Выпускник Казанской консерватории, кларнетист, композитор и дирижёр Айрат Ишмуратов уже много лет живёт и работает в Канаде, является профессором Лавальского университета в Квебеке. На фестивале татарской музыки имени Назиба Жиганова «Мирас» в Казани он в качестве приглашённого дирижёра выступал с Государственным симфоническим оркестром РТ. После концерта мы поговорили с ним о жизни и творчестве татарского музыканта в Канаде.
– Айрат, а как вообще вы оказались за океаном?
– Как музыкант я, конечно, сформировался в Казани. Окончил здесь третью музыкальную школу, музыкальное училище имени Аухадеева, консерваторию по классу кларнета. С первого курса консерватории уже работал и в оперном театре, и в симфоническом оркестре. В 1994 году участвовал в самых первых гастролях оперного театра в Нидерландах.
В Канаду я поехал в 1997 году на летние мастер-классы Орфордского фестиваля. И там познакомился с педагогом Андре Муазаном, который пригласил меня учиться на магистра в Монреальском университете. Я согласился, получил студенческую визу. Хотя тогда не думал, что в итоге там и останусь. Через два года получил степень магистра по кларнету, а потом мне стало интересно поступить ещё и на оперно-симфоническое дирижирование.
– Именно в Канаде к вам пришло желание стать дирижёром?
– В Казанском музыкальном училище у духовиков есть в программе обязательный курс дирижирования духовым оркестром. И мне ещё тогда мой педагог говорил: «У тебя прекрасные руки, тебе надо учиться на дирижёра». Но я это серьёзно не воспринимал, для меня тогда кроме кларнета ничего не существовало. А он всё время повторял: «Поверь мне, придёт момент, и ты обязательно начнёшь дирижировать». Видимо, как раз такой момент и пришёл. И в 2005 году я получил в Канаде степень доктора по оперно-симфоническому дирижированию. Был дирижёром в Квебекском симфоническом оркестре, в камерном оркестре «Королевские скрипки» (тоже в Квебеке).
Параллельно, не имея композиторского образования, начал писать музыку. Вообще, ещё в Казани музыка у меня роилась в голове всегда. Но попытки писать своё не вылились тогда во что-то реальное. А в Канаде в какой-то момент почувствовал, что мне не хватает композиторских знаний. И в итоге получил ещё степень магистра по композиции. Так что у меня два казанских диплома (училище и консерватория) и ещё три монреальских.
«В клезмере я нашёл какую-то свою нишу, обожаю эту музыку и играю её с огромным удовольствием»
– Чем отличается наше музыкальное образование от канадского?
– Меня часто спрашивают: а там образование лучше или хуже? Оно не лучше и не хуже. Оно просто другое. Казанское музыкальное образование было настолько сильным, что меня приняли в университет Монреаля без вступительных экзаменов. Я просто на мастер-классе сыграл один урок на кларнете, и педагог сразу предложил мне учиться на магистра.
В Канаде структура образования немножко другая. Там высшее образование музыканты получают в университетах на музыкальных отделениях. И если в российской консерватории есть предметы, которые всем надо обязательно пройти, то в Канаде учебные дисциплины можно выбирать. Были специальные предметы, которые я обязан был изучать, а из теоретических курсов мог выбирать. Это было необычно.
Что ещё разнится – это подход к ученикам. В Казани я учился у замечательного кларнетиста, народного артиста Татарстана Альберта Гильмхановича Гильфанова. Он, конечно, с меня драл три шкуры. Я не мог прийти на урок неподготовленным, он бы меня просто выгнал. Но в то же время я всегда чувствовал его заботу.
В Канаде в принципе подход другой. Там шикарный педагог-музыкант, который может тебе много дать. Но требовать с тебя никто ничего не будет. Если пришёл не подготовившись – это твоё личное дело. Не хочешь учиться – не учись. Душу и силы в тебя вкладывать не будут. Но поскольку я хотел, старался «выжать» из педагогов всё возможное, мы в итоге с моими преподавателями и по кларнету, и по дирижированию стали практически друзьями, уже много лет общаемся, они меня часто приглашают на свои концерты.
