Без малого 90 лет исполнилось 3 июля Госавтоинспекции России. За эти годы она прошла через много реформ, не раз меняла название. Но главной ценностью службы всегда были и остаются преданные делу сотрудники. Первым начальником ГАИ Татарской республики был именно такой человек: талантливый водитель, специалист в области дорожного движения Филипп Рудольф.

ПЕРВЫЙ ВОДИТЕЛЬ

Будущий руководитель ГАИ ТАССР родился в 1892 году в Самарской области в семье поволжских немцев. Он считается первым водителем Татарстана. Шоферское удостоверение за номером 1 и права на вождение Филипп Рудольф получил в 1912 году. А водить машину научился, когда еще и прав никаких не было.

В те времена шоферам на дорогах приходилось туго. Отношение к автомобилям было настороженным, если не сказать враждебным. Водителей обязывали принимать все меры, чтобы лошади не пугались автомобиля, а в дождливую погоду езда со скоростью более 6 верст в час вообще запрещалась. Словом, первые правила дорожного движения состояли почти из одних запретов. Забегая вперед, скажу, что после революции первый водитель Татарстана принял самое активное участие в разработке новых правил.

На Первую мировую войну Филипп Рудольф ушел профессиональным шофером. Служил в автомобильной роте, нередко совершал перегоны в 500 и более верст. А дома его ждала невеста, с которой он познакомился летом 1914 года, незадолго до того, когда мир раскололся на два враждующих лагеря. Возлюбленная ждала его всю войну – три с лишним года. В 1918 году они поженились. Годом позже родилась дочь Валентина – единственная и неистово любимая родителями. К тому времени Филипп Филиппович уже работал водителем в Совнаркоме республики. Большой знаток техники, он быстро завоевал авторитет среди руководителей. Когда сформировалась губернская автосекция и был создан ее коллегиальный орган – Автосовет, от союза шоферов туда был выдвинут Филипп Рудольф. Вскоре он стал председателем Автосовета и управляющим авторемонтными мастерскими. Сегодня нам странно это слышать, но оба высоких поста не освобождали его от работы… шофером.

В 1920-х годах в стране стали появляться акционерные общества. Было создано Всероссийское общество «Автопромторг», занимавшееся развитием автодела. Управляющим Татарской областной конторой «Автопромторга» назначается Филипп Рудольф. Он быстро обеспечил обслуживание госпромышленности и сельского хозяйства автотранспортом, установил связи с другими областями, организовал грузовые и пассажирские перевозки.

После удушения НЭПа были ликвидированы и акционерные общества. Приказал долго жить и «Автопромторг». Филиппа Филипповича направили в «Татдортранс» руководить одним из отделов. Там он принимал самое активное участие в создании материально-технической базы автотранспорта, в строительстве гаража на сотню машин на Сенной площади. Установка первого светофора на углу улиц Баумана и Чернышевского также не обошлась без его участия. Первую бензиново-заправочную станцию запустили при нем же.

Но самое главное, Филипп Рудольф добился открытия в Казани автодорожного техникума. К тому времени в Ярославле, Горьком, Москве уже строили крупные автозаводы, рассчитанные на выпуск тысяч машин разных моделей в год. Для огромного парка машин требовалась целая армия специалистов. Предвидя это, Филип Рудольф со своим помощником Александром Гессом приложил все силы, чтобы в Казани открылся автодорожный техникум – едва ли не первый в стране. Кроме того, он организовал подготовку кадров для бурно развивавшейся сферы автотранспорта в системе «Трансэнергокадров» и в обществе «Татавтодор». Словом, к началу массового поступления автомобилей в народное хозяйство республики необходимое число шоферов уже было подготовлено.

Один из ветеранов автомобильного транспорта Татарстана Георгий Ирзин в свое время вспоминал: «Мы, молодые, поступившие в Казанский автодорожный техникум в 30-х годах, хорошо знали тех, кто уложил первые кирпичи в фундамент автомобильного дела. Среди них были управляющий Автогужтрестом республики А.Бегичев, директор автобазы «Таттранса» М.Шакирзянов, директор автобазы «Гортранса» А.Есин… Но самыми уважаемыми были, как тогда говорили, два умных немца – Филипп Рудольф и Александр Гесс».

