22 ноября исполняется сто лет со дня рождения Зулейхи Хисматуллиной, певицы, солистки Татарского театра оперы и балета имени Мусы Джалиля, педагога, профессора, заведующей кафедрой сольного пения Казанской консерватории, заслуженной артистки ТАССР, народной артистки России и Татар­стана. В канун памятной даты о своём учителе и наставнике с благодарностью вспоминает народная артистка Республики Татарстан Зухра Сахабиева.

Благородный, проникновенный, красивый голос Зулейхи Хисматуллиной долетел по радиоволнам в мой родной дом, расположенный посреди дремучих сармановских лесов. Звучала старинная татарская песня «Кызыл толке». Помню, как поразил меня, девочку-подростка, этот голос: он не прос­то пленил, а словно привязал к себе всё моё существо. Тогда мне не могла прийти в голову даже нечаянная мысль о том, что великая певица и обладательница такого неподражаемого и сильного голоса когда-нибудь станет моей наставницей.

Но оказалось, что деревенс­кой девчушке, которая и дня не могла прожить без песни, в будущем суждено большое счастье: спустя годы, поступив на вокальный факультет Казанской государственной консерватории, я узнала, что по специальности моим педагогом будет Зулейха Хисматуллина. Я была на седьмом небе от радости, но в то же время новость взволновала. Ведь она была всенародно любимой певицей, восхищение которой я испытывала всю жизнь! Стану ли я её достойной ученицей?

Чуть позже узнала, что не случайно попала в класс Зулейхи Гатаулловны, – таковы были желание и воля ректора консерватории, великого композитора Назиба Жиганова. Обстоятельства сложились счастливо для меня: Назиб Гаязович присутствовал на вступительном экзамене по вокалу и, услышав моё пение, решил принять меня в консерваторию. Я тогда ещё не знала, что абитуриентов с «народными» голосами в консерваторию не принимают. Что мне и объяснил, вызвав к себе в кабинет, сам Назиб Гаязович. «В истории консерватории это первый случай – мы принимаем тебя в качестве эксперимента. Постарайся не растерять свою национальную изюминку, пой больше по-татарски. Нам нужны профессиональные исполнители, поющие в народной манере», – сказал он.

Никогда не забуду, как я впервые вошла в класс Зулейхи Гатаулловны. Возле дверей стояла толпа студентов. Наконец дошла очередь и до меня. С волнением я вошла в кабинет. Зулейха Гатаулловна заканчивала занятие с одной из своих учениц. Ещё за дверью я внимательно слушала, как поёт эта студентка. Подумала: «Так спеть не смогу». Говоря по правде, исполнение мне по­нравилось, но желания петь так же, как она, не возникло. Мне не хотелось петь сопрановым голосом…

Зулейха Гатаулловна встретила меня с тёплой улыбкой, задала несколько вопросов, поинтересовалась условиями жизни. Узнав, что я подрабатываю медсестрой в ночную смену, задумалась. Затем мягко, но внушительно сказала, что занятия надо посещать беспрекословно и стараться успевать по всем предметам. Посетовала, что мне будет очень нелегко совмещать учёбу с работой.

Разговор наш имел неожиданный финал – от переполнивших меня чувств я вдруг расплакалась. В ожидании этой встречи очень переживала, как пройдёт наше знакомство и как сложатся наши отношения?

Зулейха Гатаулловна отнес­лась ко мне тепло, по-матерински, и моё внутреннее напряжение вдруг разом прорвалось слезами. Она удивилась: «Почему ты плачешь?» Невпопад ответила: «Потому что не умею петь, как они». Я имела в виду других студентов. Зулейха Гатаулловна рассмеялась – словно серебряные монетки рассыпала: «Тебе и не нужно петь, как они, ты будешь петь своим, задушевным природным голосом».