– Сложно было обустраиваться за океаном? Слышала, что вам приходилось там играть в метро…
– Ну, это не главный момент в моей карьере. Но да, я действительно четыре года играл в метро. У меня не было больших денег, когда я приехал в Канаду, и это был единственный способ для музыканта зарабатывать. Играл, пока не получил вид на жительство. Потом уже можно было рассчитывать на грант от государства на обучение.
| Айрат ИШМУРАТОВ, кларнетист, композитор и дирижёр: |
Один из моих жизненных принципов – я отношусь к музыке как к универсальному явлению, с помощью которого можно достучаться до любого человека на планете. | |
– Мне кажется, у нас уличные музыканты много не зарабатывают…
– И там не зарабатывают. Это тяжёлый, изнурительный и не очень оплачиваемый труд. Но у меня выбора тогда особого не было.
– Сейчас вы играете на кларнете или полностью переключились на сочинение музыки и дирижирование?
– Играю. Двадцать лет назад мы создали клезмер-группу «Клезтори». Клезмер – это традиционная народная музыка евреев Восточной Европы. Тут надо сказать: когда ещё я учился в Казани, то был под большим впечатлением от нашего клезмерского ансамбля «Симха». Мой педагог Альберт Гильфанов играл там с самого основания. Играл по-настоящему, по-еврейски, душу выворачивал наизнанку… И мне всегда тоже хотелось играть эту музыку. В Канаде я случайно познакомился с клезмерскими музыкантами, которым нужен был кларнетист, и мы создали свою группу. За эти годы сыграли больше тысячи концертов в двадцати странах, записали шесть дисков. Сегодня на кларнете я играю только в этой группе, потому что, учитывая объём композиторской и дирижёрской работы, у меня просто нет физической возможности работать в классических оркестрах. Но всё же кларнет – это моё любимое дело, и в клезмере я нашёл какую-то свою нишу, обожаю эту музыку и играю её с огромным удовольствием.
– У вас интернациональный коллектив?
– У нас в ансамбле нет ни одного еврея. Я считаю: музыка – любая, особенно фольклорная, – это универсальный язык, который понятен и доступен любому человеку. И чтобы играть клезмерскую музыку, не обязательно быть евреем. Она принадлежит всему миру.
– А на ваш взгляд, есть что-то общее у татарской и еврейской музыки?
– Музыку создавали люди, у которых есть общие эмоции. И татарскую, и еврейскую, и какую угодно. Еврейская музыка – это колоссальный микс. Там есть немецкое, польское, украинское, русское, румынское, цыганское, турецкое, испанское влияние… Один из моих жизненных принципов: я отношусь к музыке как к универсальному явлению, с помощью которого можно достучаться до любого человека на планете.
– С какими оркестрами вы выступаете как дирижёр?
– В данный момент больше работаю как приглашённый дирижёр – куда меня приглашают, туда и еду. Вот был в Казани на «Мирасе», в мае буду дирижировать Армянским национальным оркестром в Ереване. Сейчас мне больше нравится сочинять, мою музыку много исполняют и часто приглашают дирижировать собственными произведениями. Я рад, что есть такая возможность, потому что это для меня двойное удовольствие. Вообще, дирижёру очень полезно иметь навыки композитора, потому что это даёт тебе гораздо более глубокое понятие партитуры.
«Казанское музыкальное образование было настолько сильным, что меня приняли в университет Монреаля без вступительных экзаменов»
– Вашей композиторской деятельности, видимо, «помог» ковид?
– Да, в первый год пандемии мы оказались практически запертыми в квартире. И я сконцентрировался на композиции, у меня появилось много свободного времени на это. Довольно много написал за два года.
– В каких жанрах предпочитаете работать как композитор?
– У меня на данный момент семьдесят произведений. Есть симфония, восемь увертюр, симфонические поэмы, много концертов для разных инструментов с оркестром, камерные симфонии для струнного оркестра… Вообще, много камерной музыки. Много произведений я написал для своего клезмер-бэнда. Всегда было интересно работать в разных жанрах.
В данный момент работаю над оперой, которую мне заказала престижная международная организация – монреальский Festival Classica. В июне 2023 года должна состояться премьера. Это будет опера на французском языке по мотивам романа Гюго «Человек, который смеётся». Очень увлекательная работа.
– Вы сразу согласились на этот заказ?
– Написать оперу всегда было моей большой мечтой. Я ещё ни разу не писал оперы и балеты. Кстати, на 2024 год уже есть соглашение с главным хореографом крупнейшей канадской балетной компании Les Grands Ballets Canadiens de Montreal на создание нового балета. Но подробности пока рассказывать не буду.
Что касается «Человека, который смеётся», то этот сюжет я выбрал сам. Читал книгу Гюго ещё в детстве. Это очень глубокое произведение, и там можно отобразить много пластов – исторический, социальный, чисто человеческий… Мне как композитору это безумно интересно.