Знаменитая в советское время организация «Татавтодор» также создавалась при активном участии Филиппа Рудольфа. В апреле 1928 года на первом собрании правления «Татавтодора» его председателем был избран Гимаз Богаутдинов, бывший прокурор и нарком юстиции. Ответственным секретарем «Татавтодора» был избран первый водитель Татарстана.

В 1934 году в стране при ЦУДорТрансе создали Главную государственную автомобильную инспекцию с подразделениями по всей стране – предшественницу ГАИ. В 1935 году появилась Госавтоинспекция Татарской республики, которую возглавил Филипп Рудольф. По его инициативе повсеместно был установлен контроль за безопасностью движения на дорогах и улицах республики, велось наблюдение за техническим состоянием и эксплуатацией автомобилей, организовывали своевременный ремонт.

«НЕМЕЦКИЙ ШПИОН»

Уму непостижимо, как могли Филиппа Рудольфа, отдававшего себя становлению автотранспорта в республике, обвинить в недоброкачественной подготовке автомобильных кадров. И тем не менее это случилось. В 1937 году глава Госавтоинспекции попал в жернова сталинских репрессий. У него была очень удобная для НКВД биография. Она позволяла сделать из Филиппа Рудольфа немецкого шпиона, который якобы завербовал в Татарстане многих руководящих, научных и других работников. Рудольфа арестовали 2 октября 1937 года и предъявили обвинение в шпионаже в пользу фашистской Германии, которое, конечно же, ни капли не соответствовало реальности.

Его также связали с делом директора КХТИ Гимаза Богаутдинова, по которому всего было арестовано 18 человек, в том числе профессор Гильм Камай. Арестованные в свою очередь назвали еще 136 человек, якобы причастных к шпионажу. Клубок репрессий разматывался дальше… Как установило следствие, все они работали на немецкую разведку. Эту версию подкрепляло и происхождение жены директора КХТИ, которая была уроженкой Германии, обрусевшей немкой.

После ареста Гимаз Богаутдинов продержался месяц, отрицая все обвинения. Но после избиений от него все-таки получили нужные показания. 31 декабря 1937 года Гимаз Богаутдинов признал, что был немецким шпионом и проводил диверсионную работу в пользу фашистской Германии. Его якобы завербовал Филипп Рудольф, который требовал направлять на оборонные предприятия завербованных сотрудников, чтобы потом получать от них секретные сведения.

Путем беспрестанных допросов и избиений сотрудники НКВД вынудили Гимаза Богаутдинова и Гильма Камая сознаться в том, что они получали деньги от немецкого шпиона-резидента Филипа Рудольфа и распределяли их среди членов «шпионско-диверсионной группы»…

Существовавший тогда внесудебный орган – Особое совещание – приговорил Филиппа Рудольфа к пяти годам исправительных трудовых лагерей. Казалось бы, наказание очень мягкое, но вернуться из заключения первому водителю было не суждено.

«ПРЕСТУПЛЕНИЙ Я НЕ ДЕЛАЛ»

С супругой первого водителя Казани Александрой Константиновной я встречался в 1988 году, когда готовил публикации о репрессированных. Первой такой публикацией стала моя статья о судьбе первого прокурора Татарской республики Гимаза Богаутдинова. Интерес у меня, как у следователя Прокуратуры Татарской АССР, был сугубо профессиональный. В уголовном деле Рудольф упоминался как немецкий шпион, якобы завербовавший Гимаза Богаутдинова, который в то время работал директором Казанского химико-технологического института. Тогда я нашел супругу Филиппа Рудольфа, проживавшую на улице Адоратского в Казани. Она была тяжело больна, почти не вставала с кровати. Очень сожалею, что не смог тогда подробно поговорить с ней и записать ее воспоминания. В мае 1990 года она умерла.

