Судя по тем, крайне недостаточным, сведениям, которые проникают в печать, положение в Афганистане рисуется в на­стоящее время в следующем виде. После занятия войсками Бача Сакао столицы Афганистана — Кабула, бывший падишах Аманулла-хан ушел в район Канда­гара. Как известно, отрекаясь от престо­ла, Аманулла-хан, в качестве своего пре­емника, назвал своего брата – Инаятуллу, но последний не смог удержаться в Ка­буле и после занятия Кабула войсками Бача Сакао, вылетел на аэроплане в Ин­дию. Уже в Кандагаре Аманулла-хан аннулировал свое отречение от престола и возобновил борьбу за восстановление своей власти. Свержение Амануллы выз­вало движение ряда других племен и к настоящему времени мы имеем в Афга­нистане по меньшей мере три, а то и че­тыре военно-политических центра.

Во-первых — Бача Сакао, провозгла­сивший себя афганским эмиром под име­нем Хабибуллы. Он занимает район Ка­була, и опирается, главным образом, на духовенство и темные крестьянские мас­сы кугистанских племен, большей частью не афганских, а принадлежащих к раз­личным национальным меньшинствам. Сам Бача Сакао — родом таджик.

Второй военно-политический центр со­здался в Кандагаре, где находится Аманулла-хан опирающийся здесь на его родное племя, дурани. Войска Амануллы движутся в. настоящее время на северо-восток по направлению к фабулу и дос­тигли уже района Газни. С запада в этот же район подходят вызванные Аманул­лой на поддержку племена Гератской провинций.

Третий военно-политический центр со­здался к югу от Кабула в Джелалабадском районе, где восстал ряд племен под руководством Али-Ахмет-хана, известно­го до сих пор, как твердого сторонника Амануллы. Али-Ахмет-хан наступает на Кабул с юга и в то же время послал об­ходные колонны для того, чтобы создать угрозу столице с севера.

К этой группе принадлежат также пле­нена Шинвари, среди которых ведет, однако, работу и Омар-хан, известный, как прямой агент и ставленник анг­личан.

Таким образом, мы видим сейчас в Аф­ганистане картину обостренной между-усобной борьбы между рядом племен. Власть нового эмира Хабибуллы (Бача Сакао) на этом фоне никак не может быть признана хоть сколько-нибудь устойчивой. Если джелалабадская группировка племен под руководством Али- Ахмет-хана, а также племена шинвари, объединятся с Амануллой-ханом, войска которого находятся к югу от них, — то шансы Амануллы на восстановление его власти будут несомненно очень велики. Возможен и самостоятельный приход к власти Али-Ахмет-хана. Во всяком случае, надо считать, что события в Афганистане не только не закончились, но наоборот, борьба сейчас только раз­горается. Эта” борьба имеет громадное значение не только для будущих судеб самого Афганистана, но исход ее окажет несомненное влияние и на положение национально-освободительной борьбы в мусульманской части Индии. Наконец, нель­зя забывать того, что Афганистан на ог­ромном протяжении граничит с Союзом Советских Социалистических Республик , что стремление Англии превратить Аф­ганистан в плацдарм для военного напа­дения на СССР не подлежит сейчас ника­кому сомнению. Бесспорными доказательствами этого являются установленное участие полковника Лоуренса и других английских агентов в организации мятежа против Амануллы, снабжение мятежников оружием и деньгами. Мы должны, поэтому самым внимательным образом следить за развитием событий в Афганистане.

В самое последнее время английская консервативная пресса начинает прояв­лять определенное недовольство тем на­правлением, которое приняло развитие событий в Афганистане. Реакционная «Морнинг Пост» открыто пишет: «Вели­чайшую опасность представляет собою Бача Сакао, который в политических воп­росах, по-видимому, интересуется преиму­щественно грабежом». Это ворчание анг­личан проливает некоторый свет на то соотношение сил, которое создалось сей­час в Афганистане. Несомненно, что со­бытия в Афганистане пошли несколько иначе, чем это планировал полковник Лоуренс и его начальство. Свергая Ама-нуллу, англичане намеревались использо­вать темные крестьянские массы восставших племен лишь в качестве временного инструмента. В сущности, англичане были бы вполне удовлетворены, если бы движение остановилось на той стадии, когда власть оказалась в руках Инаятуллы, или какого-нибудь другого «подставного ко- роля» типа бывшего афганского эмира Хабибуллы, который ничем, кроме гаремных дел, не интересовался, в то время как сами англичане были хозяевами страны. В этом случае англичане быстро смогли бы покончить со стремлением Афганистана к независимости и с прогрес- сивными реформами, могли бы превратить Афганистан в свою колонию, под тем предлогом, что «фанатичные кланы» еще не доросли до реформ.

Дело, однако, приняло несколько иной оборот. Многочисленные афганские племена приведены в движение. В борьбу втягиваются новые и новые массы крестьянства. Реакционное духовенство, купленное англичанами и стоящее во главе пле­мен, оказывается неспособным восстано­вить «порядок» так быстро, как это нуж­но англичанам. Сам Бача Сакао оказы­вается недостаточно надежным, и англи­чане сейчас не на шутку обеспокоены нынешним оборотом событий в Афгани­стане. Конечно, англичане не откажутся и от того, чтобы использовать в своих целях междуусобную борьбу племен, но что может вырасти из такой борьбы ос­тается еще под большим вопросом. И не подлежит сомнению, что подобного рода эксперименты на самой границе с мусуль­манской Индией и с СССР могут обой­тись англичанам очень дорого.

