалился из корзинки. Разморенные на жаре горожане то и дело больно ударяли меня сумками, сетками, корзинами, пока я поднимала птенца... Я ругала себя за то, что решилась на эту дорогу: "Мы в ответе за тех, кого...", - пронеслась в голове знакомая фраза. Еле доплелась до квартиры. Бросив вещи, плюхнулась на диван с драгоценной ношей. И не заметила, как заснула.
Вздрогнув от непонятной тревоги, открыла глаза. Первое, что увидела, был торчащий из-под шарфа длинный клюв. Птенец не подавал признаков жизни. Я заскулила, как подбитый щенок, от обиды на несправедливость ситуации.
Выплакавшись, я закопала пернатого приятеля в укромном месте - недалеко от забора детского сада, решив, что, если его душа прилетит сюда, ей будет неплохо рядом с детьми. Вернувшись, слонялась из угла в угол, тупо переставляя вещи с места на место, пока не поняла, что веду себя неадекватно, и присела на стул. Взгляд остановился на старой тетради с закладкой, лежащей на письменном столе. Я открыла ее: вверху закладки красовался яркий рисунок - небольшая птичка синего оперения с красным, как у снегирей, брюшком. Голова птицы наклонена влево, как будто она к чему-то прислушивалась. Глаз-бусинка светился и смотрел туда, куда показывал длинный клюв, - прямо на меня! В нарядном двойнике я узнала родственника птенца: "Зимородок обитает вблизи рек и озер, питается мелкими рыбами и личинками", - подсказывала фраза, написанная ниже.
