Ново-народническая школа, воз­главляемая профессорами Чая­новым, Челинцевым, Макаровым и другими, скатилась к кондратьев­ской контрреволюции.

Политическая судьба ново-народ­нической школы решена, но еще много мыслей, идей и идеек из арсенала этой школы сохранилось в различных научных трудах, а также в головах работников вузов и особенно сельскохозяйственных. Скорее очиститься от этой скверны является нашей неотложной задачей на общем фронте классовой борьбы на торжество социализма.

Решительная критика и самокри­тика всех буржуазных извращений в экономических науках для на­шего сельскохозяйственного вуза становится совершенно необходи­мой. С такими мыслями обратимся к работам профессора Григорьева.

Профессор Григорьев ведет курс сельскохозяйственной экономии в университете и заведует там всей экономической кафедрой. Кроме то­го, он имеет кафедру политической экономии в ВПИ. Вплоть до осени 1930 года читал курс сельскохозяй­ственной экономии в СХИ. При та­кой широкой научной и препода­вательской деятельности профес­сора Григорьева за ним в Казани прочно установилась репутация про­фессора-марксиста. Такое положе­ние профессора Григорьева ко мно­гому его обязывает.

Оставим в стороне лекции про­фессора Григорьева и возьмем лишь две последние его работы, относя­щиеся к концу 1928 и 1929 годов.

Первая из них, есть переработан­ный доклад профессора Григорьева на с’езде агрономов, называется «К вопросу об организации сельского хозяйства» и имела своей целью дать практическим работникам те­оретические указания в вопросах реконструкции сельского хозяйства (приложение к № 2 «Известий Ин­ститута» за 29 год). Попутно заме­тим, что доклад профессора Гри­горьева происходил через год по­сле XV съезда партии, поставившего внедрение крупных социалистиче­ских форм хозяйства, как практи­ческую задачу текущих дней. Затем пленум ЦК ВКП(б) (июль 1928 года) специально занимался вопросом о совхозах и принял ряд мер, по­зволяющих обеспечить на деле ве­дущую роль совхозов в реконструк­ции сельского хозяйства. Имея это в виду, сразу же спросим автора, об организации каких сельскохо­зяйственных предприятий идет у него речь?

К сожалению, профессор Гри­горьев не выделяет организации крупных социалистических предпри­ятий. Помимо того, что профессор Григорьев валит в одну кучу еди­ноличное крестьянское хозяйство и совхозы, в вопросах организации хозяйства, он, как марксист, обязан был бы выдвинуть на первый плац вопросы организации крупных со­циалистических сельскохозяйствен­ных предприятий в связи с ведущей ролью их в реконструкции сельско­го хозяйства. Как увидим ниже, он поступил наоборот. Рассказывая о том, куда идет «теоретическая» мысль об организации хозяйства, профессор Григорьев не нашел ни­чего лучше, как начать с популя­ризации работ вредителя — про­фессора Челинцева и буржуазного немецкого экономиста Эребо.

Комментируя Челинцева, проф.Григорьев пишет: «Предполагаемая Челинцевым дисциплина еще дол­жна быть создана и не исключает, а подразумевает учение об орга­низации автономной хозяйственной ячейки, будь то крестьянское хозяй­ство, коллектив или совхоз. Сход­ную точку зрения развивает и зна­менитый немецкий экономист Эребо».

Казалось бы, что профессор-мар­ксист, если уже он взялся за Челинцева и сходного с ним «знаменито­го» экономиста Эребо, обязан был давать их в критическом освеще­нии. Однако, профессор Григорьев без всякой критики продолжает раз­вивать эту теорию и пишет: «Исхо­дя из этого учения необходимо признать, что изменение среды сель­скохозяйственных предприятий должно совершаться по линии по­литики: 1) цен, 2) кредитов, 3) ор­ганизации торговли и т. д.». Вот оно «необходимое признание» ре­шающей роли рынка в изменении «экономической среды». Это «при­знание» относится отнюдь не к условиям капиталистического про­изводства, а к условиям переход­ного периода, так как профессор Григорьев «исходя из этого учения» уже от себя дает советы практикам – агрономам по организации сельско­хозяйственных предприятий.

