Казалось бы, мелкое существо - мышь. И жизнь ее, в общем, коротка и убога. Однако и на ее примере мы могли убедиться, что жизнью любой божьей твари руководят могучие инстинкты: продолжения рода, материнства и, как ни странно, инстинкт свободы, присущий, оказывается, не только существам более сильным, высшим...
Наверное, кто-то из читателей помнит историю про то, как домашняя мышка по имени Арибэт жила в квартире в большой открытой коробке в полном отрыве от сородичей, но вдруг неожиданно для хозяев произвела на свет мышонка?.. Ведь под покровом темноты к ней приходил гость из подвала, дикий мышь под условным именем Джигит. Он лихо выпрыгивал из коробки и молниеносно скрывался с глаз, как только люди проявляли интерес: что за шум происходит из коробки?.. История эта ("Любви все особи покорны") опубликована в нашей газете 30 декабря прошлого года.
А вот что произошло дальше.
Мышонок рос не по дням, а по часам и, когда ему исполнилось 15 дней, стало ясно, что "ребенок" - девочка, а следовательно, можно оставить его жить в коробке вместе с матерью, не опасаясь приплода. Однако у девочки, которой еще не придумали имя, а звали просто "дочь Арибэт", планы на жизнь были совершенно другие.
Если сама Арибэт вполне дружелюбно и спокойно принимала человеческие прикосновения и охотно шла на руки, то ее дочь дичилась и старалась увернуться. Хозяева надеялись, что она со временем привыкнет и станет ручной. Не тут-то было! Однажды она так же лихо, как ее навсегда исчезнувший папаша, выпрыгнула из рук мальчика, ловко пробежалась по шторе и спряталась под шифоньером.
Начали ловить малышку. Куда там! Из-под шифоньера она шмыгнула за диван. Оттуда под стол. И далее носилась и прыгала по комнатам как сайгак на протяжении всей "охоты". В итоге затихла непонятно где. Взмокнув и устав, мы решили оставить ее на время в покое, решив: проголодается - сама выйдет из укрытия.
Так оно и было. Две ночи
дочь приходила в материнскую коробку подкрепиться. Днем же не проявляла себя, оправдывая фразу "сидит тихо, как мышь под веником". А на третью ночь не пришла к матери.
Наутро я не то чтобы услышала шорох, а, скорее, почувствовала некое присутствие в комнате и, подумав, что это наверняка блудная дочь Арибэт, осторожно повернулась в сторону едва уловимого шороха.
Дело в том, что мы еще надеялись изловить беглянку, полагая, что покинула она материнское гнездо по младенческому неразумию и вообще слишком рано. Ну куда ей, глупой, идти? Мышей в подвале аккурат в эти дни потравили добрые люди...
Но, скорее всего, мы ошибались. Руководила ею, видимо, не детская глупость, а инстинкт свободы. Жить в коробке, как ее мать, она просто не умела, точно так же, как та, невольница бог знает в каком поколении, не разумела свободы...
Итак, я увидела: по ковру, медленно переставляя дрожащие лапки, шествовала Арибэт. Вид у нее был явно растерянный. Покидать пределы безопасной коробки ей прежде и в голову не приходило. Лишь материнский инстинкт толкнул на столь отчаянный шаг - поиски своего первенца. Но мир оказался слишком огромным и пугающим...
Она и не подумала от меня убегать: с видимым облегчением шмыгнула на подставленную ладонь и затихла - никаких усилий не потребовалось, чтобы вернуть ее обратно в коробку, откуда она не выходила ни до этого случая, ни после.
Вера НИКОЛАЕВА.
