„Это важнейшая задача, а не каприз, а не принцип, это есть насущное мероприятие, без которого нельзя обслу­жить татарскую пассу кре­стьян”.

(Из речи т. Разумова на XV конференции).

Люди, работающие в советских учре­ждениях, особенно в торговых предпри­ятиях, вероятно могли бы привести массу примеров получения бумаг и от­ношений с адресами:

—  Татарскому Губсовнархозу.

—  Облисполкому Татарии.

—  Казанскому земотделу.

Хотя и странно, что встречаются про­жившие больше чем десять лет в со­ветской стране и не подозревающие о существовании национальных респуб­лик, все же это не так уж удивитель­но. Эти люди, при всей своей физиче­ской нормальности, могут быть полити­чески безнадежными кретинами, неспо­собными воспринять ничего из окружа­ющего, представляющие себе советскую власть в лице непосредственного свб- его начальника и только.

Удивительное начинается в самой Та­тарии.

—    Неужели вы успеваете ежедневно переводить „Красную Татарию”?—уди­влялся один из руководящих работни­ков Татпрофсовета, держа кверху нога­ми областную ежедневную газету „Кзыл Татарстан”. Он не мог себе предста­вить, что не на русском языке, а само­стоятельно, с оригинальным материа­лом, может издаваться газета. Этот работник до конца дней своих все-таки не понял той простой истины: он всег­да посылал свои руководящие статьи и другие материалы в одном экземпля­ре в „Красную Татарию” и удивлялся, когда ему звонили, почему он не дает для „Кзыл Татарстана”:

—  Как, разве это не одно и то же?!…

Несмотря на решения партийных

с’ездов, несмотря на многочислен­нейшие, самые конкретные, прямые, решительные и твердые директивы татарской партийной организации (см. резолюции всех партийных конферен­ций, многочисленные решения пленумов, не менее многочисленные специальные решения бюро и секретариата ОК о по­литической и практической реализации языка) очень часто встречаются люди, не понимающие всего значения-этого важнейшего момента в практическом проведении национальной политики.

С фактами игнорирования татарского языка мы встречаемся везде и всюду, может быть даже больше, чем с фак­тами правильного понимания и внима­тельного отношения. Встречаемся во всех деталях повседневной работы, где мы вынуждены обращаться к помощи языка: в канцелярской переписке, в уст­ных переговорах между служащими и посетителями, на самых различных со­браниях, в массовых извещениях через плакаты, объявления, приказы и т. д. и наконец в отношении к национальной печати.

Можно было бы написать солидную книгу на тему „Как игнорируется та­тарский язык”, составленную исключи­тельно из одних фактов, фактов самых курьезных и безобразных. Возьмите пе­реписку. Много ли таких учреждений, где татарский язык поставлен на долж­ную высоту? Сколько таких учреждений, где бумаги на татарском языке не име­ют права гражданства? „Красная Та­тария” и „Кзыл Татарстан” не раз пы­тались проверить реализацию яналифа и каждый раз вынуждены были конста­тировать, что с яналифом плохо, ибо из рук вон плохо с татарским языком.

Сколько у нас в Казани и кантонах таких учреждений, имеющих дело с громадной массой посетителей (боль­ницы, ветпункты, почтовые ведомства и т. д.), где кроме русского языка ни на каком языке не говорят. Всем из­вестно, какое значение имеет в меди­цине анамнез (рассказ больного о своей болезни). Без анамнеза врачу очень трудно поставить правильный диагноз. Однако, сколько процентов нерусских пациентов получают диагноз без всякого анамнеза, и какой врач, положа руку на сердце, может сказать, что колоссаль­ному количеству своих пациентов: та­тар, чуваш, мордвы и т. д., он не поста­вил неправильного диагноза и не назна­чил ложного лечения. Я знаю в Казани лечебное учреждение, где лишь одна или две сиделки знают татарский язык. Весь остальной персонал говорит толь­ко на русском. Здесь лечатся татар­ские, чувашские и др. дети из де­ревень, не знающие ни слова по рус­ски.” Ребенок может часами плакать, просить пить или что либо другое—его здесь не поймут. Кто не был свидете­лем такой сцены во многих наших ле­чебных учреждениях, когда открывает­ся дверь кабинета, и человек в халате возглашает:

—    Нет ли кого знающих татарский язык, перевести слова вот этой та­тарки?…

Сколько бывает у нас галдежа на собраниях из-за перевода^–

—  Перевести!…

—  Не надо, все поняли!…

Иногда даже бывают случаи голосо­вания:

—  Кто не понял, поднимите руки…

В таких случаях, как правило, пода­вляющее большинство бывает „поняв­ших”. Если такой дикости не встре­чается, то начинается спор, кому пере­водить. Подготовленных переводчиков обыкновенно не бывает. Кое-как нахо­дят какого нибудь и в 5—10 минут „переводят” 2-часовой доклад при чем, в течение этих минут в зале бес­прерывный разговор, ходьба и звонок председателя:

—  Тише, товарищи!…

Мензелинский кантон считается та­тарским. Там и партийная организация в подавляющем большинстве татарская, значит, волостной и сельский актив на 80—90 процентов татарский. А как вы думаете, товарищи читатели, на партий­ной конференции в таком кантоне какая из национальностей будет преобладать?