А потом задумчиво добавила (словно прочла мои мысли): «Я в ответе за твой голос… И не собираюсь превращать его в сопрано, будь спокойна. Мы здесь готовим оперных и оперно-камерных певцов. А ты будешь народно-камерной, концертной певицей. Что касается голоса… Он будет развиваться, если будешь заниматься серьёзно». Так успокоила меня великая певица, и все сомнения, страхи тут же исчезли, душа успокоилась.

Теперь, спустя годы, думаю: наверное, Зулейхе Гатаулловне было нелегко работать со мной, тяжелее, чем с обладателями «академических» голосов. Методика такого обу­чения отсутствовала, с научной точки зрения эта сфера исполнительского мастерства прежде не изучалась. Педагогу приходилось ставить мой голос «на дыхание», развивать, обучать культуре исполнения, технике и тонкостям пения так же, как всех остальных вокалистов. И в то же время Зулейха Гатаулловна должна была сохранять природный национальный колорит своего необычного ученика. Она очень бережно относилась к моему голосу, терпеливо, не торопясь, проводила уроки, сама писала для меня специальные вокальные упражнения. Таким образом, создавала методику занятий – школу пения для обладателей народных голосов.

Зулейха Гатаулловна также умела «лечить» больные голоса. Студенты, столкнувшиеся с такой проблемой, буквально ходили за ней по пятам с просьбой взять их в свой класс. Добрая Зулейха Гатаулловна всегда шла им навстречу, возлагая на свои плечи огромный труд и ответственность. Своей мягкой, «лечебной» школой пения, кропотливой работой она многим спасла певческую карьеру и судьбу. За столь долгие годы педагогической деятельности в Казанской государственной консерватории Зулейха Гатаулловна воспитала и выпустила на большую сцену целую плеяду профессиональных певцов, певиц, педагогов по вокалу. Всех перечислить невозможно. Они достойно служат искусству профессионального пения во всех уголках России и Татарстана, в странах ближнего зарубежья.

Профессор Зулейха Хисматуллина долгие годы возглавляла кафедру вокала. Она любила студентов, заботилась о них, справедливо решала все проблемы, которые возникали у учащихся вокальной кафедры. Работала она неустанно, часто устраивала дополнительные занятия у себя дома. Закончив урок, она, прежде чем отправить ребят в общежитие, всегда кормила своих полуголодных учеников.

Зулейха Гатаулловна никогда не повышала голоса на студентов. После исполнения разных упражнений мы пели произведения. Она внимательно, не перебивая, слушала, а потом спрашивала: «Ну, теперь скажи, в каком месте ты спел неправильно, в чём твоя ошибка?» Так она учила нас самостоятельно мыслить и по­стигать технику пения. В случае же, если студент затруднялся с ответом, педагог сама исполняла этот фрагмент. Показывала своим голосом, как преодолевать вокальные трудности. И мы были очарованы тем, как легко и изящно она это делает.

Уроки Хисматуллиной проходили очень интересно, даже весело. Подобно тому, как я нечаянно расплакалась на первом занятии, случалось, не могла сдержать смеха во время исполнения упражнений. Однажды на вопрос Зулейхи Гатаулловны о том, что меня так развеселило, ответила:

– Моё пение похоже на мычание коровы. У нас в деревне коровы сначала так же мычат, а потом раскрывают рот и уже орут во всё горло.

Зулейха-апа снова рассмеялась своим серебристым смехом:

– Пожалуй… Между прочим, корова мычит правильно, на опоре… Здесь и коровой приходится быть, и петухом, и овцой.

Однажды она сказала мне:

– Зухра, а ведь распеваться можно и во время смеха. Можно работать с голосом и совершенно беззвучно, незаметно для окружающих, если принуждают обстоятельства.

Зулейха Гатаулловна час­то говорила: «Певец должен уметь спеть в любом состоянии, если только его голосовые связки не слишком серьёзно больны, потому что жизнь певца полна непредвиденных ситуаций и экстремальных условий, особенно в дороге. Ты же не станешь объяснять зрителям в зале свои проблемы, они пришли послушать тебя, и ты должна петь».

