О научных достижениях Казанского федерального университета сегодня много говорят и пишут. IT-кластер, новые биомедицинские технологии, достижения физиков и химиков – все это на слуху. При этом не так громко говорят о гуманитарном направлении деятельности вуза. О том, что сегодня делается в университете в области филологии, мы решили узнать, что называется, из первых рук – у директора Института филологии и межкультурной коммуникации им.Льва Толстого КФУ Радифа Замалетдинова.

–Да, на первый взгляд кажется, что в университете главное внимание уделяется естественно-научным направлениям, но это не совсем так, – утверждает Радиф Рифкатович. – Конечно, естественники реализуют крупные проекты с привлечением больших инвестиций, закупкой дорогого оборудования. Мы, гуманитарии, работаем в этом плане несколько более скромно, но у нас тоже есть очень хорошие результаты.

– Казанская лингвистическая школа известна в России еще с дореволюционных времен…

– И мы ведем серьезную работу по продолжению ее традиций, здесь много новых исследований. В рамках реализации республиканской программы государственных языков ежегодно проводим серьезные мероприятия, посвященные развитию идей представителей казанской лингвистической школы. Так, в 2015 году провели научно-практическую конференцию, посвященную деятельности Бодуэна де Куртенэ, в этом году конференция посвящается Василию Алексеевичу Богородицкому. Осенью 2016 года организуем еще одну крупную конференцию – «Русский язык и литература в тюркоязычном мире». В области русского языка мы вышли на федеральный уровень, активно участвовали в разработке концепции преподавания русского языка и литературы в общеобразовательных организациях страны. Кстати, нынешней осенью в республике, в том числе на базе КФУ, пройдет V конгресс Российского общества преподавателей русского языка и литературы (РОПРЯЛ).

Кроме того, есть еще казанская тюркологическая школа. В продвижении ее идей тоже ведется серьезная работа. Например, мы начали издавать на трех языках (русский, татарский, английский) научный журнал «Tatarica».

– О чем он?

– Журнал посвящен проблемам татарского языка, литературы, истории, культуры и образования. Там же даем материалы о ведущих ученых-татароведах. Уже вышло пять номеров. Вообще, это один из наших крупных проектов, он вышел на международный уровень: журнал зарегистрирован за рубежом, мы вошли в базу EBSCO наряду с самыми авторитетными мировыми изданиями.

Еще один крупный проект – по аналогии с немецким Институтом Гёте, испанским Институтом Сервантеса, другими подобными институтами, пропагандирующими за рубежом свои языки и культуры, у нас создан Институт Каюма Насыри. Он призван продвигать в России татарский язык, за ее пределами – татарский и русский языки. Сегодня открыты пять его центров – в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Астане и Бишкеке. Ведется плодотворная работа, в том числе в онлайн-формате. Эти центры организуют за пределами республики и страны курсы татарского языка, а за рубежом еще и русского языка.

– Вообще, на университет сейчас часто кивают, когда заходит речь о том, как сохранить и «продвинуть в массы» татарский язык…

– И мы стараемся соответствовать этим ожиданиям. Скажем, еще один из наших крупных проектов – создание системы сертификации по татарскому языку.

– Что она предполагает?

– Самый простой пример: если иностранцу нужно трудоустроиться в какой-то стране или получить гражданство, он должен сдать соответствующий лингвистический экзамен. По татарскому языку предполагается создание всего комплекса таких же процедур, чтобы любой желающий мог сдать экзамен и узнать свой уровень владения языком.

– Но ведь знание татарского не может повлиять ни на получение российского гражданства, ни на трудоустройство…

– Да, но, работая с диаспорами, с нашей молодежью и в целом с населением, мы поняли, что востребованность в таком сертификате есть. И госслужащие, и простые граждане хотят знать свой уровень владения языком. Мы разработали концепцию этого проекта, которую поддержало руководство республики. Работа огромная – нужно все организовать в соответствии с международными требованиями. С этой целью наш вуз вошел в европейскую ассоциацию тестологов ALTE. Это очень авторитетная организация, куда входят те учреждения, вузы, которые серьезно занимаются вопросами сертификации и тестирования, например Кембриджский университет. Так что наша работа ведется совместно с ведущими мировыми центрами, с учетом мирового опыта.

– Нередко в адрес КФУ можно услышать упрек, что после объединения классического и педагогического университетов сократился объем подготовки педагогов для национальных школ…

– Давайте проанализируем цифры. Если заглянуть в 2009–2011 годы, когда еще самостоятельно работали КГУ и ТГГПУ, занимающиеся подготовкой педагогов по татарской и русской филологии, можно увидеть, что на татарскую филологию в 2009 году в КГУ было выделено тридцать шесть бюджетных мест, в гуманитарно-педагогическом университете – сорок восемь. Всего восемьдесят четыре. В 2015 году в КФУ на это направление в бакалавриате и магистратуре выделено восемьдесят два места. То есть говорить, что произошло колоссальное сокращение студентов на этой специальности, неправильно. Кроме того, если до объединения в федеральный университет на татарскую филологию и КГУ, и ТГГПУ практически не принимали студентов на внебюджетной основе, то с обретением нового статуса популярность и имидж университета дают нам такую возможность. И всего в 2015 году мы зачислили сто двадцать человек – будущих специалистов по татарской филологии. Если учесть, что сокращение бюджетных мест на гуманитарные специальности характерно для всей страны, да и в мировом масштабе такая тенденция наблюдается, а еще если сравнить наши данные с другими вузами, как классическими, так и педагогическими, у нас ситуация намного лучше. Я являюсь членом Совета при Президенте Российской Федерации по русскому языку, активно общаюсь с коллегами, знаю их проблемы. В ряде классических университетов бюджетных мест по филологии практически нет. В Воронежском университете, например, таковых мест десять. А я ведь выше вам цифры назвал только по татарской филологии, а у нас есть еще русская, зарубежная… На русскую, скажем, в прошлом году набрали сто пять человек.