—   Глупый вопрос,—говорите. Я охотно согласен с читателем, но для мензе- линских товарищей это очень серьез­ный вопрос, только жаль, что они его не задали себе, когда проводили по­следнюю партийную конференцию в конце марта этого года. Речь каждого оратора на конференции подробно фик­сировалась, но… только на русском языке. Татарская речь в расчет не при­нималась. К конце прений, перед за­ключительным еловом, в протоколе зна­чатся исторические слова: ■

—    В прениях выступили на татар­ском языке товарищи: Альмухамедов, Гарифуллин, Сахабеев, Рахматуллин, Гумеров, Файзуллин, Саттаров, Фарра- хов, Сафина, Кашапова, Нагуманова, Фахрутдинов, Харисов, Зарифуллин, Давлетяров, Тойгунов, Иманов, Мусагитов”.

А что говорили они—эти 18 товари­щей?

Неизвестно… Они могли говорить, что им вздумается, но их речи, какую бы ценность они не представляли, оказа­лись недостойными занесенный в про­токол.

Кто контролировал плакаты, об’явле­ния и т. д., издаваемые самыми раз­личными учреждениями? Какое количе­ство из них проходит только на рус­ском языке? Если и печатают на та­тарском, то правильно ли распреде­ляют по районам? Для того, чтобы убе­диться в сплошных безобразиях в этом деле, стоит побывать в одной какой нибудь избе-читальне татарской дерев­ни. Иногда приходится удивляться, что эта деревня находится на территории Татарской республики.

„Кзыл Татарстан” от 3 июня приво­дит несколько возмутительных случаев игнорирования татарской печати: ка­занский райвоенком т. Маслов отдает приказ и под страхом законной ответ­ственности предлагает выполнить в 3- дневный срок какое то свое распоря­жение, ^соторое, как он говорит в при­казе, опубликовано в „Красной Тата­рии” за таким то номером и от такого то числа. Это же распоряжение было опубликовано ив „КзылТатарстанено Маслов па такую мелочь, как „Кзыл Татарстан,” не обращает внимания и па него не ссылается.

Другой случай—с секретарем ячейки ТКУ, который принес в „Кзыл Татар­стан* резолюцию общего собрания ячей­ки на русском языке, где, ссылаясь на обращение Татобкома, говорится, что оно опубликовало в „Красной Татарии” от 28 мая и ни слова о „Кзыл Татар­стане”, хотя обращение это было напе­чатано в обеих газетах.

Это примеры последних дпей. Но их очень много вообще. Бывают иногда та­кие глупые выходки отдельных бюро­кратов: дают какой нибудь приказ, не выполнение которого карается законом, или какое нибудь важное объявление, затрагивающие” интересы самых широ­ких кругов трудящихся, и публикует это только в „Красной Татарии”, забы­вая о существовании „Кзыл Татарстана”. Печально, что РКИ, куда можно было бы жаловаться на такие вопиющие бе­зобразия, сам забывает о татарском языке.

В течение ряда лет фактическая реа­лизация татарского языка сохраняет свое стабильное положение, не двига­ясь вперед. И характерно все же, что все как один, душой и телом, за реали­зацию этого языка… Попробуйте по­звонить на другой день руководителю учреждения, что его распоряжение не дано в татарскую газету.

—    Да что ты говоришь?—удивится он сначала, а потом возмутится,—безо­бразие! Да я, да мы, да я сейчас взгрею кого следует. Ох, уж этот аппа­рат!…

Каждый уважающий себя глава учре­ждения, отчитываясь в бюро ОК или в Совнаркоме, обязательно скажет:

—    В деле реализации татарского языка хотя и имеется целый ряд до­стижений, благодаря принятым мерам, но тем не менее не все еще сделано. На сей счет в будущем предполагаем свя­заться с ЦК РТЯ и провести ряд кон­кретных мероприятий.

Самый милый способ: признавать ошибки, возмущаться безобразиями, а самому палец о палец не ударить.

Прошло почти 8 месяцев после 3-го пленума ОК, который постановил вве­сти плановость в дело реализации на­циональной политики и привлекать и партийной и судебной ответственности лиц, искажающих эту политику. За эти 8 месяцев было бесконечное множество безобразий и искажений, однако, никто еще за них не отвечал.

„Поэтому, давайте решим на этой конференции, что мы не будем больше разговаривать по этому вопросу, а до­бьемся того, чтобы действительно сдви­нуть эту работу с мертвой точки. Мы ет остановимся перед самыми реши- нельными мероприятиями по отноше­нию, тем товарищам, которые не пони­мают значения этого вопроса, которые саботируют этот вопрос шли не оказы­вают ему должного содействия”.

(Из речи тов. Разумова на XV кон­ференции)                  

С. Т а н а й.