Надежды друг на друга и желание смазать свою собственную вину проявились с самого же начала допроса. Директор меховой фабрики № 1 Гайнуллин давал показания.
—Признаю ли я себя виновным?… Этот вопрос нужно разграничить. Дело в том, что остальные углы треугольника оказались совершенно неподготовленными…
— Обвиняемый, отвечайте на вопрос —признаете ли вы себя виновным?
— … Отчасти да!
Тов. Гайнуллин развел „интересную, теорию причинности невыполнения промфинплана. Все дело в том, по его словам, что Пушносиндикат из Москвы в течение 9 месяцев менял и пересоставлял планы. Это ломало все плановые установки на фабрике. Давая такие об’яснения, Гайнуллин сам не заметил, что певольно стал подтверждать правильность обвинения администрации в косности и неповоротливости. Он, „оправдав” себя, тем, что „Москва все время новые планы дает“, превратил все свои дальнейшие ответы суду в программную речь… обвинения остальных двух углов треугольника:
— Правильно написано в газете, правильно говорил председатель суда, что Фабком и партколлектив не справились. Я могу вам привести факты, что фабком и партколлектив промаргивают конкретные участки работы. Мы вот боремся с текучестью. А фабком? У нас один рабочий в ответ на вполне справедливое замечание мастера бросил товар, выругался и ушел с производства. Фабком вокруг этого факта разъяснительную работу не повел. Или вот еще. Один комсомолец в тяжелый для фабрики период хотел бросить производство. Когда ему напомнили его комсомольский долг, он бросил на стол комсомольский билет. Что сделал комсомольский коллектив для борьбы с текучестью рабочей силы?
— А что сделали вы, обвиняемый, как директор фабрики, для борьбы с текучестью. Имеете ли вы хотя бы нет текучести?
— Точного учета мы не имеем, но, по моим личным наблюдениям, за порлед- нее время текучесть сокращается. У меня создалось впечатление…
— Обвиняемый, значит у вас учета нет… у вас впечатления?
…Да!
