Рассказ бойца, замполита, редактора фронтовой газеты о снабжении на передовой, чувстве страха и секретах выживания на войне

Депутат Альметьевского горсовета Василий Новиков ушел добровольцем на специальную военную операцию в апреле. Сейчас он замполит штурмового отряда 6-й разведывательно-штурмовой бригады «Дон». На днях приезжал на родину, в Альметьевск, – не в отпуск, в командировку: забрать в свою бригаду купленный коллегами-депутатами УАЗ «Патриот». Нам удалось с ним пообщаться.

– Василий, что побудило вас отправиться в зону спец­операции?

– Я считаю себя воином своей Родины. Не просто ­патриотом по своим убеждениям, а государственником. Прошел срочную службу в рядах Вооруженных сил – служил в морской пехоте на Черноморском флоте. Так что про ситуацию в Крыму и Севастополе уже тогда все понимал. Да и позднее много работал в силовых ведомствах – например, в спецназе бывшего Госнаркоконтроля.

Когда началась спецоперация, мы с товарищами стали помогать нашим военным в Донбассе. Это в прошлом году начиная с мая – июня. В основном военнослужащим требовались вещи, которые от армии они не получали. Это электрогенераторы, чтобы свет был, палатки, утеплители для палаток, печи, бензопилы – есть масса того, что необходимо в военных условиях, а регламентами Минобороны не предусмотрено. Там даже какая-то мелочь из обычной жизни превращается в ценность. После этого я и сам решил пойти добровольцем.

– А как к вашему решению отнеслись в семье?

– Не скажу, что все были рады, но с пониманием. Я знал, что и супруга, и сын, и все мои близкие люди меня поддержат. Мама сказала: «Сразу подумала, что дома ты не усидишь».

– И вы попали в казачий отряд…

– На самом деле я шел к конкретному командиру – ­Китолову. Формированием нового отряда действительно занималось Центральное казачье войско. Но то, что они казаки, для меня не было определяющим. Я видел: руководство войска – трезвомыслящие люди, идейные, отличные организаторы. Наш добровольческий казачий отряд создавался и как пример для остальных, учебный центр, такая кузница кадров.

В отряд пришли не только казаки – люди разных устоев, возрастов и с разными жизненными обстоятельствами. Рядом служат родовой казак 20 лет с позывным Малой и полковник Генштаба, которому за 60. У нас, кстати, в отряде есть и православные, и мусульмане, и атеисты. Многие мог­ли бы не служить в силу возраста, здоровья, но они встали в строй добровольно.

– А не за деньгами и льготами люди пошли служить?

– Кто-то, может, и за деньгами. Но такие надолго не задерживаются – их сразу видно. В нашем отряде, во всяком случае.

– Вы замполит. Эту должность в Российской армии упразднили, кажется, лет 30 назад…

– …но не так давно вернули. И это не ностальгия, а требование времени. Солдат должен понимать, за что он воюет. Армия не может победить без твердой моральной и политической опоры. И эта опора государства в армии во многом и есть заместитель командира по политической части.

Командир в моей должности обязан знать внутреннюю и внешнюю политику государства, быть ее проводником, разбираться в аспектах военной идеологии, уметь не только анализировать морально-психологическое состояние воинов, но и объяснять им, сконцентрированным на своей тяжелой работе, кто они, что они делают и с какой целью. А когда это будет необходимо, первым подниматься в атаку и последним выходить из боя.

– А еще вы редактор фронтовой газеты…

– В мирной жизни печатные издания утратили свои позиции, а здесь, на передовой, боевой листок и армейская газета остаются единственным достоверным источником информации, а по­этому необходимым. В нашей газете есть всё: от новостной ленты и признания заслуг героев, значимых вестей с Большой земли до анализа военной обстановки на конкретном участке фронта и критики нерадивых воинов. Всегда приятно узнать, что твой знакомый получил заслуженную награду, и полезно знать, какая вокруг обстановка.

– А как на передовой обстоят дела с обеспечением? Чем мы тут, в тылу, можем вам еще помочь?