Нынешней осенью в республике, в том числе на базе КФУ, пройдет V конгресс Российского общества преподавателей русского языка и литературы (РОПРЯЛ)

– Филологи сегодня, как выясняется, могут рассчитывать не только на преподавательскую работу. Например, недавно директор вновь образованной университетской клиники заявил, что они планируют привлекать филологов к совместной работе с медиками. Чем вы можете помочь клинике?

– Это еще один наш крупный инновационный проект. Сформировалась группа ученых, которые занимаются проблемами нейролингвистики и клинической лингвистики. Совместно с учеными-медиками университетской медсанчасти они работают с теми больными, у которых в связи с их заболеванием возникли речевые проблемы. Тут наша специфика еще в том, что если для работы с англоязычным, русскоязычным населением в данной области есть определенные наработки, то для носителей других языков, в том числе татарского, их практически нет.

– Слышала, что у вас есть совместные проекты и с IT-специалистами…

– Да, мы дружим с айтишниками и математиками. В структуре института имеется специальная кафедра в области информационных технологий в филологии, функционирует лаборатория по квантитативной лингвистике, где работают и ведущие зарубежные специалисты. В последние месяцы мы активно работаем с IT-специалистами над очень важным проектом. Сейчас во всем мире серьезные исследования проводятся с использованием ресурсов электронного корпуса того или иного языка. Мы хотим объединить силы разных ученых, работающих в этой сфере с татарским языком. Сегодня без языкового корпуса невозможно проводить ни одно исследование мирового уровня.

Важное значение национальный корпус имеет для преподавания языка: все больше учебных пособий и программ в наше время ориентированы на него. С его помощью быстро и эффективно проверить особенности употребления незнакомого слова или грамматической формы смогут и школьник, и учитель, и журналист, и редактор, и писатель. В целом национальный корпус языка обращен к большинству носителей и ко всем, кто изучает его, особенно в качестве неродного или иностранного. Вот в последние годы подвергается резкой критике методика преподавания татарского языка как неродного. Есть немало проблем и в области преподавания татарского языка как родного! Мы знаем все эти «болевые» точки. И передали нашему министру образования и науки свои предложения по новой концепции преподавания татарского языка и литературы.

– Сегодня в российских университетах делается акцент на публикации в международных журналах, это один из критериев работы вуза. Но русская и татарская филология по определению не могут дать большого числа международных публикаций…

– Изначально нам тоже казалось, что у нас не получится публиковать свои материалы в ведущих международных изданиях. Но когда начали изучать, что в мире печатается, какая проблематика там рассматривается, поняли, что вполне способны быть здесь конкурентными. И уже имеется хороший результат – впервые в истории Казанский университет вошел в этом году в топ-200 мировых вузов в области лингвистики по ведущему мировому рейтингу QS. Ни по одному из других направлений еще в университете такого результата не было.

– Какие же лингвистические темы интересны международным журналам?

– В основном, конечно, это междисциплинарные темы: исследования в области здоровья, проблемы билингвизма, сопоставительного изучения языков и их преподавания, язык на стыке с компьютерными технологиями… Тот результат, которого мы добились, это подтверждение правильности выбранного курса, перспективности наших исследований. 

Еще один крупный проект – по аналогии с немецким Институтом Гёте, испанским Институтом Сервантеса, другими подобными институтами, пропагандирующими за рубежом свои языки и культуры, у нас создан Институт Каюма Насыри. Он призван продвигать в России татарский язык, за ее пределами – татарский и русский языки

– Мы много говорим о лингвистах. Язык всегда был современной меняющейся структурой, связанной со всеми другими областями знания. А как чувствуют себя сегодня литературоведы?

– Вопрос непростой. К сожалению, сегодня во всем мире литературоведение не на ведущем месте. В этой сфере нет предметных рейтингов. У лингвистики возможности куда шире. Но, конечно, литературоведы тоже ищут междисциплинарные связи и возможности сотрудничества с другими науками, в том числе с лингвистикой, методикой преподавания. У нас очень сильная литературоведческая школа, хорошие связи с российскими и зарубежными учеными, ищем новые темы для исследований. Мы считаем, что и впредь направление литературоведения в Казанском университете должно развиваться. Вообще, филологам сегодня можно выжить, только если очень внимательно следить за тем, что делается в мире, соответствовать этим трендам.

– Подводя итоги: что, на ваш взгляд, принесло филологам объединение вузов в федеральный университет?

– К этому укрупнению можно относиться по-разному. Есть тут свои минусы, но плюсов, считаю, намного больше. Только благодаря объединению ресурсов нам удалось сохранить основной костяк ученых, направления исследования в филологии и даже запустить новые амбициозные проекты. Новый статус и всемерная поддержка со стороны республики дают возможность участвовать в федеральных проектах, выходить за пределы вуза. Вот уже упомянутый конгресс РОПРЯЛ – вряд ли нам удалось бы завоевать право провести его в Казани, если бы не наши возможности и успехи, достигнутые уже в статусе федерального вуза. Сейчас ведем переговоры еще о ряде мероприятий всероссийского масштаба. Буквально на днях стало известно, что наш университет получил статус одного из головных вузов страны в тестировании иностранцев по русскому языку. Мы теперь можем – единственные в округе – сами выдавать соответствующие документы (до этого наши специалисты  проводили тестирование, но все оформлялось через столичные вузы). Так что без концентрации усилий, каковая у нас произошла, невозможно было бы двигаться дальше.