.Приведем дословно его поучения: «Организация автономной хозяйст­венной ячейки исходит из данной среды. Она не ставит своей зада­чей изменять среду, а лишь исполь­зовать последнюю и приспособиться к ней. Именно таким образом придется подходить массам агроно­мических работников к проблеме реорганизации сельскохозяйства на местах». Мы думаем, что про­фессор Григорьев не станет отри­цать, что здесь он целиком стоит на точке зрения профессора Челинцева о приспособлении к так назы­ваемой «экономической среде». Если сопоставить эту цитату с це­лым рядом утверждений профессо­ра Челинцева_, то в них нельзя бу­дет обнаружить никакой разницы. Неужели профессор марксист забыл марксистское положение: «До сих пор лишь объясняли мир, мы же должны изменить его». К че­му же такая, вслед за Челинцевым, «приспособленческая теория»?!

Профессор Григорьев знает, что одни только машинно-тракоторные станции, врываясь в сельскохозяй­ственное производство, резко из­менят всю среду и все же не реко­мендует «ставить своей задачей из­менение среды». Случайно ли это? Конечно, нет. Профессор Григорьев, говоря об организации сельско­хозяйственных предприятий «вооб­ще», не учитывает ведущей роли социалистического города при ре­конструкции сельского хозяйства, да это и понятно, так как он исхо­дит из учения Челинцева-Эребо, а потому неизбежно признание изме­нения среды только под действием рынка. Но тут есть одно, прямо – таки курьезное обстоятельство. Профессор Челинцев за четыре ме­сяца до статьи профессора Гри­горьева отказался от своего учения, как от неправильного и реакцион­ного.

В своем докладе профессор Гри­горьев о реакционной сущности по­строений Челинцева не обмолвил­ся ни словом. («Пути сельского хо­зяйства» № 8 за 1928 год).

Тогда уже профессор Челинцев указывал, что организацию хозяй­ства надо вести применительно к «новым условиям» и в «соответст­вии с мероприятиями экономической политики», а профессор Григорьев «исходя» из его учения не счел нужным поставить вопрос об ор­ганизации сельскохозяйственых предприятий с учетом реконструк­тивных мероприятий экономической политики. Этот квази-челинцевский «совет» несомненно дезориентиро­вал практиков и должен быть приз­нан вредным.

Следующий «совет», который да­вал профессор Григорьев, заключал­ся в том, как для организуемого сельскохозяйственного предприятия в определенной «экономической среде» выбрать направление. Зара­нее “освободив себя от указаний организации совхозов и колхозов, он выбор направления иллюстриру­ет на организации индивидуального крестьянского хозяйства. Послуша­ем его рассуждения по этому пово­ду:

«При составлении организацион­ного плана необходимо знать мето­дику сравнительного расчета вы­годности натурального и рыночно­го

направлений». «Чтобы решить поставленный вопрос, недостаточ­но сопоставить продажные цены на все продукты… нужно учесть и покупные цены. А при учете по­купных цен может оказаться, что крестьяне так много проигрывают при актах продажи и покупки, что им действительно выгодно держать­ся натурального направления».

Смысл сего профессорского «ме­тода» даваемого агроному-практику, таков: если при учете покуп­ных и продажных цен соотношение их будет не в пользу крестьянско­го хозяйства, то советуйте «дер­жаться натурального направления», т. е. ничего не отчуждать на ры­нок, ибо в противном случае кре­стьяне «много проиграют».

Давайте вспомним состояние рын­ка зимой 1928 и весной 29 гг. Пар­тия проводила хлебозаготовки, шла усиленная заготовка технических культур для индустрии. Профессору Григорьеву известно было, что власть регулировала цены на рын­ке; были установлены лимитные це­ны, по которым крестьяне продава­ли свои продукты, но которые были ниже рыночных, спекулятивных цен. Уровень этих цен также был известен профессору Григорьеву. Всем ясно было, в том числе и профессору Григорьеву, что соот­ношение указанных цен было не в пользу кулацкого слоя крестьянст­ва, имевшего запасы хлеба. Почтен­ный профессор выдвигал «метод», по которому выходило: если «не вы­годно отчуждать продовольствен­ные и технические культуры, нату­рализуй хозяйство, сокращай про­изводство товарной продукции. Чистейший кулацкий совет!

Свои, насквозь кулацкие советы, профессор  Григорьев предлагал распространить и на колхозы. Он писал: «В полной мере это можно сказать и относительно колхозов».

Куда ведут эти ученые советы? Какой их социальный смысл? Ка­жется ясно.

