Зачем французскому дипломату в Испании татарский язык

За годы дипломатической карьеры француз Бернард Монот выучил множество языков. Представляя французский МИД в разных странах, освоил испанский, португальский, английский, немецкий, арабский, итальянский, сомалийский, сербский, турецкий, греческий, даже шингазиджа – диалект народов Коморских островов. Выйдя на пенсию, дипломат поселился в Валенсии, на восточном побережье Испании (его жена родом из Колумбии и хотела жить в испаноязычной стране, к тому же в Валенсии очень хороший французский лицей, где учится младший сын Бернарда).

В онлайн-школе изучения татарского языка «Ана теле» месье Монота считают одним из лучших учеников. Зачем ему понадобилось знать еще и татарский и насколько удобной оказалась для этой цели интернет-школа? Об этом и многом другом Бернард рассказал нам в электронной переписке, где перемежались вопросы и ответы на русском (который Бернард тоже знает, но совсем не много), татарском и английском. История этого интервью, на наш взгляд – хороший пример того, как, испытывая искренний интерес и используя современные технологии, могут общаться и понимать друг друга люди, практически не имеющие общих языков для общения.

– Господин Монот, расскажите немного о себе.

– Мне шестьдесят шесть лет, родился я в Бресте – главном военном порту Франции, расположенном на полуострове Бретань на берегу Атлантического океана. Мой отец был офицером флота, и мы жили попеременно в Бресте и в Лорьяне – это другой военный порт на Атлантическом побережье. Мой родной язык – бретонский, но в 50–60-е годы прошлого века, когда я рос, говорить по-бретонски в школах было запрещено, и я забыл этот язык. Так что фактически единственный мой родной язык – это французский.

– Почему вы избрали дипломатическую карьеру?

– Мое первоначальное высшее образование связано с математикой и физикой. Но меня всегда считали хорошим аналитиком, разбирающимся в политике и стратегических вопросах. И я решил выбрать дипломатическую стезю. К тому времени я окончил еще INALCO (Национальный институт восточных языков и цивилизаций), где выучил турецкий – думаю, это помогло мне успешно выдержать конкурс при поступлении в 1977 году на службу в Министерство иностранных дел.

Татарский довольно трудный язык. И эти трудности преодолеваются только глубоким изучением. Но у меня есть большое преимущество, потому что я знал турецкий и арабский. Благодаря этому, а также практическому общению с преподавателями Казанского университета мои знания татарского сильно улучшились с февраля 2015 года, когда я начинал

– Судя по количеству языков, которыми вы владеете, вам довелось работать в очень многих странах…

– Я работал в посольстве Франции в Сомали во времена войны против Эфиопии. Был вторым секретарем французского посольства в Риме, Ватикане, Буэнос-Айресе (в Аргентине работал во времена диктатуры и войны с англичанами за Мальвинские острова). Был в Ливии во времена конфликта с Чадом, в котором участвовала и Франция. Также работал в наших посольствах в Португалии, на Коморских островах, в Колумбии, Коста-Рике, Гондурасе. Был первым секретарем постоянной делегации Франции в ЮНЕСКО. Гондурас был последней страной, где я служил в качестве дипломата, вот уже почти три года я на пенсии.

– Когда и почему вы решили изучать татарский язык?

– На одной конференции в Тегусигальпе (столица Гондураса. – Авт.) в октябре 2013 года я познакомился с Даной, молодой женщиной из Казахстана. Меня привлекло то, что она говорила по-французски. Ездила с культурной миссией по линии ЮНЕСКО в Сан-Хосе (Коста-Рика), познакомилась там с французом и вышла за него замуж. Я рассказал ей, что моим основным иностранным языком всегда был турецкий, который я начал учить еще в 1972 году. Мы обсуждали тот факт, что между турецким и казахским много сходства, и я сказал, что мне было бы интересно изучить другие тюркские языки. Но так как казахский язык очень сложный, она мне посоветовала татарский. Отметила, что это важный для России язык – в том, что касается вопросов литературы и истории. Еще она рассказала, что в Татарстане мирно живут рядом православие и ислам, разные национальности. Такая образцовая мультиэтническая республика в составе Федерации, где татарский язык государст­венный наравне с русским. В то же время она обратила мое внимание, что татарский сложнее, чем турецкий. Таким образом, причина, по которой я решил учить татарский, – это мое хорошее знание турецкого. Ну и арабского.

– Что вы знали о татарах и Татарстане до того, как начали изучать язык?

– Ничего не знал ни про волжских татар, ни про булгар, ни про половцев. Единст­венным источником знаний о татарах был роман Жюля Верна «Михаил Строгов», который я читал в молодости. (В романе рассказывается о том, как татарский хан, правитель Средней Азии, во второй половине XIX века поднимает на востоке Сибири восстание против рус­ского царя. Но исследователи отмечают, что события в романе – плод весьма вольной фантазии автора, а под татарами Жюль Верн имеет в виду не казанских или сибирских татар, а среднеазиатские народы – узбеков и таджиков. – Авт.)

