Вышинский: Расскажите, пожалуйста, о вашем отношении к объединенному троцкистко – зиновьевскому террористическому центру.

Сокольников: Мне был известен состав объединенного центра, были известны террористические установки, было известны, что еще осенью 1932 г. объединенный центр намечал подготовку террористических актов против Сталина и Кирова. Было известия, что Бакаеву поручена работа по сосредоточению всех связей с террористическими группамм объединенного центра. Было известно, что московские террористические группы подчинены Рейнгольду. Моя работа в параллельном центре началась летом 1935 г. До этого она выражалась о выполнении поручения относительно переговоров с одним дипломатическим представителем. В начале 1934 года Каменев предупредил меня, что дипломатический представитель одной страны может обратиться ко мне с запросом о подтверждении того, что переговоры, которые ведутся Троцким за границей, ведутся им не от своего собственного лица, а что за Троцким действительно стоит организация, представителем которой он и является.

Вышинский: Такой вопрос был обращен к вам?

Сокольников: Да, в середине апреляя 1934 г., после окончания одной из официальных бесед с представителем одной страны, с которым я часто встречался по своим служебным обязанностям. Разговор произошел по окончании официальной беседы, когда переводчики вышли в соседнюю комнату. В то время, когда я провожал своего собеседника к выходу, он спросил меня, известно ли мне, что Троцкий обратился с некоторыми предложениями к его правительству. Я подтвердил, что мне это известно. Он спросил далее — являются ли эти предложения серьезными?

Я подтвердил и это. Он спросил меня — является ли это моим личным мнением? Я сказал, что эта не только мое мнение, что это мнение и моих друзей.

Вышинский: Вы передавали кому-нибудь об этой своей беседе с представителем иностранного государства?

Сокольников: Об этой беседе я примерно черз месяц разговаривал с Радеком, а потом с Пятаковым. В июле 1935 года Радек мне ообщил, что Троцкий выражал неудовольствие, что я выполнил это поручение формально, т.е. подтвердил полномочия, но не подтвердил предложения по существу, не защитил их, не агитировал за них.

Летом 1935 года, несколько месяцев спустя после арестов зиновьевцев и части троцкистов, я, зная, что я выделен в параллельный центр, считал, что я обязан связаться с его членами.

Я обратился первоначально к Радеку.

Вопросы которые мы обсуждали с Радеком, были вопросы выполнения террористических установок и вопросы организационого порядка в этой связи. Затем мы обсуждали и некоторые программные вопросы.

Вышинский: Какие например?

Сокольников: Пограммные вопросы в связи с изменением международной обстановки. Мне известно было о переговорах, которые вели члены объединенного центра с правыми.

Вышинский: С кем персонально?

Сокольников: Я знаю, что с Каменевым велись переговоры с Бухариным и Рыковым, знаю, что Зиновьев и еще кто-то, сейчас не помню, вели переговоры с Томским и Углановым.

В этих переговорах была установлена общность и основных программных вопросов и общность тактических установок, в частности принятие террористического способа борьбы. Но правые не вошли в блок. Они заявили, что, будучи согласны со всем, они хотят сохранить свою отдельную организацию, свою центральную группу и поддерживать лишь контакт с объединенным центром.

Что касается программных установок, то еще в 1932 году говорилось, что и троцкисты, и зиновьевцы, и правые сходились в основном на программе, которая раньше характеризовалась как программа правых. Это так называемая рютинская платформа, она в значительной мере выражала именно эти, общие всем трем группам, программные установки еще в 1932 г.

Вышинский: Вы с Пятаковым говорили после того, как вернулся из-за границы?

Сокольников: Да, это было в январе

Окончание на 3 стр.