Профессор Григорьев в 1929 го­ду разразился еще одной статьей под названием: «Противоречия меж­ду дифференциацией агрономиче­ских наук и интеграцией сельско­хозяйственного производства и путь преодоления этого противоре­чия».  Смысл сего произведения заключается в том, что в связи с коренной перестройкой сельского хозяйства все резче выявляется противоречие между расщеплением наук и интегральностью сельско­хозяйственного производства. Ста­вя эту тему, профессор Григорьев смотрит на жизнь из окна своего кабинета. В самом деле, если при­смотреться к тому, как быстро идет вперед специализация сельского хозяйства, то прямо можно ска­зать, что она перегоняет в этом отношении дифференциацию агро­номических наук. Усиливавшаяся на наших глазах дифференциация наук, есть требование жизни в свя­зи с быстро растущей специализацией сельского хозяйства, а так­же техническим и общественным разделением труда во всем народ­ном хозяйстве, при чем как раз на­оборот наука не успевает за жизнью.

Сама тема профессора Григорь­ева с этой стороны порочна. Но, по­следуем за автором по страницам его работы. Он рассказывает, что агрономы, «увлеченные потоком специализации», стремятся                стать узкими специалистами отдельных отраслей сельского хозяйства и дальше восклицает: «Но кто же все это соединяет в стройное це­лое, соединяет не только в орга­низационном проекте, но и                в по­

вседневном осуществлении этого проекта в текущем ходе производ­ства. Кто восстанавливает нару­шенную гармонию между    дифференцированным знанием и ком­бинированным производством». Поинтересуемся, как подходит профессор Григорьев к решению поставленных им же вопросов, для того, чтобы «восстановить нарушен­ную гармонию». Он пишет: «В ус­ловиях единичного крестьянского хозяйства таким объединяющим, связующим все воедино центром является голова крестьянина. Ему, своей интуицией, своим чутьем, при­ходится выбирать, что осуществи­мо в его хозяйстве…что не осуще­ствимо. Мало  мальски правильный путь проходит в таком случае сквозь сеть многочисленных оши­бок».

Словом, благодаря наличию голо­вы, интуиции, чутья у крестьяни­на, интегральное крестьянское про­изводство разрешает противоречие и находит хотя бы «мало маль­ски правильный путь». Такого пра­вильного пути для комбинирован­ных крупных предприятий профес­сор Григорьев не находит. Что же он предлагает тогда? Глубокомысленный профессор надевает очки «кре­стьянской ограниченности» и глядя через них на руководство социали­стическими предприятиями в сель­ском хозяйстве, в ужасе констати­рует, что «от руководителя таким производством» требуется «всеобъемлющий охват знаний, добываемых всеми специальными сельско-хозяйственными дисциплинами», «чего не в силах охватить никакой человече­ский разум». Профессор задумался: производство сложное, знать надо много, а человеческий разум огра­ничен. Противоречие найдено и профессор вопрошает: «В каком же направлении можно найти выход из этого драматического противо­речия?». Прежде всего заметим, почему профессор-«марксист», на­щупавший какое-либо противоречие не хочет назвать его диалектиче­ским, а называет «драматическими Не потому ли, что он видит в этом «драму» для руководства крупны­ми комбинированными социалисти­ческими сельскохозяйственными предприятиями?.. А все виноваты эти самые очки «крестьянской ог­раниченности».

Мы хорошо знаем, как жизнь раз­решает это кажущееся «драматиче­ское» противоречие системой не­скольких пом. директоров — спе­циалистов отдельных отраслей про­изводства, при одном директоре словом, по аналогии с промышлен­ностью. Но, послушаем разрешение! этого противоречия у профессора Григорьева. Он предлагает выход «искать путем построения особой науки, предметом которой должны быть, если можно так выразиться, поверхности агрономических наук в их взаимоотношениях друг с другом». Как же создать эту всеобщую «особую науку». Рецепт простой: нужно кусочек взять из одной нау­ки, кусочек взять из другой, кусо­чек из третьей, из четвертой и т. д., но так как кусочки будут все раз­ные, то их надо «осветить экономи­ческим анализом» и «драматиче­ское» противоречие разрешено. Сплошная эклектика! Да еще эклектика на службе у защитника энци­клопедизма, в науках, ныне особен­но вредного при отраслевании вузов.

Резюмируем сказанное выше:

1.- Профессор Григорьев вольно, или невольно выпячивает роль рын­ка в период реконструкции сель­ского хозяйства и смазывал веду­щую роль социалистического горо­да, а в связи с этим роль совхозов колхозов, МТС и т. д.

2.- Давал явно кулацкие советы и тем самым дезориентировал прак­тических работников.

3.- Профессор Григорьев грубо на­рушает диалектический метод Маркса и Ленина.

Все это требует решительной критики его, как псеводо-марксиста.

Сегодня путаники опаснее открытых врагов.

Н. Красавин.