Конечно, тот образ татар, который был у европейцев в XVIII–XIX веках, ошибочен, потому что для них татарами были все сибирские и туркестанские нерусские народы. И во многом вина именно Жюля Верна, что некоторые французы и сегодня склонны считать татар «свирепыми монголами».

– Приходилось ли вам общаться с кем-то из жителей нашей республики, если не считать преподавателей школы «Ана теле»? Может быть, у вас есть знакомые татары в Испании?

– Нет, я никогда раньше не общался ни с кем из Татарстана. И вообще в России я никогда не был. Посетить вашу страну – это мое заветное желание. И в Испании у меня ни с русскими, ни с татарами контактов нет. Однажды я познакомился с российским дипломатом – мы тогда оба работали в Лиссабоне. У него был коллега, который тоже работал в российском посольстве, Ильдар. Это был единственный известный мне на тот момент татарин. Но когда я уже начал учиться в школе «Ана теле», я пoзнакомился и теперь часто общаюсь с татарами во Франции. Мой друг Ильгиз живет в Бретани, моей родной провинции, с родителями, женой и двумя детьми. Они приехали из Башкирии. Говорят на татарском языке. Правда, его жена больше говорит по-русски, в то время как Ильгизу хотелось бы, чтобы его сыновья знали родной язык.

Еще одна моя знакомая татарка во Франции – госпожа Инера. Она из Узбекистана, замужем за французом, они живут в деревне недалеко от Тулузы. У нее есть интернет-сайт Caravanarba.org, целью которого является рассказывать французам о татарах и их языке.

Оба они, и Ильгиз, и Инера, живут во Франции уже больше десяти лет.

– Каковы ваши впечатления о школе «Ана теле»? Как вы считаете, удалось ли вам с ее помощью по-настоящему овладеть татарским языком?

– «Ана теле» – это очень эффективный способ учить татарский по Интернету. Огромное спасибо ее создателям, Кадрие Фатхулловой (руководитель Центра онлайн-школы обучения татарскому языку «Ана теле» КФУ. – Авт.) и всем преподавателям Института филологии и межкультурной коммуникации Казанского университета, которые ведут разговорные уроки в режиме реального времени. Благодаря такому практическому общению мои знания татарского сильно улучшились с февраля 2015 года, когда я начинал.

Конечно, тот образ татар, который был у европейцев в XVIII–XIX веках, ошибочен, потому что для них татарами были все сибирские и туркестанские нерусские народы. И во многом вина именно Жюля Верна, что некоторые французы и сегодня склонны считать татар «свирепыми монголами»

– Насколько в итоге этот язык оказался сложным?

– Как я уже сказал, татарский довольно трудный язык. И эти трудности преодолеваются только глубоким изучением. Но у меня есть большое преимущество, потому что я знал турецкий и арабский. Ведь многие существительные, прилагательные и даже глаголы пришли в татарский из арабского и немного из персидского.

– В Татарстане сегодня изучение татарского языка является обязательным во всех школах. Но не все этим довольны. Некоторые родители (в основном речь идет о русских семьях) считают, что совершенно ни к чему заставлять ребенка насильно учить язык, который, может, ему дальше в жизни и не пригодится. Что вы думаете по этому поводу?

– Я понимаю, что в городах татарский язык распространен недостаточно широко в отличие от деревень, так что есть причина для обязательного изучения языка в системе образования. Тем не менее я согласен с родителями русских, чувашских, мордовских, марийских детей, которые мало заинтересованы, чтобы их дети учили татарский. Потому что худший способ научить языку – обязать кого-то его учить.

Приведу два примера из испанского опыта. В Каталонии обязательно нужно учить каталонский, потому что многие каталонцы не чувствуют себя испанцами и вообще хотят независимости. Но проблема в том, что в Каталонии живут и те люди, что приехали из других регионов Испании. И даже те, кто живет там уже в нескольких поколениях, могут так никогда и не заговорить на каталонском. В то время как в Валенсии, где я живу, региональный закон об образовании делает исключение для западной части региона, где примерно в двадцати муниципалитетах никто не говорит по-валенсийски. Там этот язык не учат. Но даже в билингвальной восточной части, где много людей, говорящих на валенсийском диалекте, особенно в деревнях, уроки валенсийского не обязательны. Но учителя подталкивают учеников к желанию его учить. Каким образом? Тем, кто учит валенсийский, полагаются привилегии – они получают больше уроков английского языка. А трилингвальный диплом – основа требований Евросоюза.

Та же схема может быть принята и в Татарстане – у тех, кто учит татарский, должны быть привилегии по какому-то другому предмету. А делать изучение языка обязательным – это, на мой взгляд, не лучшее решение.

Автор благодарит за лингвистическую помощь заместителя главного редактора газеты «Республика Татарстан» Рафаэля Миргазизова и руководителя Центра онлайн-школы обучения татарскому языку «Ана теле» КФУ Кадрию Фатхуллову.