В 1925 году весна была особенная. Громче, чем всегда, пели соловьи, ярче зеленела буйная, пахнущая смолой, зе­лень, ароматным удушием падали на землю короткие весенние ночи.

Так, по крайней мере казалось семнад­цатилетней Валентине Ф., окончившей в том году школу-девятилетку. И не пото­му только казалось, что она кончила школу. Причина лежала глубже. Лежала она в однокласснике Константине Бан­ковском, с которым Валю связывала, — так ей казалось. — «взаимная любовь».

Стремительно промчалась угарная вес­на. Школа-девятилетка окончена. Кон­стантин Банковский поступает на I курс ВОПИ Валентина Ф. тоже хотела бы по­ступить, но… мешает беременность. В феврале 26 года родится у нее сын и Банковский регистрирует в ЗАГСе свой первый брак с Валей.

Начинается мука. Банковский живет с матерью, живет очень не плохо. Но Вале вход в дом мужа закрыт:

– Мать не хочет иметь тебя снохой, так как очень уж ты бедная!

Валя живет одна с сыном. Служит ма­шинисткой в художественном техникуме, получая 18 рублей. На эти деньги она кормит сына, няньку и себя. Себя, впро­чем кормит очень плохо, так что от го­лодовки у нее пропадает молоко. Муж навещает ее каждый день, но ни копейки не дает. В довершение несчастья, сын за­болевает дизентерией и умирает, а Ва­лентина снова беременна.

Правда, в этот период Ф. и не просила у мужа помощи. Она хотела одного: пусть спокойно учится и скорей кончает институт. В марте 27 года появляется на свет второй сын Банковского — Роберт. Становится еще тяжелее.

И в это время Валя узнает страшную для нее новость: ее муж сошелся со сту­денткой С. Валентина потребовала от мужа объяснений. Тот долго отпирался, наконец, сказал:

– Правда, я сошелся с ней. Но я не виноват. — она все начала сама… Она виновата. Все кончено, и я по-прежнему люблю одну тебя.

Валя хотела простить и простила. Как и раньше, чуть не умирает с голода она и ее ребенок. На минутку забегает муж, но не порывает своей связи и с С. Одна­жды пришел, закурил и бросил отрыви­сто:

– Идем в ЗАГС… Разведемся… Никог­да я тебя не любил, а ее люблю… Ты ме­ня не удовлетворяешь… Я студент, а ты только самка.

Истрепанная физически и нравственно, прибежала Валя к своей матери. Плача, рассказала ей о своей кошмарной жизни, об издевательствах мужа, о последнем тяжелом оскорблении.

Старуха-мать пошла в дом Банковско­го. Попросила, последнего объяснить свое поведение и получила ответ:

– Жить с Валентиной больше не хочу… Характер у нее скверный. Давайте офор­мим развод, а я обязуюсь выплачивать ей 15 рублей в месяц.

В тот же вечер в квартирку матери Ва­ли, ураганом ворвался Банковский и на­чал слезно просить прощения, уверяя, что он говорил неправду, что кроме сво­ей жены, он никого не любит, что связи с С. положен бесповоротно конец. Он говорил, что не позднее рождества возь­мет Валю с ребенком в свой дом, а до тех пор будет вносить на воспитание ре­бенка по 15 рублей в месяц.

Это было 3 августа 1927 года.

Конечно, к рождеству переехать к му­жу оказалось почему-то нельзя. Но день­ги с 15 ноября Банковский все же стал давать. В январе Валя, страшась иметь еще одного ребенка, делает аборт.

Май 1928 года Весна. Но не слышно соловьев, не ощущается, как прежде, бод­рящая прохлада душистых ночей. Валя похожа на тень.

Ссылаясь на зачетную сессию, муж от­казался давать деньги и просил «потер­петь», т. к. через два месяца он возьмет таки жену к себе в дом. Говорилось это так горячо и искренне, что Валя начала готовиться к переезду. Доверяя мужу, она не обратила внимания и на слухи о том, что Банковский возобновил связь с С. и открыто говорит всем, что с первой женой он развелся.

Новое несчастье: у Вали тяжело забо­левает мать. Водиться с ребенком некому. Денег муж не дает. Голова кружится от голода.