Во время той встречи Александра Константиновна раскладывала передо мной старые снимки. Среди них была одна большая групповая фотография с надписью: «Дорогому Ф.Ф.Рудольфу – организатору «Татавтопромторга». Нашему руководителю по насаждению автотранспорта в Татреспублике. Благодарные сотрудники».

Бросилось в глаза слово «насаждение». Оно из того, сталинского времени. Самое страшное заключалось в том, что тогда насаждали не только автотранспорт, атеизм или новые обряды. Насаждали репрессии, подозрительность, тотальный обман и тотальную подлость. Будто про то время сказано: «Да, были хуже времена, но не было подлей».

– Я знаю, кто написал донос на моего мужа, – сказала тогда Александра Константиновна. – Два шофера, которые работали под его началом. Уже после реабилитации один их них приходил ко мне, извинялся, говорил, что если бы не написал, то посадили бы его самого…

Вот так и работала машина репрессий. У одних отбирали жизнь, у других – совесть.

Филипп Филиппович сохранил совесть до последних дней. Совесть и честь. Он не поддался на уговоры, хотя испытал на себе все методы физического воздействия. От него требовали одного – «признаний». Самым ценным в таких «признаниях» для следователей были имена людей, еще не втянутых в омут репрессий. На признания Филипп Рудольф так и не пошел. И вину свою отрицал до конца.

– После вынесения мужу приговора мне разрешили увидеться с ним, – рассказала Александра Константиновна. – Он успел шепнуть мне: «Я все вытерпел, я ничего не сказал». А ведь его, знаете, обливали холодной водой. Об этом он тоже успел сказать мне во время свидания.

Она провожала мужа с железнодорожного вокзала. Тех, кого отправляли по этапу, было много. Очень много. Конвоиры с собаками не подпускали близко к колонне. Конечно же, Александра Константиновна надеялась, не могла не надеяться, что муж вернется через пять лет. Но надеждам ее не суждено было сбыться. По дороге Филипп Филиппович заболел (сказались пытки), а в лагере совсем сдал, хотя письма писал исправно.

В семье первый водитель Казани был кумиром. Его портрет висел в зале, письма из лагерей свято хранились. Письма замечательные. Он не озлобился, не очерствел, а сохранил веру в добро, справедливость.

В одном из писем из тюрьмы Филипп Рудольф признался жене и дочери: «Статья у меня серьезная, но преступлений я не делал. Виноват в том, что родился Рудольфом, а не Ивановым». В другом письме врезалась в память одна фраза: «Наверное, Сталина обманывают».

У кого только не была Александра Константиновна после того, как проводила мужа по этапу, какие только пороги не обивала! Добралась до самого прокурора СССР Андрея Вышинского. Тот выслушал ее, пообещал разобраться, но на этом дело и заглохло. Она не могла знать об установках, которые давал прокурор СССР своим подчиненным. Эти установки заключались в следующем. Никаких жалоб от родственников врагов народа не принимать и не рассматривать, а поступающие по почте жалобы отправлять в архив без ответа. При личном приеме никаких ответов по существу не давать и лишь говорить: «Дело еще не закончено». От органов НКВД никаких справок по делам не требовать и запросов не посылать. Так что никакой помощи от Андрея Вышинского не последовало.

А как-то встретился Александре Константиновне один жулик, пообещавший помочь. Она собрала ценные вещи, продала их и вырученные три тысячи рублей отдала жулику. Тот деньги взял и пропал. Я не раз слышал о том, как на горе и слезах безвинно пострадавших в то время беззастенчиво наживались. Из песни слов не выкинешь.

На долю семьи Филиппа Рудольфа после его ареста выпало то же, что и на долю других семей репрессированных. Их лишали жилья, гнали с работы. Дочь только чудом не исключили из университета – она его окончила, защитила кандидатскую диссертацию, стала кандидатом химических наук.

Имя Филиппа Рудольфа, на мой взгляд, сегодня незаслуженно забыто. Необходимо по достоинству оценить заслуги этого незаурядного человека и увековечить его память в истории Татарстана в целом и в истории ГАИ нашей республики в частности.

Флер БАГАУТДИНОВ, доктор юридических наук, член-корреспондент АН РТ