Прошу поместить настоящее письмо.
 «Письмо в редакцию» («Кр. Татария», 5/VI) тов. Нехотяева—юридический фельетон.
 В нем нет делового об’яснения серьезного кооперативного организационного вопроса. Выражения вроде: «очередное избиение кооперативных младенцев, мальчишек», которые не «завидуют опыту Мафусаила» с «уязвленным личным самолюбием» и «ослепленным раздражением»,—все это один сплошной юмор и сарказм, переносящий деловые вопросы в плоскость личных отношений.
 Совсем не разъяснила вопроса и не убедила никого ссылка на отсутствие «узурпации кооперативных постов» и на «волю партийного (старого) комитета», 1 1/2 летняя «политика» которого осуждена всей местной партийной организацией и ЦК.
 Лучше выполнять работу «Мафусаила» местной кооперации, чем Герострата местной кооперации, разрушившего Казанский Центральный Кооператив, сеть деревенских кооперативов, отнявшего самодеятельность от кантонных работников, пытавшегося закрыть старый кооператив «Студент» и так далее. И все это делалось для того, чтобы усилить татсоюзовскую базарную «торговлю ради торговли», которая осуждена ХIII С’ездом РКП(б). И нет ничего удивительного в том, что я (и т. Керве) резко сталкивались, с частью Правления «Татсоюза», которая вела не только антикооперативную базарную политику, но и питала слабость к частному капиталу, окружала себя родственной «свитой» лиц, защищала проходимца Ахмерова, растратившего 35 тысяч рублей золотом.
 Все это факты. А факты—упрямая вещь, как говорат англичане. Глубоким историческим фактом остается и то, что мнимые «ошибки» мои в области кооперативной политики и практики целиком одобрены IХ Татарской Партийной Конференцией и ХIII С’ездом РКП (б), что дает мне не почву для «личного раздражения», а прочную базу для незабываемого высокого коммунистического и кооперативного удовлетворения.
 Аналогичные тезисы 4 раза обсуждались в старом ОК: в августе, ноябре и декабре 1921 года и в феврале 1922 года.
 Три раза отклонялись совершенно и только в 4 раз приняты небольшим большинством голосов. В жизнь не проводились, и 12/III 1922 года были напечатаны в «Известиях Татцика» в крайне сокращенном виде и в дискуссионном порядке.
 Таковы мои «ошибки». Они- не дают мне никаких оснований для «раздражения» и «ослепления». Неодобрения от собрания уполномоченных «Татсоюза» я не получал. Было другое: я сам отмечал недостатки кооперативной работы Правления «Татсоюза», критиковал себя. С кооперацией я тесно связан и теперь, особенно с визовой. От Центросоюза я имею приглашение занять серьезное место.
 У меня есть совсем недавние «ошибки». Денежная реформа. Я—член комиссии по проведению денежной реформы. Основу для работы дал я. В моих тезисах -был главный пункт: «прекращение денежных и товарных кредитов частным лицам». Против этого пункта восстали все финансовые спецы, дельцы, и руководители. За меня были кооператоры и хозяйственники. Что же оказалось? Через 1 1/2 месяца, 1 апреля, такое же постановление о частном капитале выносит пленум ЦК РКП (б).
 В заключение—по части организационной. Нельзя, тов. Нехотяев, «принимать в расчет хозяйственные возможности «Татсоюза» для обслуживания периферии», ибо это командующим образом суживает рамки самодеятельности масс на основах свободного членства, которое предполагает развиваться не за счет средств «Татсоюза», а за счет своих собственных средств.
 В этом вся суть. И вы, отрицая «команду» и жалея о «безнаказанности» критиков, сами же подтверждаете свою, командующую политику.
 Она осуждена ХIII С’ездом РКП (б). В резолюции о «кооперации» (раздел 8, пункт «а») прямо говорится: «Проведение децентра-!!!!лизации в области как организационной и торговой, так и кредитной деятельности, с предоставлением максимальной самодеятельности низовой кооперации, ибо только в этом случае обеспечивается самодеятельность кооперируемых рабочих и крестьянских масс» («Правда», 3/VI). Поймите это и не спорьте.
 Т. Ефимов.