Вам знакомо чувство неловкости, которое возникает при общении с человеком с физическими ограничениями? Мне, к примеру, страшно сказать что-то «не то», испытываю боязнь ненароком в чём-нибудь обидеть. Поэтому контролирую каждое слово и готова в любую минуту извиниться. Так вот, общаясь с Александром Калашниковым из Казани, который живёт с диагнозом «церебральный паралич» тридцать шесть лет, я совершенно забыла о своей неловкости. 

Александр окончил школу дистанционно. На тот момент интернет ещё не имел такого развития, поэтому преподаватели приходили обучать особенного ребёнка на дом. По его словам, ему очень повезло с педагогами и он получил хорошее образование. После окончания школы узнал, что идёт набор на дистанционное обучение в ТИСБИ. Это была первая экспериментальная группа по онлайн-обучению в вузе для людей с ограниченными возможностями передвижения. На тот момент юноше нравилось работать с компьютером, и он выбрал кафедру информационных технологий. Отучившись, получил специальность инженера-программиста.

– Александр, чем вы сейчас занимаетесь?

– Я работал до 2017 года в частной компании, предоставляющей юридическим лицам информационные услуги по госзакупкам. Был менеджером по аккредитации юрлиц на электронных торговых площадках. Потом система обновилась – пользователям стало гораздо проще регистрироваться, и я, как специалист, оказался невостребованным. К сожалению, с того времени у меня нет постоянной работы, а случайные заработки немногочисленны. Я берусь за администрирование сайтов. Готов отремонтировать компьютер, если его привезут на дом. Однако мне в этом плане сложно конкурировать, так как в основном такие специалисты сами приезжают к клиентам.

Обращался на биржу труда, чтобы подобрали вакансию. Там мне предложили субсидию на своё дело. Сумма на тот момент была около семидесяти тысяч рублей. Я всё подсчитал и понял, что нет никакой гарантии, что бизнес пойдёт. Мне показалось это слишком рискованным, так как, если бы ничего не получилось, некому было бы поддержать финансово. Родители у меня – пенсионеры.

– Расскажите, пожалуйста, немного о семье.

– Меня воспитывали и мама, и папа. Причина моего диагноза в родовой травме. После меня ещё родилась сестрёнка, и она здорова. Она младше меня на три года. Сейчас у неё своя семья. Мы с ней тепло общаемся и друг друга поддерживаем. Живём вчетвером: мама, папа, я и кошка Мира (улыбается). В 2015 году так получилось, что я расстался с гражданской женой. Мне было очень одиноко. И приятель посоветовал завести кошку, но я как-то сначала не очень воспринял эту идею. Тогда он выслал пару фотографий кошек британской породы. Мне пришлись по душе серые красавицы этой породы. Я стал просматривать в интернете объявления и наткнулся на фото кошечки, которая понравилась с первого взгляда. Сразу её купил. Хозяева привезли мне трёхмесячного котёнка, сказали, что зовут её Маруся.

Я знал, что родители будут против, потому что уход за животным ляжет на их плечи, поэтому всё это провернул, пока их не было дома. Когда мама пришла и увидела дома кошку, очень удивилась, возмутилась, но быстро смирилась. А когда узнала, что её зовут Маруся, удивилась, как это британку назвали русским именем? Она предложила назвать её по-другому. И у меня сразу пришло на ум имя Мира.

– Насколько часто вы выходите из дома? Сложно ли передвигаться?

– В основном всегда передвигаюсь самостоятельно на коляске с электроприводом, но она пока неисправна. Я много сил потратил, чтобы добиться получения досрочно новой коляски через фонд социального страхования. Обещали, что дадут в следующем году. Сейчас выхожу с сопровождающим на обычной коляске и еду в такси в торговый центр. Либо заниматься своим любимым делом – на репетиции в творческую инклюзивную студию «Э-моция».

– Расскажите об этом подробнее.

– Это единственная студия в республике, где занимаются люди с физическими ограничениями по слуху, зрению или с проблемами двигательного аппарата, а также совершенно здоровые люди. Никто из нас не является профессиональным актёром, но мы играм в спектаклях и выступаем. Мне очень нравится. Когда студия только открылась, мы ездили в Дом культуры «Юность» в Авиастроительном районе Казани. А сейчас каждую субботу занимаемся в музее современного искусства. У нас проходят различные тренинги, мастер-классы, репетиции. Я активно занимаюсь в студии с зимы 2018 года. Наш режиссёр Неля Суркина – очень талантливый и творческий человек. Все её задумки и эксперименты мне близки по духу.

До пандемии у нас был плотный график: выступления в Казани, Набережных Челнах, Нижнекамске, Ижевске. Сейчас потихоньку всё восстанавливается, но в несколько ином формате. Буквально две недели назад мы показали в онлайн-режиме ученикам двух школ небольшие зарисовки по произведению Корнея Чуковского «Телефон». И сегодня было два таких же показа. В этой постановке мы читаем каждый свой текст по видеосвязи, находясь в своих квартирах, а дети нас видят и слышат. У меня, например, роль Крокодила.

Это тоже для нас эксперимент. Весной, когда ввели строгие ограничения из-за коронавируса, мы не могли репетировать и, чтобы не потерять навыки, стали заниматься онлайн. В итоге нашему режиссёру пришла идея создавать такие постановки.

– Получается, у вас есть друзья по увлечению?

– Конечно! Мы в студии очень дружим, хотя бывают и конфликты, как и в любом коллективе, но это нам не мешает. Кроме того, у меня до сих пор сохранились дружеские отношения с ребятами со двора. В детстве у нас была очень крепкая дворовая компания. Мама меня никогда не прятала и не ограничивала в общении. За что ей огромное спасибо! Я считаю, что родители, которые чрезмерно оберегают своих детишек, вредят им. Так как такие дети в процессе взросления не проходят естественный путь социализации и вырастают замкнутыми, с кучей комплексов. Я никогда не сидел дома, как и другие дети, гулял во дворе. Несмотря на мою особенность, мне всегда находилось место в играх. В плане взросления и социализации детство было очень счастливым.

Я не помню, чтобы мне было одиноко, боялся людей или чего-то стеснялся. Было бы намного хуже, если бы я в процессе взросления, сидя дома, получил массу комплексов. Мне и так непросто из-за физических ограничений, а если бы еще добавились психологические, было бы сложнее вдвойне. За то, каким вырос, я очень благодарен своим родителям.