Помню случай в пору нашего студенчества. Зулейха Гатаулловна серьёзно заболела, и одна из её голосовых связок потеряла подвижность. Однако согласно расписанию те­атра наступил день оперы «Аида». Заглавную партию Аиды должна петь Зулейха Хисматуллина. Заменить её некому, она одна исполняла эту партию. Мы все переживали: что же теперь будет? Случилось чудо: она вышла на сцену (такая обаятельная и красивая!) и прекрасно спела весь спектакль. Никто не по­думал, что она поёт лишь одной голосовой связкой. Зрители стоя аплодировали любимой певице.

Я вообще не помню, чтобы Зулейха Гатаулловна когда-нибудь жаловалась на болезни или плохое самочувствие. Однажды я слышала, как врач-фониатр Флёра Гаевна Тагирова сказала: «У Хисматуллиной голосовые связки – стальные».

Мы старались не пропус­кать спектаклей Зулейхи Хисматуллиной. В спектак­лях из действующего репертуара Театра оперы и балета им. М.Джалиля она исполняла все ведущие партии драматического и лирико-драматического сопрано. Ею были созданы неповторимые образы в национальной и классичес­кой операх. Наполняя образы своих героинь особым драматизмом и тонким лиризмом, она настолько глубоко раскрывала их внутреннюю суть, что в зале устанавливалась пронзительная тишина, а на глазах зрителей блестели слёзы.

Когда в театре поставили оперу «Катерина Измайлова» великого композитора Дмитрия Шостаковича (в то время председателя Союза композиторов СССР), он специально приехал из Москвы, чтобы послушать партию Катерины в исполнении Зулейхи Хисматуллиной.

Каждого своего ученика Зулейха Гатаулловна готовила для большой сцены. В каж­дом студенте она видела неповторимую личность. Если нужно, могла прямо высказать своё мнение. Кроме этого, для всех нас она была заботливой мамой. Её волновало, как и на что мы живём. Были случаи, когда она даже проводила в своей квартире свадьбы своих учеников, живущих в общежитии. Заботилась о них и их детях.

Как мать, вырастившая троих детей, Зулейха Гатаулловна и нас воспитывала на своём примере, внушала, что крепкая семья – это крепкий тыл, самое большое счастье и важная составляющая жизни любого человека.

Большую помощь оказала Зулейха-апа и нашей семье. Помню, когда мой муж Хайдар Бигичев серьёзно заболел, она даже готовила ему у себя дома лечебные травяные ванны… Когда я с нашим первенцем выписывалась из роддома, за нами вместе с Хайдаром приехала и Зулейха-апа. Мы тогда с Зулейхой Гатаулловной были соседями в доме театральных деятелей, наша семья занимала одну из комнат на первом этаже в этом доме. Зулейха-апа тут же повела нас к себе домой на третий этаж в гости. В честь нашего малыша она приготовила королевский стол.

Запомнилось, что Зулейха-апа продолжала любить своего безвременно ушедшего из жизни мужа – талантливого музыканта Рашита Таймасова. Своей печалью она иногда делилась с нами, своими учениками. Она была образцом высокой нравственности. Мы, деревенские ребята, обращались к ней по-свойски: Зулейха-апа, и ей это очень нравилось. А мне, кроме всего, ещё посчастливилось постигать под её руководством секреты и нюансы педагогической работы.

…Ищу слова, которые мог­ли бы наиболее точно обрисовать личность Зулейхи Хисматуллиной. И хотя её образ хорошо сохранился в сознании и памяти, всё равно кажется, что я не смогу найти достойных слов. Потому что она – личность недосягаемой высоты, непревзойдённая певица, великий педагог, милосерднейшая Мать… Всю жизнь с нескончаемой благодарнос­тью вспоминаю своего наставника Зулейху Гатаулловну и возношу свои молитвы за спокойствие её души. Да примет их Всевышний!..