Сбылась мечта многих казанских театралов – в столице республики состоялись большие гастроли московского театра «Современник», первые за его шестидесятилетнюю историю.
В данном случае слово «состоялись» подразумевает не просто сам факт приезда легендарной труппы. Прежде всего, состоялся обмен энергией, и не только между сценой и залом, но и между разными поколениями зрителей. Ведь для одних «Современник» – это в каком-то смысле свидание с молодостью и даже юностью, а для других в прямом смысле это театр – легенда, почти такая же, как и сама «оттепель», любимым детищем которой была молодая труппа, провоз-гласившая в своей творческой программе: «Нельзя жить прошлым, даже самым прекрасным и святым, нельзя в искусстве повторять даже идеальное…» И вот теперь, спустя шестьдесят лет, уже самим современниковцам приходится выслушивать упреки в консерватизме и пытаться пройти сквозь игольное ушко этой слегка запальчивой (под стать своему времени), но, в сущности, справедливой формулы.
Три из четырех показанных спектаклей поставлены художественным руководителем и ангелом-хранителем театра «Современник» Галиной Волчек, которая вот уже на протяжении более чем сорока лет не устает доказывать свою приверженность актерскому, психологическому театру, почти что уже сброшенному с «корабля современности»
Излишне говорить, что на всех спектаклях был аншлаг (гастроли проходили на сцене ТГАТ им. Г.Камала). В приподнятом настроении пребывали все: и театралы со стажем, и VIP-публика, и любопытствующая молодежь, несмотря на июльскую жару, отказавшаяся ради «Современника» от растянутых маек и пляжных шлепанцев. Да и в самом воздухе, разбавленном хорошим парфюмом, витало что-то ностальгическое по тем временам, когда «театр начинался с вешалки». И даже мобильные телефоны (это уже напасть нашего гаджетного времени!) реже обычного нарушали благоговейную тишину и полумрак зрительного зала.
Конечно, мотивация у зрителей была разной. Кто-то шел на «живых» Неелову, Хаматову, Гармаша и других, может, не столь знаменитых, но узнаваемых по киноролям и телесериалам артистов. К приятным можно отнести и такие моменты, когда, например, на спектакле «Три товарища» в маленькой, почти крошечной роли фрау Мюллер зрители постарше узнали звезду советского экрана Светлану Коркошко, давно исчезнувшую из нашего поля зрения. Какая-то часть зрителей ориентировалась на театральную классику («Вишневый сад», «Двое на качелях», «Горе от ума»), и это тем более объяснимо. Наша местная публика по этой части уже давно на «голодном пайке». На казанских афишах сегодня можно встретить какие угодно имена – от модного нынче Макдонаха до известного в узких театральных кругах Павла Пряжко, но почти безнадежное дело отыскать среди них Чехова, хоть в традиционной, хоть в авангардной постановке.
«Вишневый сад», показанный «Современником», – спектакль тоже далеко не новый, скоро ему двадцать лет, и Марина Неелова, по всей видимости, уже настолько «прикипела» к Любови Андреевне Раневской, что может позволить себе выходить на сцену в этой роли без парика, со своей неизменной стрижкой, и вообще, быть узнаваемой в каждом жесте и повороте головы. Но, как ни странно, это многое проясняет, и прежде всего то, почему при всей эгоцентричности, фальши и непоследовательности Раневской никому и в голову не приходит ее осуждать, а тем более отыгрываться на ее прошлом. И вдруг ясно понимаешь, что все, включая умного, тонкого и, в отличие от остальных, почти не кривляющегося Лопахина – Гармаша, любят Раневскую ни за что и такой, какая она есть. Как и всегда у Чехова, здесь у каждого своя правда, и никому не веришь до конца, но чем безнадежнее положение героев, тем меньше в них наносного и тем больше им прощаешь. И по-пробуйте кого-нибудь убедить в том, что нам, живущим спустя сто с лишним лет, все это незнакомо.
Три из четырех показанных спектаклей поставлены художественным руководителем и ангелом-хранителем театра «Современник» Галиной Волчек, которая вот уже на протяжении более чем сорока лет не устает доказывать свою приверженность актерскому, психологическому театру, почти что уже сброшенному с «корабля современности».