Где выход? Отчаявшаяся Валя берет сына и идет в дом Банковского,

– Мне надо на работу… Оставить ре­бенка не с кем… Посмотрите за ним, по­ка я на работе… Вот молоко в бутылоч­ке…

Грубо посылает к черту и жену и ре­бенка Банковский.

Придя со службы. Валентина сына в квартире мужа не нашла. По словам му­жа, он отдан на попечение «хороших и  добрых людей». Муж добавляет:

– После такого поступка и жить с то­бой не могу… Я взял развод.

И показал выпись о расторжении бра­ка, помеченную еще 16 марта 28 года, — не помешавшую Банковскому после раз­вода жить еще в течение двух месяцев с Валей, как с женой.

Характерно, что предусмотрительный муж дал ЗАГСу умышленно неверный адрес жены, чтобы ей нельзя было вру­чить извещения о заявлении, поданном мужем.

Положение, наконец, ясно. Валя идет за сыном, находящимся у «хороших знакомых» мужа, оказавшихся монашкой  Федоровского монастыря (лектор анти­религиозного кабинета и член союза безбожников Банковский отдал своего сына на воспитание монахиням!)

Усталая от трехлетнего кошмара, едет Валентина отдыхать в деревню, к подру­ге. Прожила там неделю,— внезапно яв­ляется бывший муж, «страдающий, лю­бящий»:

– Я сейчас только понял — для нас разлука невозможна… Ведь, мы же лю­бим друг друга… Да?.. Едем в Казань и снова зарегистрируем наш брак. Теперь уж на всю жизнь…

Вы скажете, что Валя сделала глу­пость. Но ведь она, несмотря на многое пережитое, прожила еще так мало. Ведь ей же только двадцать лет.

Короче говоря, Валентина еще раз про­стила мужа и согласилась ехать с ним в Казань.

Пошли в ЗАГС регистрировать второй брак. И на пороге ЗАГСа сообщил Бан­ковский Вале новость.

– Ты только не волнуйся… Я, знаешь ли, на С. женат был… Но теперь развел­ся…

– Так значит?…

– Ну да, конечно… Я одно время с двумя женами жил… Но теперь уж ко­нец этому… Я с С. развелся… Ведь, зна­ешь, что я тебя одну люблю.

Регистрация брака, все же состоялась. Валя поселилась у мужа, но без ребенка, которого оставила у матери. Недели две жизнь шла нормально. Затем беремен­ность и аборт, доставшийся Вале чрез­вычайно тяжело, вследствие огромной потери крови.

Вернулась домой обессиленная, полу­живая. Узнала старую новость: муж сно­ва сошелся с С.  Упрекнула мужа, полу­чила ответ:

– Я тебя не люблю…Дали тебе угол, — так и живи в нем.

Заболела мать Вали, легла в больницу.

Волей-неволей пришлось взять ребенка к себе. Новая буря: ребенку негде жить, с ребенком некому водиться. Заявление мужа:

— Так продолжаться больше не может. Требую развода.

Затем снова просьбы о прощения, уверения в любви, уговоры жить с ним, тон­кое издевательство над бессильной, уставшей жить женщиной.

И уговорил, продолжая жить с женой, жил с С., лгал, оскорблял, издевался.

А когда 19 января вернулась со служ­бы домой Валя, то нашла комнату разго­роженной на двое, мужа лежащим на постели, насвистывающим и насмешливо протягивающим ей полученный уже две недели назад, потихоньку от жены раз­вод. Валя обратилась в суд.

** 

Возмутительное дело, не правда ли? Четыре года издевательства над безза­щитной, попавшей в безвыходное поло­жение женщиной. Отвратительное про­явление хамского отношения к женщине, крайней половой распущенности.

Кто оскорбляет женщину? Кто относится к ней по-хамски?

Вузовец. Человек, который через не­сколько месяцев сам будет педагогом, будет воспитывать, —дико подумать, — чужих детей.

Банковский был бы позором вузовской семьи, если бы когда-либо к этой семье принадлежал. Этого, к счастью, нет: Банковский, домовладелец, пополам с ма­терью владеющий домом № 43 по Н.-Феровской ул. Они — состоятельные люди. Остается, собственно, только выяснить вопрос, как попал в советский ВУЗ Кон­стантин Банковский?

Это, конечно, будет сделано. А в том, что советский суд сумеет оградить инте­ресы Валентины Банковской и ее сына,— мы тоже не сомневаемся.

Эмар.