Борьба в Афганистане может приобрести характер затяжной войны между от­дельными племенами, руководимыми так называемыми «сердарами» — начальниками афганских племен, крупными помещи­ками. Такая борьба ослабит страну, сде­лает ее неспособной отстаивать свою не­зависимость и в конечном счете, будет таким образом, на руку англичанам. При этом, англичане, которые, как показала вся история английской дипломатии на Востоке, отличаются достаточной гибко­стью и неразборчивостью в средствах, смогут попеременно опираться то на од­ну, то на другую из борющихся группи­ровок, пока им не удастся посадить в Ка­буле правительство, которое лучше всего будет отвечать целям превращения Афганистана в английскую колонию и в плацдарм борьбы против СССР.

Но борьба в Афганистане может пойти и по другому руслу. Она может привести к созданию условий, необходимых для продолжения и углубления той реформа­торской деятельности, которая была на­чата Амануллой-ханом. Что нужно для этого? Нас этот вопрос должен интере­совать больше всего.

Падение Амануллы-хана не является чем-то случайным и не может быть объяснено исключительно интригами англи­чан, хотя в определенный момент эти ин­триги и сыграли решающую роль. Но са­мо падение Амануллы о6’ясняется гораз­до более глубокими причинами: тем, что его реформаторская деятельность не име­ла под собой сколько-нибудь широкой социальной базы.

Афганистан — это отсталая земледель­ческая страна, огромное, подавляющее большинство населения которой составляют крестьяне-земледельцы и скотоводы находящиеся в полной экономической и политической зависимости от средневеко­вых феодалов-помещиков, родовых старшин и начальников племен. В Афга­нистане нет ни промышленной буржуазии, ни сколько-нибудь широких слоев рабо­чих. Афганское купечество — очень сла­бо и к тому же многочисленными нитями связано с землевладельцами. В этой об­становке всякая борьба за объединение Афганистана, за его «европеизацию», всякая буржуазно-реформаторская дея­тельность, вроде той, которая была на­чата Амануллой — могла бы рассчитывать на успех лишь в том случае, если бы она пользовалась поддержкой широких крестьянских масс. Поддержка же широ­ких крестьянских масс может быть га­рантирована лишь проведением аграрной реформы, раздачей помещичьих земель крестьянам, конфискацией скота в поль­зу крестьянской бедноты и т. п. социаль­но-экономическими реформами.

Сделал это Аманулла-хан? Нет, не сде­лал. Его реформаторская деятельность ограничилась борьбой за централизацию аппарата управления страной, за реформу армии, гражданского судопроизводства, различными культурными начинаниями, отменой чадры, введением европейского костюма, созданием женских организа­ций и, наконец, отдельными попытками по поддержке национальной промышлен­ности. Все эти по своему содержанию, буржуазно- демократические реформы, Аманулла-хан проводил, пытаясь опереть­ся на крайне слабое и разрозненное ку­печество и офицерскую молодежь. Поло­жении же крестьянства он даже не попы­тался облегчить. Более того, за время его власти положение крестьянства даже ухудшилось, ибо для проведения всех этих реформ понадобилось увеличить налоги, которые платили крестьяне: налог на скот увеличился в четыре раза, налог на землю — в пять раз, почти наполовину обесценились серебряные деньги. Ниче­го не получив от реформ крестьянство поэтому легко поддалось агитации ущем­ленного Амануллой духовенства и на­чальников племен, которые вследствие централизации государственного аппарата были лишены части своей власти и отно­сились, поэтому, враждебно к правительству Амануллы.

Получилось чрезвычайно интересное: разделение борющихся сил: с одной сто­роны Аманулла, как вождь прогрессивной младо-афганской партии, опирающейся на тонкую прослойку купечества, а с дру­гой стороны — феодалы и духовенство использующие недовольство широкой крестьянской массы и пользующиеся дея­тельной поддержкой английских интри­ганов. Это неравное разделение сил и определило поражение Амануллы.

Отсюда уже не трудно сделать вывод о том, что нужно для того, чтобы рефор­мы Амануллы — безразлично проводимые им самим, или кем-нибудь другим — со­здали бы для себя массовую базу в той борьбе, которая сейчас в Афганистане разворачивается. Для этого нужно, что­бы под эти реформы была подведена прочная социальная база. Те, кто хочет победоносно бороться за независимость Афганистана и за преодоление феодаль­ных пережитков в нем должны искать опоры в удовлетворении экономических интересов широкой крестьянской массы. Без аграрной реформы, без уменьшения налогового бремени на крестьянство, без решительной и последовательной борьбы против феодалов и духовенства — не мо­жет быть прочного прогрессивного пра­вительства в Кабуле. Без этого нельзя от­стоять и независимость Афганистана от английского империализма. Ход борьбы покажет, сумеет ли Аманулла понять это и остаться вождем прогрессивного и бо­рющегося за свою независимость Афга­нистана в том случае, если власть снова перейдет к нему.

                                                                                                        О.Тарханов.