Татарстан задаёт некий нравственный вектор, которому следуют другие».
Геннадий Бурбулис
Весть о смерти Геннадия Бурбулиса стала для многих полной неожиданностью. Да, сегодня уже нет среди нас этой неординарной личности. Человека, с именем которого в немалой мере связаны последние дни существования СССР, подписавшего вместе с руководителями Украины Кравчуком и Белоруссии Шушкевичем знаменитый акт о роспуске СССР.
Порой этих людей представляют как виновников роспуска Советского Союза. Но это, по моему мнению, не соответствует истине, ибо страна уже была на пути исчезновения, из неё уходили прибалтийские республики, Грузия и Азербайджан. Эти политики лишь в той или иной мере ускорили неизбежный исход.
Однако как ни важен этот вопрос, речь в данном случае пойдет не о нём, а о роли Бурбулиса в установлении особых отношений между федеральным центром и Татарстаном. Пишу об этом потому, что весь этот процесс происходил на моих глазах и в немалой степени с моим участием. И мне приходилось видеть этого человека в различных ситуациях.
Бурбулис (имел литовские по отцу и русские по матери корни) – уроженец Урала с уральским твёрдым характером, получивший огромный объём знаний на философском факультете Уральского госуниверситета. Я со студенческих лет, а затем, будучи деканом исторического факультета Казанского университета, тесно общался с этим вузом. Знал и знаю многих его учёных. Однако до определённого времени не был знаком с Бурбулисом. Слышал только, что он был комсомольским активистом и пользовался большим авторитетом у студенчества и преподавателей.
Поэтому, наверное, неслучайно, что именно он возглавил штаб по выборам в президенты России Бориса Ельцина. И вполне закономерно после победы последнего стал его самым доверенным человеком, вторым после самого президента в его администрации.
Бурбулис нужен был Ельцину как человек, очень быстро улавливающий новые идеи и умеющий работать с заглядом в будущее. Он был энергичен и властолюбив. Правительство, возглавляемое Егором Гайдаром, находилось целиком в его подчинении.
Хорошим качеством Бурбулиса было то, что во время беседы, дискуссии им на первое место выдвигались чёткие аргументы. Он хорошо и, кажется, с определённым удовольствием воспринимал аргументированные выводы. Даже в тех случаях, когда они ему были не совсем по душе. В общем, в нём чувствовался хороший вузовский преподаватель-гуманитарий.
Его советы во многих случаях были для Ельцина руководством к действию. Неслучайно самые трудно решаемые вопросы президент доверял именно ему.
Одним из таких вопросов для России стал вопрос о взаимоотношениях с принявшим Декларацию о суверенитете Татарстаном. Этот документ некоторыми политиками воспринимался как свидетельство стремления республики выйти из состава России. Потому предстояли и в 1991–1992 годах состоялись непростые переговоры между делегациями, составленными президентами Ельциным и Шаймиевым. Оба руководителя незримо присутствовали на них.
Первая встреча делегаций, каждая из которых состояла из пяти человек, проходила 12–15 августа 1991 года.
Ельцин главой российской делегации назначил Бурбулиса, а Шаймиев в свою очередь определил в качестве руководителя татарстанской делегации высококвалифицированного юриста, вице-президента Татарстана Василия Лихачёва. Его заместителем Шаймиев назначил автора этих строк. В этом качестве мне предстояло убедить российскую сторону в том, что желание Татарстана самостоятельно подписать новый союзный договор – это не отделение от России, а стремление установить с ней договорные отношения.
Я не вёл дневника переговоров. Однако кое-какие пометки делал.
Лихачёв уехал в Москву раньше и встретил членов татарстанской делегации уже там. У нас состоялся разговор, и об этом у меня сделана такая пометка: «Лихачёв информировал о своей беседе с Бурбулисом… У него хорошее впечатление. Думаю, что это эйфория ложная». И действительно, переговоры были нелёгкими.
Впрочем, не будем забегать вперёд. 12 августа в 10 часов утра мы были в Белом доме. Минуем несколько постов с проверками документов. И вот знакомимся с членами делегации РСФСР. Рассаживаемся по обе стороны длинного стола.
Переговоры открыл Геннадий Бурбулис. С ответным словом выступил Василий Лихачёв.
Нам предстояло доказать правомерность позиции Татарстана. Эта часть работы выпала на долю мою и Василия Николаевича.
В нашем распоряжении – сборник документов «Образование и развитие СССР как союзного государства». Мы более всего ссылаемся на Декларацию прав трудящегося и эксплуатирумого народа, принятую в январе 1918 года III Всероссийским съездом Советов, затем целиком включённую в первую Конституцию РСФСР и провозгласившую Россию «союзом свободных наций как федерацию советских республик». Там много и других нужных нам документов, в том числе и постановление III Всероссийского съезда Советов «Об основах Конституции Российской Федерации».