Спектакль по Ремарку «Три товарища» можно отнести к так называемому «большому стилю»: в нем занята почти вся труппа театра, а декорации сгодились бы и «Мосфильму», если бы там задумали снимать кино о Германии начала 1930-х годов. Чего стоит один только ретро-автомобиль, который герои любовно называют Карлом! (По слухам, это подарок театру одного из российских олигархов.) А уж лестниц и мостков, по которым три с половиной часа мечутся герои, просто не счесть. Конечно, для казанских зрителей это в определенном смысле стало испытанием. Наша публика привыкла к более динамичному действию, да и громоздкие декорации все чаще заменяет компьютерная графика. Но с другой стороны, может, вся прелесть как раз в этих подробностях и ощущении, что все происходит здесь и сейчас. А самое запоминающееся в спектакле – это, пожалуй, Пат в исполнении Светланы Ивановой. Хрупкая, нежная, она слишком идеальна для женщины. Скорее, это тот образ, который может привидеться, если слишком долго смотреть на горящую свечу в ночи. Наваждение, одним словом, но настолько прекрасное, что хочется жить.
«Горе от ума» Туминаса – почти гоголевская фантасмагория, и первично здесь ощущение пронизывающего холода, неуютства и странных, распадающихся связей – между старой и новой жизнью, отцами и детьми, женщинами и мужчинами.
Долгожданный выход на казанскую сцену Чулпан Хаматовой пришелся аккурат на середину гастролей – в «Двое на качелях» У.Гибсона. И думается, ожидания зрителей были сполна вознаграждены. Хаматовой удается быть одновременно ослепительной и филигранной, «рвать сердце» внешней хрупкостью и незащищенностью своих героинь и при этом совершать невероятные кульбиты в прямом и переносном смысле этого слова. Вот и в этом спектакле ее маленькая, слабая здоровьем Гитель, скромная танцовщица с несложившейся судьбой, разве что не ходит колесом, чтобы помочь двухметровому красавцу Джерри (Кирилл Сафонов) преодолеть душевный кризис и вернуть вкус к жизни. Да, Гитель, безропотно, почти не задумываясь приносящая в жертву свою любовь, кажется нам смутно знакомой, такие ее черты, как внутренняя свобода и способность отдавать, ничего не требуя взамен, присутствуют во многих героинях Чулпан Хаматовой. Но для актрисы, похоже, это не просто очередная бенефисная роль, а некий нравственный посыл людям и миру, погрязшему в душевной меркантильности.
Если под занавес гастролей у кого-то и сложилось впечатление, что «Современник» чересчур держится за традиции реалистического театра и чурается новых форм, то спектакль, показанный в заключительный вечер, – «Горе от ума» в постановке Римаса Туминаса – расставил точки над «i». Да и какие еще нужны аргументы, что ничто истинно новаторское «Современнику» не чуждо, в том числе и литовский метафорический театр? В свое время этот спектакль наделал немало шума в Первопрестольной, большей частью не принявшей аналогии режиссера с фамусовской Москвой. Это при том, что на сцене нет никаких признаков реальности – ни той, ни нынешней, а слова значат еще меньше, хотя со сцены звучит все тот же знакомый со школы грибоедовский текст.
Спектакль по Ремарку «Три товарища» можно отнести к так называемому «большому стилю»: в нем занята почти вся труппа театра, а декорации сгодились бы и «Мосфильму», если бы там задумали снимать кино о Германии начала 1930-х годов
«Горе от ума» Туминаса – почти гоголевская фантасмагория, и первично здесь ощущение пронизывающего холода, неуютства (посреди сцены возвышается огромная «голландская» печь, из которой время от времени валит «дым отечества») и странных, распадающихся связей – между старой и новой жизнью, отцами и детьми, женщинами и мужчинами. А в центре – история гордого и одинокого юноши Саши Чацкого (Шамиль Хаматов), уехавшего на поиски свободы и вернувшегося в поисках утраченной любви, но не нашедшего ни того ни другого…
Постскриптум. «Лицом» театра «Современник» в Казани можно назвать Сергея Гармаша, который стал появляться в нашем городе еще задолго до начала гастролей, и он же, после фееричного исполнения роли Фамусова, обратился к казанским зрителям с прощальным спичем, поблагодарив их за радушный прием и радость обретения новых друзей, партнеров и сценического опыта. Ответом была овация зала.