– Смотря какое снабжение. Денежное довольствие и обеспечение, продпаек, медицина, ГСМ – всё это есть. Естественно, нет никаких проблем и с оружием, боеприпасами.

А вот дальше могут начаться вопросы, особенно в добровольческих формированиях. Важно определить реальные потребности отрядов, обеспечить непрерывную связь с тыловыми организациями, наладить жесткий контроль и учет. Самим организациям, в том числе фондам и волонтерам, обязательно необходима поддержка на государственном уровне, чтобы они еще эффективнее могли обеспечивать подшефных бойцов.

Знаю, как тяжело собирать деньги на закупку материалов, медикаментов и снаряжения. Оперативно закрывать потребности: плести маскировочные сети под текущую местность, печатать «снарягу» и собирать дроны под конкретные задачи, искать по всей стране колесные диски для­ ­уазиков и запчасти для них, скупать на барахолках военное снаряжение и средства бронезащиты. А также покупать тепловизоры и оптику. Тащить со всего мира комплектующие для отрядных РЭБ и РЭР. И еще тысячи наименований всего остального. И везти это всё за свой счет на передовую. Это подвиг. И его совершают сейчас многие, даже находясь в тылу.

– Вы сталкивались с иностранными наемниками в ВСУ? Много их?

– Много. Поляки, англичане, чехи, румыны, немцы, болгары, итальянцы… Американцы, конечно же. Мы их видим и слышим – кого-то по радио­перехватам, а кого-то и не только по радио, когда берем в плен. Представители половины Европы уже сейчас сидят в окопах напротив нас. Вторая половина, говорят, готовится. А ведь мы это уже проходили. И Отечественная война 1812 года, и интервенция в Граж­данскую, и Великая Отечественная… Опыт борьбы с наймитами есть.

Не хватает лишь одного – создания современного­ ­Смерша, такова моя позиция. Хотя бы потому, что уже сейчас на территории бывшей Украины вновь формируется бандеровское подполье.

Внедряется агентура, в том числе иностранная.

– Страшно там?

– Страх – естественная реакция на опасность, в разумных пределах он полезен. Но страх постепенно уходит по мере обретения боевого опыта. Когда ты понимаешь, что не каждая пуля – в лоб и не всякий снаряд – в твой окоп. Проще всего победить свой страх, когда находишься рядом с товарищами, в коллективе, когда есть возможность на кого-то положиться, разделить тревогу, получить моральную поддержку.

– А как вообще правильно жить на фронте?

– На фронте надо жить по-военному. Многие бойцы, независимо от того, добровольцы они, контрактники либо мобилизованные, считают, что, проведя какой-то срок в зоне спецоперации – месяц, полгода или больше, потом по щелчку вернутся к нормальной жизни на гражданке, что боевые действия для них закончатся. Закончатся, конечно, но жить в ожидании только этого неправильно, потому что люди выгорают именно так. И когда настает время вновь возвращаться на линию соприкосновения, многие теряют уверенность в себе и окружающих. Из-за вот того самообмана, разрушающего и непозволительного.

Есть и другая крайность – «война в стиле лакшери», когда воюют с комфортом, когда люди обустраивают военный быт примерно так, как у них было на гражданке, или даже лучше, обрастая вещами и удобствами, транслируя это в тыл через «Телеграм» или «ВКонтакте». Нельзя так относиться к тому, что происходит на линии соприкосновения! Это действует так же разлагающе, как и выгорание. Это не игра, не боевик, не кино.

Жить по-военному – это не жить иллюзиями. Относиться к происходящему как к необходимой работе, к неминуемому этапу своей жизни. Такому, как юность или молодость.

Не жить иллюзиями, а приближать окончание спецоперации своей боевой работой. Радоваться каждому новому дню, своему оружию, боевым товарищам, нашим успехам, преодолению. Избегать крайностей. Впустить эту реальность в себя. И так же с интересом и азартом, как раньше ходил на рыбалку или выращивал урожай на своем огороде, посещал спортзал или футбольный матч, ежедневно овладевать воинским искусством.

Совершенствовать себя и в невзгодах, и в ожидании, и в тягостях. Стать лучшим. И победить, чтобы сохранить себя человеком.