Собирательство сродни болезни, считает московский коллекционер Григорий Качурин, хранитель крупнейшей в России частной коллекции грампластинок, встреча с которым прошла в казанском Культурно-просветительском центре «Искусство жить».
Дома у Григория Качурина можно услышать голоса Сталина и Ленина, церковные хоры царской России, шлягеры 1930–1940-х годов и множество других раритетных записей. В его коллекции свыше 30 тысяч граммофонных и патефонных пластинок, которые начал собирать еще его отец. «В нашей семье я с детства слышал записи Вертинского, Петра Лещенко и других известных исполнителей. Почему я этим заинтересовался? Не только потому, что мой отец, тоже известный в свое время коллекционер, этим занимался. С годами я начал понимать, что время все-таки властно над людьми, оно уходит и многое уносит с собой. И во все периоды истории люди пытались каким-то образом его зафиксировать», – отметил коллекционер.
По словам Григория Качурина, изобретение грамзаписи – одно из величайших достижений человечества. В каком-то смысле пластинки – это машина времени, они позволяют хотя бы слегка прикоснуться к тому, что безвозвратно ушло. Московский гость напомнил, что эра грамзаписи началась с фонографов. Принцип записи звуковой волны первым описал французский изобретатель-любитель Шарль Кро в 1877 году, однако до постройки аппарата, который был назван им палеофоном (от греческого «звук из прошлого»), дело не дошло. Американец Томас Эдисон применил теорию Кро на практике и запатентовал аппарат под названием «фонограф». Спустя десять лет немецкий инженер Эмиль Берлинер придумал аппарат, который записывал звук не на восковой валик, а на пластинку, и запатентовал граммофон – устройство, положившее начало индустрии музыкальной звукозаписи на плоских носителях.
В России первые грамзаписи появились в конце XIX века. А когда пластинки стали предметом общего обихода, началось коммерческое тиражирование записей. В советское время были записаны многие корифеи отечественной эстрады – Леонид Утёсов, Изабелла Юрьева, Вадим Козин, Александр Вертинский…
Первые пластинки были односторонними, двусторонние появились позже, но и после этого односторонние шли под маркой «экстра», на них издавались певцы первой величины – Шаляпин, Собинов, Нежданова.
«Когда коллекционер говорит про одностороннюю пластинку, тем самым он подчеркивает ценность того, что у него есть. Это больше элемент коллекционерского тщеславия, – считает Григорий Качурин. – У меня есть платиновый фонд подобных ранних изданий. Я хотел кое-что из них привезти, но побоялся, что они разобьются. Они маленькие и звучат плохо, неразборчиво для современного слуха. В целом можно сказать, что односторонняя пластинка с коллекционерской точки зрения хороша, если только она очень ранняя».
У собравшихся в культурном центре «Искусство жить» была возможность услышать звучание патефона, выпущенного в СССР в 1939 году. Его предоставил инициатор и ведущий встречи Айрат Валеев. Сам он тоже увлекается коллекционированием патефонных пластинок. Например, собрал большую коллекцию записей советского певца, уроженца Казани, тенора Георгия Виноградова. После прослушивания в его исполнении романса «Гори, гори, моя звезда…» воспоминаниями о Виноградове поделилась его казанская внучка Ольга Вербицкая.
В ходе встречи была затронута тема, каким образом пополняются сегодня подобные коллекции. «Вообще, я считаю, что собирательство где-то сродни болезни. Если ты что-то коллекционируешь ради чистого накопительства, то рано или поздно уподобляешься «скупому рыцарю». С годами я начал понимать, что это неправильно, и стал более избирательно относиться к приобретению новых экспонатов, – признался Григорий Качурин. – А достается все по-разному… Через друзей и знакомых, объявления в газетах или на случайных акциях. Бывает, перед переездом в новую квартиру хозяева распродают все вещи: мебель, книги, пластинки. Не буду скрывать, особенно приятно прийти в такую квартиру и обнаружить, что здесь еще не ступала нога собрата-коллекционера».
По словам Григория Качурина, коллекционеры не всегда единомышленники, поэтому у них нет своего клуба. Все они – «возвышенные» индивидуалисты. «Что тут скрывать, многие интересные экземпляры мне приходилось буквально вырывать из рук конкурентов, точно так же, как они вырывали какие-то вещи у меня. Кроме того, если углубиться в историю вопроса, то невозможно сравнивать цену знаний, полученных из интернета («погуглить инфу», как сейчас модно выражаться), с тем, как эти знания доставались коллекционерам старшего поколения, жившим до эпохи интернета. Большинство из них реально и кропотливо копались в архивах, вели не электронную переписку, а настоящую… Не хочу принижать образ современного коллекционера, но все-таки я за относительную правду. В целом это довольно тернистый путь, на котором трудно сохранить себя и остаться непогрешимым», – считает он.
