ПОДСТАВНОЙ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

Каныгина избрали председателем сельсовета в с. Лебяжьем, Чистопольского кантона, он сильно опечалился.

—  О чем грустишь, парень? — сказал ему, хлопнув по плечу, Алексей Гостев.

—  Да как же, Алексей Михайлович! Ка­кой я председатель? Ничего я в обществен­ных дедах не понимаю.

—  Плюнь! —утешил Гостев, — я тебе по­могу. Л все законы знаю, недаром до Москвы доходил.

Так и получилось. В председатели сель­совета был избран Каныгин, а делами во­рочать стал Гостев. Удобство!…

Лебяжье — зажиточное село. Искони там велась торговля шерстью. Все было хоро­шо до тех пор, пока не стало советское правительство учитывать неземледельческие промысла. Тогда стало трудно скрывать тайную торговлю. Видя, что налоговые комиссии собираются вплотную подойти к их „доходишкам”, кулаки сорганизовали „делегацию” в Москву к Калинину. Шли они в Москву „искать правды”. Но с’ездили туда безрезультатно. Тогда кулаки ре­шили действовать своими средствами.

Когда у кормила правления оказался безвольный Каныгин, сзади него встала фигура всесильного ходока Гостева. Что последовало в результате такой комбинации, отгадать не трудно. Кулаки, жившие не хуже помещиков, числились маломощными середняками и индивидуальному обложению не подвергались. Вся тяжесть налога перелагалась на плечи бедноты. Для иллю­страции такого подхода к обложению до­статочно привести тот факт, что на одного батрака было наложено 39 рублей, в то время, как на его хозяина, арендовавшего у него землю, гр. Варначева, всего 24 руб.

Сподвижником Гостева был Пахомин, бывший левый эсер, и Бухарин—представи­тель бедноты, безгласный человек, шедший на поводу у Гостева.

Привлеченный к суду за неправильное обложение, Каныгин говорил:

—  Я человек слабохарактерный, я не знал, в которую сторону надо итти. Я под­пал под влияние кулачества.

Представитель ВИК’а говорил:

— Я, как заведующий налоговым столом, заметил, что в Лебяжьем недообложены 33 хозяйства. Когда я собрал членов ельучетной комиссии, то Гостев возражал, так как дообложение задевало его самого. Он всячески тормозил работу, не подпи­сывая протоколы. Фиктивно отделил от себя своих сестер, как бы имеющих от­дельное хозяйство. Гостев — инициатор со­крытия доходности хозяйств.

Пахомин в об’яснение своего поведения ничего лучшего не мог придумать, как ссылку на свою автобиографию и на ту же злосчастную „слабохарактерность”.

Нарсуд 2-го участка Чистопольского кан­тона под председательством парсуд’и Нуретдинова приговорил Гостева к 3 годам лишения свободы со строгой изоляцией, Пахомина и Каныгина—к 1¹/₂ годам, Бухарина – условно к 6 месяцам, с запрещением занимать ответственные должности в тече­ние 4 лет.

Недовольные решением нарсуда, осуж­денные перенесли дело в кассационную коллегию Главсуда. Последняя сделала поучительную поправку. Признав приго­вор классово-выдержанным, коллегия вы­несла частное определенно о привлечении к ответственности также всех лиц зажи­точно-кулацкой части населения, укрыв­ших об’екты обложения. Дело направлено парследователю для срочного следствия.

К и н.

Два года за хулиганство

За систематическое хулиганство и пре­ступления по должности приговорен к двум годам лишения свободы б. член сельсо­вета, крестьянин дер. Н Каменки, Чистопольского кантона, Салах Хусаинов. В свое время Хусаинов принимал участие в не­безызвестном восстании вилочников. По отбывании срока наказания приговором суда Хусаинов лишается права в течение двух лет проживать в пределах Татария.