Выяснилось, что наши оппоненты плохо знали эти документы. Я и Василий Николаевич их знали хорошо и цитировали нужные места. Это произвело впечатление на наших оппонентов, ибо в документах содержалось всё, что было нужно для обоснования правомерности стремления Татарстана стать полноправным членом обновлённого Союза.
Бурбулис, взяв в руки Декларацию о государственном суверенитете Татарстана, сказал, что это документ весьма глубокого научного содержания: «Только вот было бы гораздо лучше, если бы вы провели референдум и вместо этого документа привезли его результаты». Больше он об этом не говорил. Переговоры были продолжены, и более того – они стали напоминать форму научной конференции.
Вообще, каждый день мы работали допоздна. При возникновении сложной ситуации для делегации РСФСР Бурбулис удалялся в кабинет Ельцина на консультацию и засиживался там очень долго. Вот что написано в одной из моих бумаг, помеченной 14.08.91: «19.00. Бурбулис у Ельцина. Ждём. Уже минут 40».
Как человек, основательно подготовленный к переговорам, Бурбулис неоднократно останавливал членов своей делегации, задававших татарстанцам не всегда уместные вопросы. Так, он прерывал членов российской делегации Сергея Шахрая и Сергея Станкевича словами: «Давайте Татарстану такие глупые вопросы задавать не будем!»
Вопросов, в том числе и не совсем удобных для обеих сторон, вполне понятно, было много, но на них в ходе переговоров находились и соответствующие ответы. Способствовали этому и неоднократные параллельные консультации Бурбулиса с Ельциным, а также наши телефонные «совещания» с Шаймиевым. Переговоры, которые шли в течение трёх дней, были для обеих сторон вполне деловыми и результативными.
Мы приняли совместный протокол, устраивающий и центр, и Татарстан. Самое главное в нём – фиксация положения о том, что отныне отношения между Россией и Татарстаном должны строиться на основе двухстороннего договора. Протокол этот был опубликован в печати и получил одобрительную оценку общественности.
Были попытки осудить результаты наших переговоров. Одним из инициаторов этого был координатор рабочей группы по подготовке предложений о разграничении полномочий между органами власти РСФСР и её составными частями Олег Румянцев.
23 сентября он пригласил на свою комиссию Бурбулиса. Цель заключалась в том, чтобы осудить делегацию Российской Федерации за уступчивость Татарстану и заставить её занять более жёсткую позицию. Однако Геннадий Эдуардович был настолько уверен в правоте своей позиции, что заявил: «И с политической, и с юридической, и с экономической точки зрения, с учётом всех реальностей Татарстан единственный на сегодняшний день имеет право на особый статус, на особые права».
Через некоторое время после провала ГКЧП делегация Татарстана прибыла в Москву для продолжения переговорного процесса.
За это время москвичи успели сделать определённые выводы из прошлой встречи. И видимо, признав нашу лучшую подготовленность к переговорам, решили усилить свою делегацию. Ввели в неё в качестве заместителя Бурбулиса директора Института этнологии и этнографии Российской академии наук, академика Валерия Тишкова. Он и встретил нашу делегацию на вокзале.
После взаимных приветствий Тишков сказал: «Вы гости Правительства Российской Федерации!» После этих его слов нас усадили в машины и с милицейским сопровождением повезли на Ближнюю дачу (бывшую сталинскую резиденцию). Там нас ждал Бурбулис. День этот совпал с днём его рождения. Лихачёв поздравил его от нашего имени и (точно не помню) вручил какой-то подарок.
На следующий день переговоры были продолжены по соответствующим секциям. А мы с Василием Николаевичем поехали в Кремль на встречу с Бурбулисом. Нас сопровождал Тишков.
И вот мы у Бурбулиса, занявшего кабинет бывшего Президента СССР Горбачёва.
Здороваемся.
Бурбулис и Лихачёв обмениваются приветствиями.
Эта встреча прошла в духе полного взаимопонимания и была фактически подведением итогов наших переговоров.
Примечательны слова Бурбулиса: «За год переговоров с Татарстаном мы сильно изменились и теперь считаем, что Россия должна стать асимметричной федерацией с элементами конфедерации». Эти его слова означали готовность ввести во взаимоотношениях с Татарстаном конфедеративные элементы.
После смерти Ельцина Бурбулис провёл несколько мероприятий, посвящённых его памяти. Одно из них под названием «Ельцинские чтения» прошло в Казани. Мы ещё раз воспроизвели нашу общую историю и вспомнили былые годы.
Теперь не стало уже и его самого. Но в памяти Геннадий Эдуардович Бурбулис остался как человек, адекватно оценивавший татарстанский фактор в истории России.
Индус ТАГИРОВ
