— Вот я рассказываю сейчас вам о наших делах, но не уверен в том, что за это меня не выбросят с завода — прервал свой рассказ собеседник. У нас уж такой порядок на заводе. Когда говоришь ад-министрации о непорядках, она обрывает тебя: «это не ваше дело» и начинает придираться ко всякому пустяку, чтобы при первом удобном случае избавиться от тебя.
На заводе «Лесохима», действительно много непорядков, о которых не говорить, а кричать надо.
Завод не выполняет программы.
Он вырабатывает из живицы канифоль и скипидар (последний идет на экспорт).
А какое бесхозяйственное отношение на заводе к сырью! Мы осмотрели много бочек с мусором, разбросанных по заводскому двору, и в этом мусоре оказалось не меньше четверти выброшенной живицы. Если бы она не выбрасывалась, а шла в переработку — лучше бы выполнялась программа, дешевле бы стоили и канифоль, и скипидар. Неоднократно об этом говорили рабочие и директору, и техноруку. Но живица попрежнему вырабатывается с мусором.
Не лучше и с готовой продукцией. Из- за недостаточного технического наблюдения канифоль иногда выходит очень низкого сорта.
В складе нам показали готовые для отправки бочки со скипидаром, в которых, по крайней мере, наполовину была вода.
В склад редко кто заглядывает из администрации. А там — обычное явление — бочка дает течь и ценный экспортный продукт вытекает из бочек в колодец. На дворе под снегом валяется лес, разбросаны бочки. Беспорядок, какой трудно себе представить!
Как же борется администрация за выполнение программы, за снижение себестоимости? Вместо того, чтобы решительно прекратить расточительство, чтобы уменьшить потери в производстве, оно пошло по пути наименьшего сопротивления. Вместе с завкомом (о котором рабочие отзываются, как о придатке админи-страции или как о пустом месте) дирекция собрала половину рабочих и служащих и на этом собрании было вынесено решение:
— Так как положение завода тяжелое,
— перейти с семичасового рабочего дня на восьмичасовой.
Директива партии и правительства о переходе на семичасовой рабочий день на терпентинном заводе была отменена.
И только после вмешательства в это дело татотдела союза химиков (который, кстати, очень редко заглядывает на завод и имеет лишь приблизительное понятие, о том, что там делается) завод сейчас опять переходит на семичасовой рабочий день.
Условия труда на заводе оставляют желать много лучшего. В помещении, где начинается процесс обработки живицы, по словам рабочих, часто бывает угар.
Вентилируется это помещение весьма своеобразно: открываются двери и по помещению гуляет ветер. Закроешь двери
— снова рискуешь угореть.
Кто-то, когда-то пытался устроить вентиляцию. Сделали вытяжной зонт, но трубу от него не провели: видимо, забыли.

     Бочки с живицей надо катить из склада через весь двор, чтобы потом погрузить их на вагонетку. Проложены бревна, по которым рабочие катают бочки. Но эти бревна лежат так, как будто кто-то, укладывая их, поставил себе целью во что бы то ни стало, как можно больше затруднить работу.
     Производство само по себе грязное (хотя хороший технический надзор и в этом мог бы внести улучшение). Спецодежду выдают очень неаккуратно, ссылаясь на “об’ективные условия”. И рабочему приходится на заводской работе портить собственную одежду.
     Все эти условия вызвали чрезвычайную текучесть рабочей силы, отчего завод очень страдает. Бывают дни, когда половина смены состоит только из пришедших с биржи рабочих.

     Профсоюзная организация фактически числится только на бумаге. Достаточно сказать, что завод существует уже около пяти месяцев, на заводе много недостатков, а производственная комиссия создана только на-днях. На-днях же состоялось первое заседание РКК. Рабочие не знают, есть ли на заводе колдоговор или нет. До февраля труд рабочих оплачивался помесячно, а в феврале вдруг стали рассчитывать поденно. Причина неизвестна. Есть рабочие, которые по пять месяцев работают на временных работах.

Социалистическое соревнование одно время широко развернулось на заводе. Но после отъезда части рабочих на курсы в Алатырь оно заглохло. И сейчас его фа- ктически нет.
Самокритики тоже незаметно. Рабочие, боясь увольнения, не решаются говорить о недостатках.
Терпентинный завод — новый. У него— громадная будущность. Он освобождает нас от ввоза из-за границы канифоли и вырабатывает для экспорта скипидар. Поэтому надо о особенной решительностью улучшать производство, бороться со всеми недостатками его
Пока что этого нет. Бесхозяйственность, зажим самокритики, отсутствие профработы — вот какими язвами покрыт молодой организм терпентинного завода.
Надо его излечить.
Ев. Гея.